Страшная тайна смартфона. Продолжение - Алла Озорнина

– Что за чудо, этот Петр Кириллович! – не переставал удивляться и радоваться на другой день Юрий Николаевич. Что бы он без него делал! Ведь он понятия имел ни об обязанностях дворецкого, ни о внутреннем устройстве дворца!

Нет, ему просто везет на друзей. Взять хотя бы Веньку, который определенно ломает голову над тем, куда же занесла нелегкая его, Юрия Николаевича. Это в том случае, если программа почему-то вышла из строя. И ведь, скорее всего, так и есть, иначе почему вдруг такие чудеса с изменением внешности? Такого не должно быть, уж он-то знает! Торчат, наверное, с Пашкой, у монитора день и ночь. И даже если на нем высвечивается дворец, догадались ли они, что за внешностью дворецкого скрывается он, Юрий Николаевич? На всякий случай когда никого не было рядом, учитель, делал знак, известный только им троим, но успевали ли его увидеть – вот в чем вопрос.

И вот теперь появился еще один надежный друг – камердинер Петр Кириллович.

Именно благодаря ему Юрий Николаевич уже к обеду знал и о своих непосредственных обязанностях и кое-что об устройстве дворца.

Оказалось, что весь третий этаж, являющийся мансардой, занимал кабинет Ильина, и только. На втором этаже располагалась огромная библиотека с книгами на четырех языках, несколько спален для гостей, спальня Ильина, его дочери и племянницы.

На первом – кухня, столовая, несколько залов (для балов, званых обедов и ужинов, малая гостиная), комната дворецкого, камердинера, девичья и лакейская.

На самом деле помещений во дворце было гораздо больше, и с ними еще только предстояло познакомиться.

Что же касается обязанностей дворецкого, то их было довольно много. Как понял Юрий Николаевич, он здесь вроде начальника над всей прислугой, в том числе и над камердинером Петром Кирилловичем. Чем больше узнавал учитель о своей работе, тем больше ему становилось не по себе. Ну как, к примеру, он может руководить подчиненными, когда никого из них не знает (при этом, его как Григория Васильевича знают все), и понятия не имеет, кто что из них должен делать. В конце концов Юрий Николаевич решил поступить так же, как поступил с мужиками, когда тащил драгоценный груз: собрать весь коллектив и «честно» признаться, что перегрелся на солнце и теперь у него проблемы с памятью.

Местом проведения «собрания» Юрий Николаевич выбрал столовую для прислуги; в ней Евстафий Митрофанович время от времени устраивал бесплатные обеды для всех нуждающихся. Сюда-то и должны были подойти в три часа дня подчиненные дворецкого, все, кроме Петра Кирилловича, у которого были другие планы. Это, конечно, не радовало Юрия Николаевича, с камердинером он чувствовал бы себя гораздо увереннее. В назначенное время в столовой начал собираться народ.

Раньше всех пришли горничные. По тому, как они рассаживались, Юрий Николаевич понял, что отношения между ними непростые. А судя по взглядам, которыми обменивались некоторые из милых девушек, легко сделал вывод, что порой здесь кипят страсти, и нешуточные.

Потом подтянулись лакеи. Из всех них Юрий Николаевич отметил для себя троих: Степку – некрасивого, неловкого парня, который, казалось, не может сделать ни одного движения, чтобы чего-то не задеть, не разбить и не раздавить. Яшку – спокойного на вид, исполнительного и очень аккуратного – даже волосы на голове лежали у него волосок к волоску. И Петьку – высокого, худого, с длинным лицом и веселыми нагловатыми глазами. Не надо быть психологом, чтобы понять, что как раз из-за него и кипят страсти в стане горничных.

Позже всех пришли кухонные работники во главе с шеф-поваром Пьером. Оказалось, что Пьера Ильин выписал из Франции еще три года назад, и, несмотря на то, что контракт подходил к концу, Пьер не собирается возвращаться на родину. Прижился.

Из кухонных работников, кроме Пьера, запомнились двое: Пелагея – женщина низенького роста с преданным взглядом – и Варвара – деваха с воинственным выражением лица и гренадерским телосложением.

Юрий Николаевич решил, что пора начинать.

Сунул руку в карман, чтобы достать листок с планом выступления, и почувствовал слабость. Листка не было, вероятно, забыл у себя в комнате. Что делать? Он растерялся. Вся запланированная речь вылетела из головы.

Время шло. На Юрия Николаевича смотрели те, кому удалось оставить на время свои обязанности, а он молчал, не в силах собраться с мыслями. Наконец, решил хоть с чего-то начать и громко произнес:

– Товарищи! – и осекся. «Нет, не то», – подумал он. – Дорогие ученики! – Опять не то! – Коллеги! Друзья! – Кажется, то, что нужно. – Со многими из вас мы работаем вместе не первый год и хорошо знаем друг друга.

Сделав небольшую паузу, Юрий Николаевич продолжал:

– Но порой, чтобы оценить то, что дала тебе судьба, нужно попасть в экстремальную ситуацию. – По лицам некоторых учитель понял, что они не знают, что такое экстремальная ситуация, но решил не уточнять понятие этого слова и продолжал: – Как вы знаете, мне посчастливилось целый месяц нести в этот дворец драгоценный груз – зеркала. И вот тогда-то, в дороге, я и осознал, что всем нам несказанно повезло в том, что у нас такой замечательный хозяин.

Все дружно закивали.

– А ведь далеко не везде прислуга живет в таких условиях. Вы даже не представляете, какому насилию подвергается она в некоторых местах! – Тут он вспомнил информацию, которая совсем недавно попалась в Интернете. – Приведу пример: в 1902 году… – В столовой возникла странная тишина. – Ой, простите, в 1872 году в Яузскую больницу Москвы поступила 15-летняя девочка, которую истязали самым страшным образом…

По лицам подчиненных учитель понял, что никогда и никому из них не приходилось слушать столь умную, столь пламенную речь, и продолжал в том же духе, совершенно забыв о том, для чего он всех собрал.

Вдруг он поймал себя на мысли, что его повело не туда, что главного-то еще он не сказал, и решил срочно исправить ситуацию.

– И, наконец, самое основное, коллеги. То, ради чего я всех вас сюда пригласил. – В этот момент он почувствовал какой-то непонятный дискомфорт и не мог определить его причину. – Я, товарищи, попал в пути в ужасно неприятную историю и вынужден просить вашей помощи и вашего понимания.

Теперь в глазах слушателей появилось неподдельное любопытство.

– Дело в том, что пока мы несли зеркало, мне так напекло голову, что я почти потерял память. – Чувство дискомфорта усиливалось, в то же время язык, как будто перестав подчиняться хозяину, начал работать в автономном режиме. – То есть кое-что я помню – например, о девочке, о которой я только что рассказывал. Ну, у которой хозяйка вырвала почти все волосы. Нашел о ней информацию в Интернете и запомнил…

– А что такое Интернет? – спросил кто-то.

Юрий Николаевич взглянул в зал и понял, что стало причиной дискомфота: на него в упор, не мигая, круглыми, как у птицы, глазами смотрела женщина в темно-зеленом платье. Упиваясь своей речью, он и не заметил, как она вошла в столовую.