Рим. Цена величия - Юлия Голубева

Мстительный Тиберий, едва Калигула произнес имя Силана, сразу не ответил Гаю, а, изрядно протомив в неизвестности, отказал, надеясь, что тот успокоится. Но Калигула неожиданно оказался настойчив и без конца донимал старика, безропотно терпя яростное сопротивление и даже оскорбления. Из года в год, из месяца в месяц, изо дня в день он просил, заклинал, молил, требовал, писал, умоляя вернуть из ссылки семью невесты. На все расспросы, откуда появилась такая блажь жениться на малознакомой девушке, Калигула беспорядочно врал и вновь униженно упрашивал.

И цезарь сдался, утомленный и опустошенный непонятной настойчивостью наследника. В конце концов, есть возможность расквитаться с забытым Силаном в Риме. Пусть пройдет немного времени, и возмездие настигнет последнего из оставшихся в живых любовника публичной девки.

Белая точка на горизонте выросла. Нет, это не грузовой корабль! Значит, везут послания из Рима. Макрон молчит уже вторую неделю, и Тиберий истомился в подозрениях. Он и так не доверяет этому бывшему рабу, ставленнику и другу Калигулы. Но только Макрон смог разрубить гордиев узел заговора Сеяна, и поэтому Тиберий все еще благосклонен к нему, закрывая глаза на растущее могущество нового префекта претория.

Усмешка пропала с губ цезаря, грусть тяжелыми складками залегла на челе, едва закралась в голову горестная мысль. С кем ему теперь обсуждать новости и советоваться по поводу новых эдиктов? Вот уже неделя прошла с тех пор, как его покинул Нерва. Жилистая рука Тиберия безвольно соскользнула с резного подлокотника солиума, и непрошеная слезинка заблестела в уголке глаза. Единственный верный друг! Надежный как скала, мудрый и преданный. Будь Тиберий повнимательнее, он успел бы спасти Кокцея. Ни малейшего подозрения не зашевелилось в душе, когда месяц назад тот отказался на обеде от еды, затем ссылки на новое лечение от желудочной болезни, «надо пока воздерживаться от пищи», затем еще ложь и еще. Он просмотрел беду, поглощенный любимыми забавами с мальчишками, затуманенный миррисом и погрязший в распутстве. А Нерва, благородный Нерва умирал один в своем доме, добровольно отвергнув самое великое благо – жизнь. Он не позвал Тиберия проститься с ним.

В воздухе завеяло долгожданной прохладой, подул ветерок, принесенный на крыльях быстрого Зефира. Всплеснула и разбилась о скалу волна, рассыпавшись сверкающими брызгами.

Тиберий со вздохом поднес к лицу зеркало и поправил пластырь на щеке. Старость не красила его: тощий, сутулый, лысый, с негнущимися суставами, язвы на лице болели, доставляя беспокойство. Размахнувшись, он швырнул зеркало за перила террасы. Дюжий раб-германец кинулся следом. Нашел и бережно спрятал за пояс.

Цезарь дал знак унести его с террасы. Веющий ветерок мог стать причиной простуды, выслушивай потом причитания Харикла.

Не успели рабы подхватить тяжелый солиум с сидящим стариком, как послышалось нестройное пение и на террасу выбежали странные существа, бледные и размалеванные, в прозрачных хитонах. Спинтрии беззаботно развлекались. Пританцовывая и похотливо изгибаясь, они приблизились к Тиберию, и один из них ласково возложил на него венок из нарциссов.

– Пойдите прочь! – Цезарь, притворно гневаясь, замахнулся, и спинтрии с криками бросились прочь, сверкая голыми ляжками.

Тиберий расхохотался, германцы, стоящие поодаль, тоже заухмылялись, настолько комичным было зрелище.

Вслед за мальчишками появился управляющий. Дождавшись знака цезаря, он несмело приблизился и почтительно пал ниц перед принцепсом.

– Ну что тебе, говори, Сегест.

– Цезарь, прибыл из Рима необычайный подарок для тебя. Не будет ли угодно посмотреть?

Тиберий устало махнул рукой, Сегест убежал. Рабы подхватили солиум и понесли к воротам виллы. Там стояла огромная клетка, накрытая покрывалом. Челядь суетилась вокруг нее, громко крича и размахивая руками. Завидев приближающегося цезаря, слуги затихли и сорвали покрывало. Желтые глаза с узкими прорезями черных зрачков глянули на него из-за толстых прутьев. Тиберий вздрогнул, испуганно и резко отпрянув. Рабы едва удержали натянувшиеся на плечах поручни – насколько сильным был испуг цезаря, и опустили солиум на землю.

– Откуда этот змей? В жизни не видал твари огромней, – сказал он.

– Его привезли откуда-то из страны эфиопов, – ответил управляющий, – это подарок, присланный из Рима.

– Кто прислал?

– Гай Цезарь тебе на потеху.

– Не приехав сам, послал своего двойника, – мрачно пошутил Тиберий.

Рабы угодливо заулыбались.

Змей поистине был огромен, чешую его сплошь покрывали черные неровные пятна. Его желтые глаза внимательно изучали старика. Но в них не было злобы, лишь мудрая усталость. Тиберий тяжело поднялся, опираясь на палку и плечо раба, медленно приблизился, не обращая внимания на поднявшийся ропот среди слуг, и смело просунул руку сквозь прутья. Плоская голова потянулась к нему, доверчиво ткнулась тупым носом в ладонь. Змей неожиданно разинул пасть, и раздвоенный язык лизнул руку. Тиберий счастливо улыбнулся:

– Разместите его в моих покоях, но не выпускайте, я лично буду кормить его. И отнесите меня в спальню, я выпью вина и посплю. Сегест, вели все приготовить к обеду и прикажи германцам поискать моих деток, я слегка напугал их. Пусть потешат меня вечером новыми танцами. И пошли кого-нибудь к Фрассилу, пригласи его на обед. Что там, есть известия от Макрона из Рима?

– Нет, мой цезарь.

Тиберий поморщился. Макрон, похоже, пытается проявить самостоятельность, забыв об участи Сеяна. Рабы подхватили солиум со стариком и понесли в дом. Сегест засеменил следом:

– Цезарь, Гай прислал письмо с подарком. Угодно ли будет прочесть?

– Разверни и зачитай.

Сегест быстро пробежал свиток глазами:

– Он сообщает, что в Рим возвращается его невеста, и приносит горячую благодарность. Спрашивает, угодно ли цезарю будет самому назначить дату их свадьбы?

Тиберий вяло махнул рукой – сон уже завладевал им, голова тяжелела, мысли путались.

– Отпиши, пусть действует сам, как хочет. Мне все равно. Денег не дам.

Голова старика безвольно свесилась на грудь, и он забормотал едва слышно себе под нос:

– Ах, Кокцей Нерва, мой старый друг, почему ты бросил меня, теперь тяжело без твоих советов и дружеских слов. Я бы доверил Рим тебе, а не сыну раба. Да и на старых сенаторов нельзя уже положиться, мало устранил я недовольных, у доносчиков, вон, еще полно работы. Надо отписать Макрону, чтоб затеял новые дела, список сенаторов я подготовил, хватит им наслаждаться покоем. У меня сильные руки, я придушу ими всех недовольных. Пусть ненавидят, лишь бы уважали!

Однако сон прервал его мысли вслух, рабы едва успели донести Тиберия до постели. Он ни разу не проснулся, настолько ловкими были движения молоденьких рабынь, менявших его потный синфесис. Тело старика воняло так нестерпимо, что девушки принялись опрыскивать комнату нежными духами. После сна у императора будет свежая голова и хорошее настроение.