Планета в подарок - Джон Браннер

— Хочу включить с самого начала, — объяснил Бассет. — Это официальный фильм, который предоставило в наше распоряжение их посольство.

— Кто бы мог подумать, что этот холодильник занимается еще и рекламой! — весело вставил Лекок.

— Не рекламой. У них весьма своеобразное чувство гордости: они считают себя такими сильными и выносливыми, что по их мнению, во Вселенной нет лучших людей. Ты сейчас сам увидишь.

Бассет запустил проектор, и на экране появились первые кадры: вид города Фестербурга. Между серыми стенами льда вмерзли в почву безобразные колодообразные строения, над крышами которых клубились жирные черные хлопья дыма, усиливающее общее впечатление мрачности и одиночества. Жители Фестербурга топили печи углем и нефтью, потому что только эти горючие вещества могли извлечь из промерзлой почвы планеты при помощи тяжелого ручного труда.

— Ты знаешь, что это такое? — спросил Бассет.

— Это Фестербург, столица колонии.

— Верно. Название заимствовано из старого евангелистского церковного гимна. Я ожидал чего-нибудь получше.

Он обратил внимание Лекока на кадры, посвященные времени образования колонии, но не задержался на них, отметив лишь, что везде лица мужчин и женщин были угрюмыми и не выражали ничего кроме нетерпимости. Сцены, снятые вскоре после посадки, особенно поразили Лекока.

Мужчины, женщины и дети, утопая в снежных сугробах, молились тому, что осталось от космического корабля. Колонисты, преисполненные решимости сжечь за собой все мосты, предали корабль огню, не желая больше иметь никаких дел со светской, грешной, продажной, проклятой Землей.

— Это, конечно, было глупо, — сухо прокомментировал Бассет. — Люди предвидели многое, но действительность внесла свои коррективы. Высадившись на Имире, они обозвали нас греховными земными червями и отреклись от нас, отказавшись иметь с нами дела, чтобы жить абсолютно независимо. Но, к сожалению, выполнить это было не так-то просто. После гибели нескольких тысяч человек они снова вспомнили о Земле и заказали там для себя особые сорта семян и некоторые виды животных, обладающих высокой выживаемостью. Так дело обстоит и сегодня. Они более или менее независимы и в то же время завидуют нашему благосостоянию. Хотя сотрудники посольства и утверждают, что каждый день на покинутой их предками Земле для них сплошная мука, это, конечно, совсем не так. На самом деле толпа кандидатов сражается за каждое вакантное место в посольстве. Пару лет назад среди них нашелся даже человек, который подружился с несколькими жителями Рио и не имел ничего против полной миски мяса, однако прежде, чем он успел заразить дурным примером своих коллег, его быстренько отправили назад, хотя в официальных сообщениях об этом, конечно, не упоминалось.

Бассет, развеселившись, улыбнулся и продолжил:

— Эти лицемеры имеют наглость утверждать, что с радостью отказываются от проживания в приятном климате, потому что такой вид удобства — тоже грех. На самом же деле молодежь там не такая, как старики. Старшее поколение, конечно, предпочтет порвать всякие отношения с Землей, чем пожертвовать представлениями о собственном превосходстве. Следование заветам предков — идеал. Хотеть-то они хотят, но не могут, потому что молодежь придерживается более умеренных взглядов, выступает за контакт с Землей. Молодежь, само собой разумеется, задает вопрос, были ли их предки действительно вдохновенными святыми или просто твердолобыми фанатиками, задавшимися целью отравить жизнь своим потомкам. Конечно, в открытую никто рта не смеет раскрыть, это чувство подспудное и поэтому опасное. Они говорят, что презирают нас за наши удобства и греховность, но на самом деле это только ненависть, вызванная завистью.

Бассет помолчал, потом продолжал свои рассуждения вслух:

— Предложение отправить новых поселенцев на Имир просто абсурдно. Местные жители не потерпят никакого нового притока населения. И еще вопрос, найдутся ли люди, которые захотят переселиться на эту холодную планету… Почему все-таки этот таинственный человек дал такой странный совет? — закончил Бассет.

— Может быть, это только отвлекающий маневр? — задумчиво спросил Лекок. — Может быть, на Бореасе мы как раз делали все правильно, и им надо сбить нас с верного курса?

Бассет кивнул.

— Не исключаю такую возможность. Но вдруг на Имире удастся добиться большего, чем на Бореасе? Что если этот человек сказал правду? Может быть, на Имире действительно стоит попробовать. Если мы найдем там ключ к решению нашей проблемы, то основательно переделаем эту планету, если, конечно, получим ее. Это задание достанется тебе, Лекок. Немедленно отправляйся в путь.

Как и все люди на Имире, Энни Заток жила в городе. Городов было всего пять, и в них сконцентрировалось все население планеты, что диктовалось экономической целесообразностью, так легче было решить их главную проблему — обогрев. Система общего отопления лучшим образом позволяла использовать имеющиеся у них уголь и нефть.

В этих пяти городах жило около десяти миллионов человек. Понадобились целых три столетия, чтобы численность населения достигла этого уровня. Много детей умирало еще в младенчестве, потому что только наиболее здоровые могли вынести суровый климат. Кроме того, социальные условия были настолько плохими, что большинство родителей не могли прокормить нескольких детей.

Энни Заток выросла в тяжелых условиях, но ей приходилось видеть странные греховные картинки, изображающие людей, которые, почти не одетые, находились под открытым небом, а небо было таким же голубым, как ее глаза, и таким же лучистым. Сравнивая внешность людей на картинках со своей собственной внешностью, она пришла к определенным выводам. В то время, как ей, чтобы не мерзнуть, приходилось носить много плотной одежды, те люди купались в пенящемся сверкающем море, которое вообще нельзя было сравнить с серым, всегда бурным морем Имира. Вообще трудно было поверить, что вода в обоих этих морях почти одинакова по составу.

Она жадно разглядывала картинки. Написанные разными художниками, они печатались в журналах Ярослава Дубина, и она старалась раздобыть их, где только могла.

Никогда прежде на Имире не было человека, пользующегося такой дурной славой, как Ярослав Дубин. Взрослые быстро сменяли тему разговора, если упоминалось его имя, рассказывали невоспитанным детям о злом человеке, который обменял свою душу на тарелку мяса с Земли. Но результаты были обратны тому, чего добивались взрослые: дети и подростки мгновенно сближали головы и начинали шептаться при рассказах о Ярославе, как поступают дети, живущие в нормальных условиях, когда передают друг другу неприличные анекдоты.

Однажды Энни Заток узнала от своего школьного товарища, что тот лично встречался с Ярославом. Энни, конечно, сразу напомнила об ужасных пороках великого грешника, но в ответ на это юноша показал ей журнал, одолженный ему Ярославом.

Там были изображения людей, которые жили в грешном, преступном, удобном мире: да, это была роскошь, которую Энни едва ли могла себе представить.