Калитка счастья, или Спасайся кто может! - Тамара Крюкова

Каменистая дорога, полого огибая склон, вела вверх.

— Время обеденное, а у нас маковой росинки во рту не было, — ворчал Тюхтя. — Может, у Змея удастся перекусить? Иван, ты случайно не знаешь, что он ест?

— Да кого поймает, того и ест, — сказал Иван.

При этих словах лесовики так дружно вздрогнули, что едва не свалились с лошади. Только теперь до искателей приключений дошло, почему по обочине дороги валялись выбеленные солнцем кости. Их желание идти в гости к дракону сильно поколебалось. Колоброд поёрзал в седле и сказал:

— Слушайте, а может, нам к Змею не ходить? Неудобно как-то без приглашения.

— Точно. А то он ещё подумает, что мы невоспитанные и на угощение напрашиваемся, — подхватил Тюхтя.

— Да, не по-людски в гости непрошеными заваливаться, — поддакнул Мастеря.

— Вот и я говорю, некультурно. Лучше мы возле пещеры подождём, воздухом подышим. Говорят, горный воздух полезен для здоровья, — продолжал Колоброд.

— А дракон для здоровья не полезен вовсе, — простодушно завершил Тюхтя.

— Ладно уж, дышите. Я и без вас схожу, — усмехнулся Иван.

Возле самого входа в пещеру лежал обглоданный скелет быка. Лесовики опасливо обошли его стороной и уселись поджидать Ивана.

Достав на всякий случай дубинку, Иван шагнул внутрь. Даже ясным днём в пещере царил полумрак. Наконец после яркого солнечного света глаза привыкли к темноте, и добрый молодец увидел хозяина. Укутанный пледом по самые ноздри, бедняга понуро лежал на огромных, грубо сколоченных полатях, сложив рядком все три головы. Увидав гостя, он слегка приподнялся с подушки и слабым голосом прохрипел:

— Русским духом пахнет. Никак, новый знахарь пожаловал?

— Не знахарь я, а Иван, крестьянский сын. А зачем тебе, Змею трёхглавому, знахарь?

— Хвораю я, Ваня. Мне знахарь позарез нужен. Ежели не вылечит, так хоть пообедаю. Уж столько лекарей я перепробовал: и с перцем, и с горчицей, и даже с мёдом — никакого проку, — сипло пожаловался Змей и с надеждой посмотрел на доброго молодца. — Может, от тебя полегчает?

— Нет, меня есть нельзя. Я тоже хворый. Хожу вот, лекарство от недуга ищу, — помотал головой Иван.

— Тогда, конечно, мне тебя есть не след, если ты экологически нечистый. А то ещё какая зараза прицепится, — вздохнул Змей.

— Ты хоть расскажи, что с тобой приключилось? — полюбопытствовал Иван.

— Нету во мне, Ваня, прежнего огонька. Выдохну, — а один хрип получается. Но это ещё полбеды, а главное, срамно сказать, горб у меня вырос, как у верблюда какого.

Змей приподнялся, чтобы показать причину своего несчастья, и печально продолжал:

— Все кому не лень теперь надо мной потешаются. Намедни приходил царёв сын, младшенький. Говорит: «Коли ты Горбунок, должон меня на себе возить. Я, — говорит, — тебя дрессировать стану. Как свистну да кликну: „Стань передо мной как лист перед травой!“, — тотчас ко мне поспешай». Каково мне такие обидные слова слышать? Хотел я его проучить, да какое там! Он шустрый, как живчик, а мне горб мешает. Этот нахал малолетний мне же ещё и пинком наподдал, — обиженно всхлипнул Змей.

— А ты к костоправу не ходил? — поинтересовался Иван.

— К кому я только со своим недугом не обращался! Даже к Айболиту на приём записывался. Все в один голос заладили: «Тут медицина бессильна». Видать, это какое-то колдовство. Ох, мне бы только отыскать, кто меня огорбатил, он бы у меня навек запомнил!

— В наших краях тоже колдун пошаливает. Посмотри, что он с моим конём сделал, — Иван махнул рукой в сторону выхода, где его скакун по куриной привычке старательно разгребал лапами землю.

Змей подслеповато сощурился и, увидев конька на курьих ножках, вытаращился от удивления.

— Ну и ну! Страсть-то какая! Это, пожалуй, похлеще горба будет! Попомни мои слова: в нашей сказке что-то неладно. Только вот как всё сызнова выправить?

— Есть у меня одна мыслишка, — доверительно сказал Иван. — Слыхал я, что для этого надо кощееву смерть отыскать. Может, скажешь, где она спрятана?

— Нашёл о чём спрашивать! Разве Кощей про такие дела расскажет? Мне, брату родному, и то не доверяет. Он за здоровьем своим дюже следит! Всё по режиму! Зарядку с утра делает, ушу называется. Прищурится и кренделя руками выписывает. Всё молодится. Совсем с ума спятил. Диету соблюдает. Провалиться мне на этом месте, если вру. Так что, где его смерть хранится, один он знает.

— Делать нечего. Придётся к нему идти, — вздохнул Иван и побрёл из пещеры.

Пока Иван беседовал со Змеем, Мастеря сосредоточенно строгал корявый сучок.

— Что это ты делаешь? — поинтересовался Колоброд.

— Дверную ручку. А то в пещеру по-людски не зайдёшь, — Мастеря кивнул на вход.

— Так ведь тут двери нету, — рассмеялся Тюхтя.

— Понятное дело — нету. Как же её открывать без ручки? А вот будет ручка, можно и дверь навесить. Всё надо делать по порядку, — возразил деловитый лесовичок.

Колоброд взял у Мастери недоструганный сучок, повертел его в руках и сказал:

— Давай лучше что-нибудь полезное сделаем.

— Что например?

— Вырежем на бревне: «Здесь были Колоброд, Мастеря и Тюхтя».

Не успел Мастеря узнать, какая от этого польза, как послышалось хлопанье крыльев. Над деревьями показался потрёпанный ворон. Заметив лесовиков, он резко свернул и, подлетев к ним, уселся на бычий скелет.

— Вот так встрреча! Вы ещё живы? Я уж думал вас давно кто-нибудь прроглотил и переваривает! — удивлённо воскликнул ворон.

— Явился — не запылился. Ну и шуточки у тебя. Одно слово — Злобырка, — поморщился Колоброд.

— Ты думаешь, я юморрю? Ничего подобного. Это сурровая рреальность, — сказал ворон. — Ррадуйтесь, что никто из местных не прронюхал, что вы тут натворрили. Иначе вам несдобрровать.

— А что мы такого сделали? — пожал плечами Колоброд, глядя на ворона невинными глазами.

— Как что?! А это чьих рук дело? — Злобырка кивнул на конька на курьих ножках. — По чьей милости горб у Змея выррос, а Иванушка Горрынычем сделался? Всё, пишите завещание, — злорадствовал Злобырка.

Только теперь до путешественников дошло, что дело оборачивается нешуточным образом. Колоброд сурово посмотрел на Тюхтю и сказал:

— Вот влипли в историю… А всё из-за тебя!