Шанс? Параллельный переход - Василий Кононюк

Неловко обняв ее за плечи, я пытался исчезнуть, уйти из сознания, забиться в самый дальний угол, отгородиться, не слышать, не видеть, не чувствовать, как Богдан гладит ее по голове, шепчет что-то, успокаивая, как они весело смеются над чем-то своим, к чему я не имею никакого отношения. Это трудно — вдруг почувствовать, как ты впервые взял чужое, трудно описать это мерзкое, подленькое чувство, в котором так много оттенков и вкусов. Забившись, как пойманная рыба, любопытством заведенная в сеть, из которой уже не вырваться, ничего не просил у Господа: мне просто хотелось в ту минуту так и просидеть, закуклившись, весь остаток дней на задворках чужого сознания, ожидая часа — для кого последнего, а для меня первого — первого часа свободы.

Оксана укатила в село, а Богдан ушел куда-то вглубь, где он обитал, при этом легко выудив меня наверх, на авансцену событий, оставил сидящим на пеньке с пустой головой и букетом эмоций. От него в мой адрес шли волны тепла, благодарности за то, что я есть, что ему спокойно со мной, — мальчик утешал меня, взрослого дядю, который в очередной раз пожалел, что ввязался во все это. «А если я угроблю нас, Богдан, ты не пожалеешь об этом?» — спросил скорее себя, чем его, не надеясь на ответ. «Нет». Лаконичный и непривычно сухой ответ холодной изморозью прояснил затуманенную голову, приморозив клубки эмоций. Взяв рогатину, отрешился от всего, что мешало думать, отправился в сторону, указанную Оксаной, рыская глазами, пытаясь найти как следы на поверхности грунта, так и знаки воспоминаний в голове. Отметив по ходу движения, как ловко движется Богдан по лесу, даже лучше меня, практически беззвучно, нога замирает над землей, носок ищет твердую опору, попутно раздвигая все, что лежит сверху и может выдать сухим треском.

Вдруг мой взгляд зацепился за непривычный для леса предмет, выглядывающий из опавших листьев. Это была стрела с поврежденным оперением, трехгранным узким наконечником, сантиметров девяносто длиной. Разглядывая находку, медленно, зигзагами двинулся дальше, внимательно рассматривая поверхность земли в надежде увидеть следы. «А стрела свежая, дерево светлое, не потемнело, наконечник блестит, салом натертый, даже смазка на нем еще чувствуется, о ветки оперенье побило, да на излете в листья зарылась — вот и не нашли ее, а может, времени искать не было. Стрела боевая, бронебойная, такой стрелой по зверю не стреляют. Летела она вчера, скорее всего, Богдану в спину, да в ветках заблудилась. Недаром малец так напугался. А вот и следы. А примерим-ка мы к ним, Богдан, твою, а теперь нашу с тобой обувку — небось вчера в той же был. Отпечатки совпали, ты вчера тут бежал, вон расстояние между следами больше метра, на спокойный шаг не похоже».

Как прорвало, накатили воспоминания Богдана — яркие, настоящие картинки вчерашних событий. Вон из того оврага, что виднеется впереди, метрах в ста пятидесяти, показывается чем-то знакомая фигура казака, ведущего в поводу двух коней, а из-за того дерева, метрах в пятидесяти отсюда, вдруг появляется страшное чудовище с железным лицом. Лицо страшно блестит и искажается горящими провалами глаз, чудовище направляет в твою сторону железную руку, ты бросаешься в сторону и бежишь, слыша позади топот и хриплое дыхание железного человека. Ты бежишь и кричишь: «Тикай, Оксано!» — видишь, как она разворачивает воз, и тут он настигает тебя; падая, ты чувствуешь, что умираешь, и все застилает черная пелена.

Сложнее всего было, прокручивая эти картины снова и снова, отделить реальные факты от наслоений буйной фантазии. В конце концов возникла следующая приблизительная картина вчерашних событий. Что-то заинтересовало Богдана — может, вороны кружили над оврагом, может, еще что, и он направился посмотреть, что там происходит. Кто-то смутно знакомый вышел из оврага, и воин, стоявший на страже, поняв, что выжидать нет смысла и дальше Богдан не пойдет, вышел из-за дерева и попытался достать мальчишку из лука. Он был в полном татарском доспехе, забрало шлема было в виде железной маски. Блики солнца на маске и доспехе нарисовали в сознании Богдана страшное чудовище с горящими глазами. Никто за ним не бежал: сознание в панике часто принимает свое дыхание и свой топот за чужие звуки.

Облазив все вокруг и осмотрев все следы, можно было только сделать вывод, что в овраге было восемь подкованных коней и, скорее всего, три человека — четвертый сторожил сверху, сначала был возле оврага, затем двинулся в сторону Богдана. Что они делали, зачем спускались в овраг, было неясно. Затем они вышли из оврага, трое поехали в одну сторону, четвертый — в другую. Часть из них наверняка была чужаками, а значит, мы обязаны об этом сообщить. Увидев нашу лошадь и Оксану, которая въезжала в лес, развернул ее и отправил за Илларом, велев передать ему, что чужие в лесу. Раз он местный атаман, то пусть ищет, кто меня подстрелить хотел и зачем. Пока Оксана ездила вызывать атамана, было время поразмыслить. Во всей этой истории непонятного было много, но самой непонятной была стрела, пущенная Богдану в спину. Не угрожал он никому, ткнулся случайно, куда не положено, ну и что? Ничего он увидеть не успел. Намного проще было просто напугать и отогнать пацана, раз уж так случилось.

Что он сможет рассказать? Что бродил по лесу да наткнулся на казака в татарском доспехе? Эка невидаль, тут все так ходят. Взять, к примеру, мою одежду. На голове — потертый заячий татарский треух, сверху — ватный халат, на ногах татарские сапоги с загнутыми носками, сверху обшитые заячьими шкурами. Наверняка кто-то из казаков добычей рассчитался с батей за работу. А кого им еще грабить, если, кроме татар, рядом никого? Одна из версий, почему в нашей истории татары без войны, ради мифической дружбы и взаимопомощи разрешили Литовскому княжеству присоединить земли Правобережья, вплоть до Черного моря, заключается в том, что их интересов там уже не было много лет. С одной стороны — казаки, с другой — валахи разоряли практически беззащитные отдельные кочевья, которые откочевали восточнее Днепра, оставив все Правобережье от моря до Киева практически безлюдным.

Второе, что не понятно в этой истории: зачем он к ним подкрадывался? По следам ясно было видно, что сперва он стоял возле самого оврага, а затем начал, прячась за деревьями, двигаться в сторону Богдана с Оксаной. Грабить было нечего: казаку в полном татарском доспехе наша кобыла с возом не нужна. У него шлем дороже стоит. Хотя стоп: кроме кобылы там была еще Оксана. А красивая девушка — во все времена товар дорогой. Помню, читал, что промышляли отдельные личности торговлей молодыми девушками. Хоть наказывали за это жестоко, да, видно, очень выгодное дело. Недаром дожило до наших дней. Если допустить, что целью нападения была Оксана, все несуразности выстраиваются в цельную картину. Увидев, как мы с Оксаной въехали в лес и остановились, Железная Маска решил воспользоваться ситуацией и без разрешения начальства умыкнуть молодую девушку. Он оставил свой пост, который располагался намного ближе к оврагу, и двинулся в нашу сторону. Заинтересованный чем-то Богдан идет ему навстречу. Тут из оврага показался один из участников переговоров, и Железная Маска, понимая, что Богдан сейчас повернет обратно, решается на рискованный выстрел в лесу, с расстояния в пятьдесят метров. Попасть из лука в лесу на таком расстоянии можно, но только если цель стоит или движется по прямой. Если она мечется из стороны в сторону, огибая препятствия и перепрыгивая через коряги, то попасть тоже можно. Случайно. Боевая стрела одолевает пятьдесят метров больше чем за полсекунды. За полсекунды человек может сойти с линии стрельбы на метр и дальше. Поэтому Железная Маска, не попав, сделал вид, что ничего не было, дальнейшие попытки умыкнуть Оксану оставил, никому о выстреле и о своем глупом замысле, скорее всего, не рассказал. И еще одно. Из девушек самый ценный товар — это молодые красивые девственницы, и Оксана к этой категории подходит. Но с расстояния в сто пятьдесят — двести метров этого не разглядишь. И второе. Железная Маска знал, что мы — дети инородцев, а не казаки, иначе никогда бы не рискнул, как бы ему жадность глаза ни застила. А значит, он или свой, или сосед, бывавший здесь не раз. Да и то, что они встречались в этом овраге, означает, что один из них местный…