Прости и спаси - Наталья Шагаева

И не смогла. Я настолько жалкая что, не смогла распрощаться со своей болью. Выплюнула таблетки в раковину, прополоскала рот и побрела на кухню. Достала бутылку коньяка, свернула крышку и сделала несколько обжигающих глотков прямо из горлышка, пока не задохнулась от крепкого алкоголя. Поморщилась, отдышалась и выпила еще и еще, преодолевая рвотные позывы, пока не закружилась голова, комната не поплыла перед глазами, и все вокруг стало неважно.

Марк

Никогда не думал, что моей фатальной ошибкой станет любовь. Никогда не думал, что могу так обмануться в женщине, которую боготворю. Может, я и сам виноват. Недодал, недолюбил, уделял мало времени, недостаточно зарабатывал, дарил мало ласки — черт его знает, чего не хватало Веронике. До сих пор не могу поверить, что она просто прожженная тварь, которая так искусно притворялась, строя из себя мою маленькую девочку. Ищу ей оправдания и занимаюсь самокопанием. Но жизнь, сука, такова, что факт остается фактом. Кому, как не мне, знать, что слова, мольбы и слезы — фальшивы, всегда стоит верить только фактам, а они неумолимы, бьют меня наотмашь жестокой реальностью. И я загибаюсь от очередного точного удара. Если раньше я думал, что конкретно подсел на Веронику, и мне нравилась эта зависимость, тo теперь ОНΑ стала моей смертельной неизлечимой болезнью. Мучительным вирусом, который въелся в каждую клеточку тела и медленно меня убивает. А я хочу излечиться….

Увидел ее голую, растрепанную, в кровати с голым уродом, и мне реально снесло қрышу, я и сам не помню, что творил, что говорил, помню только сперму на ее животе и кровь ее любовника. Я убивал его в какой-то горячке, в ярости, похожей на агонию. Если бы меня не скрутили, я бы реально убил, уничтожил ту тварь, которая отобрала у меня счастье. А может, мне надо было благодарить этого мудака. Он ведь открыл мне глаза на истинную сущность моей жены. Так я вроде щедро его отблагодарил всеми сбережениями, что у меня были, плюс деньгами с продажи машины.

Потом в СИЗО остыл немного, провылся в подушку, разбил все костяшки на пальцах, оставляя на стенах кровавые узоры, и начал мыслить, прокручивая в голове детали. Точно вспомнил страх, недоумение и полную растерянность в глазах Вероники, словно она сама только очнулась и не понимает, что происходит. Ее глаза умоляли не верить в происходящие. И я зацепился за эту гребаную надежду, начиная искать жене оправдания. В СИЗО я сидел чисто формально, связи располагали иметь чистую постель, нормальное питание и средства связи. Мой арест майор придумал для успокоения души пострадавшего, который трахал мою жену. Урод требовал засадить меня. Οткуда не возьмись, почти сразу появился адвокат, требуя прозрачного расследования и, мать их, справедливости. Побои, записи с камер, где я добиваю мудака, быстро оказались у них в руках. И мңе все больше и больше начало казаться, что вся эта грязь воняла подставой. Но не был понятен мотив. Это план Аркадия и Вероники, чтобы избавиться от меня или все же личная месть с использованием моей жены. И я молил всех богов, чтобы это было второе.

Попросил Женьку, моего подчиненного, которому доверяю как себе и знаю ещё со школы МВД, добыть мне все записи с камер клуба отеля и найти таксиста. Пробить подноготную Аркадия и по — тихому допросить Вероникиных коллег, персонал отеля и клуба. Пересматривал обрезки видео, где фигурировала моя жена, и терял призрачную надежду, кадр за кадром она ускользала из моих рук.

Внутри клуба камеры были расположены так, что их компания не попадала под наблюдение, только обрывки, по которым ничего не понятно. А вот на выходе моя изрядно пьяная, немного шатающая жена была вполне довольна, она смеялась, запрокидывая голову, пока этот мудак вел ее до машины. Таксист рассказал, что парочка всю дорогу хохотала, а потом обнималась. В отель Ника тоже шла по доброй воле, буквально вися на своем начальнике. Но главное не это. Окончательно добил меня их поцелуй, от которого меня вывернуло наружу, и казалось, что внутренности выедала серная кислота. Моя маленькая любимая Лисичка, девочка, которую я носил на руках и видел в ней свое продолжение, сама повисла на шее у этого мудака и откровенно целовалась, пока он грязно лапал её за задницу. В этот момент я пожалел, что не убил его и не свернул шею Веронике. Да она была пьяна, но это никак её не оправдывает! В этот момент я поверил в слова Аркадия, что она давно мне изменяет. Я даже не удивился признаниям коллег Вероники, которые твердили, что моя жена и их начальник флиртуют. Все это доказывало, что моя жена — лживая, похотливая тварь. Я был настолько ослеплен своей любовью что, не замечал очевидных вещей. Или она гениальная актриса, двуличная шлюшка, которая играла передо мной милую невинную девочку.

На самом деле меня ломало, я хотел её видеть! Приезжал к нашему дому на старенькой машине, куплеңной на последние деньги, и часами стоял во дворе, наблюдая за окнами. Мне очень хотелось посмотреть ей в глаза, задавая кучу вопросов, но главный из них — чего ей не хватало! Что такого мог ей дать этот урод, чего не мог я?! Ей же стоило только попросить, и я бы в лепешку разбился, но сделал. Мучил себя, курил одну за одной, глотал холодную водку из горла, пытаясь сдержать себя и не пойти к ней. Иначе убью! Медленно придушу, что бы не досталась никому. Как ты могла?! Как?!

Хотелось сдохнуть. Залить в себя столько водки, чтобы не проснуться утром с очередной головной болью и навязчивыми мыслями о Веронике. Снимал кольцо, швырял в стену, а потом, как идиот, искал его, ползая по полу. Потому что для меня что-то значил этот кусок металла, а для неё — нет. Она не снимала свое колечко, когда трахалась с другими. Задавал себе вопрос — сколько раз она это делала за три года?! И понимал, что не хочу этого знать. Ничего не хочу больше про неё знать! Ни видеть, ни слышать, иначе все закончится плохо! Иногда очень хотелось сдохнуть — мёртвым уже все равно, они ничего не чувствуют. А я все ещё бился во внутренней агонии и искал ей оправдания, которых нет.

Уволился я не по собственной воле. Нет, по бумагам я ушёл по собственному желанию. А на деле… Хотя мне было уже наплевать. Эта работа ничего хорошего мне не принесла, и амбиций поубавилось. Зачем бежать вверх по карьерной лестнице, если в душе ты на самом дне и не собираешься подниматься. Черкасов что-то бурчал, что такова воля пострадавшего, его условие. Дескать, такие, как я, не могут служить народу, но он не оставит меня и отправит на время в какое-то захолустье участковым, выяснять, куда пропала корова и читать лекции местным алкашам. Майор говорил, мол, это на время, все утихнет, и я восстановлюсь, но мне не нужны были такие перспективы. Вот так, за мгновение я потерял жену, работу, да и смысл жизни в целом.

После развода мне легче не стало. Не может бумажка стереть память и выкинуть из головы ту, которую любил. Жизнь на время пошла под откос. Старая квартирка моей матери, развалюха машина под окном и очередная порция водки на столе — стали моими спутниками жизни. Полная безнадега, из которой я сам не хотел выбираться. Первые несколько месяцев я просто захлебывался в агонии, не желая ни с кем общаться. По-прежнему продолжал ездить к дому, где, как казалось, был счастлив, словно верный пёс, выл под окнами Вероники и кусал собственные кулаки, не позволяя себе сорваться и бежать к ней. Когда она пришла ко мне и кричала о любви, я отчаянно хотел ей поверить, я даже на мгновение представил, что все это — страшный сон, но её блядские губы, запах, растрепанные волосы, вновь вернули меня в тот день и я понял, что реально могу её убить. Мне даже хотелось это сделать, меня ломало… Зверь внутри требовал расправы. Он хотел уничтожить ту, которая его приручила, а потом грязно предала.