Система и личность - Антонио Менегетти

Эта тщательно разработанная в лучших традициях работорговцев стратегия вместо насилия над физической свободой, как было принято в те времена, меркантилизирует чистый внутренний мир молодежи всего земного шара. Но молодые люди не позволяют себя обсуждать, потому что, выделяясь из общего ряда, они теряют свою общность с молодежью всего мира, при этом они не отдают себе отчета в том, что попались в сеть рынка, в высочайшей степени продуманную устрашающе гигантскую паутину. Таким образом, именно эта часть молодежи является вожделенной целью операторов мирового рынка, крупных международных корпораций. Ибо в мире не счесть всех тех, кто не растет, кто беспрерывно тратит деньги на покупку всяких пустяков, на которые они в действительности расходуют собственную личность; именно они – рынок потребления и объект зарабатывания денег. Поэтому, наряду с анализом потребительства в сфере коммерции, следует отметить, что в реальности оно затрагивает важнейшие чувства внутреннего мира человека, и особенно молодого человека, в руках которого – наше будущее.

Решение этой проблемы возможно, но прежде всего необходимо распознать те столь многочисленные ситуации манипулирования, которые мы считаем победными, но которые на самом деле смертоносны для личности индивида. Идентифицировав такую ситуацию, тот, кому это действительно небезразлично, должен привести себя в соответствие с текущим моментом и предусмотреть возможность для прогрессивного самоутверждения там, где возможно побуждение-действие.

2.2. Личность и стереотип

Наряду с этим обнаруживается более сложная и тонкая проблема, которая уточнялась в течение многих веков социального развития: поглощение личности стереотипом.

Под стереотипом следует понимать связующий фактор, конфигурирующий и предписывающий поведение и отношения в рамках какого-либо общественного института, закона, религии, любой общественной группы. В результате сплочения людей под воздействием этого фактора возникают профессиональные объединения, в основном это касается свободных профессий (от адвоката до каменщика), внутри которых устанавливаются мощные моральные подкоды (определяющие кодекс чести, признаки принадлежности к группе, правила выбора или отвержения групп и т. д.).

Как только возникает ситуация, в которой вследствие установления равновесия силовых точек тот или иной стереотип определяется как побеждающий, все члены сформированного им объединения начинают считать, что они одерживают победу. И наоборот, когда стереотип терпит поражение, его приверженцы ощущают себя проигравшими.

В качестве примера можно вспомнить, как человек приобретает статус, если его партия выигрывает, и становится ничтожен и мелок, если она проигрывает. Нормально это или нет – неважно. Проблема заключается в том, что, оказавшись в рамках системного расклада, наша изначальная сила, способность достигать самозащиты и самоопределения безвозвратно уничтожается. Например, если индивид оказывается во враждебной ситуации и вверяет себя исключительно адвокату или прокурору, суждениям соседей и друзей, это означает, что он уже сверг сам себя с единственной победоносной точки, которую жизнь вкладывает в сердце каждого человека.

Стереотипы надо использовать, а не вживаться в них, принимая за высшие цели нашего существования, ибо все они – факторы обезличивания человека. Истинным объектом рынка любого стереотипа, типа поведения, вида культуры, захватывающих сегодня лучшую часть молодежи, является поглощение личности.

Люди словно оказались продуктом, ответственность за который несут не только они. Это происходило веками, принуждая всех к соответствию бумаге, в результате чего была аннулирована способность взглянуть на все по-новому.

Взглянуть на все по-новому означает, что, даже если бумага предписывает одно, индивид способен отделять себя от того, чем является этот кусочек бумаги. Но если с помощью этих бумаг человека загоняют в угол и цивилизация зажимает его в тиски, то нормальным становится то, что рабы – представляя огромную массу, наделенную властью гегемонии бумаги, – превращаются в палачей, объединяющихся против индивида. Индивид одинок, но множество порабощенных становится палачом подворачивающихся под руку людей, чем компенсирует свою фрустрацию, обусловленную необходимостью в свою очередь подчиниться бумажно-цифровой системе, кодирующей уровень потребительства, отмеренную долю индивидуальности и талончик на часть жизни, которую дозволено иметь каждому. Это показывает, насколько мы обогнали домыслы о внушающем ужас Большом Брате[19].

Памяти о самобытном, онтическом начале человека больше не существует. И проблема некоммуникабельности тоже является одним из элементов, предусмотренных системой. Известно, например, что, кроме языка тела, существует и язык манеры одеваться. Каждый индивид своей манерой одеваться передает некое послание, что может способствовать расширению коммуникативных возможностей человека. Но, когда человек, даже желая отличаться от других, использует все время одни и те же способы общения, он остается, в сущности, жестко привязанным к постоянно используемому одному-единственному коду. Он неизбежно фиксируется в роли человека-сэндвича[20], готового к употреблению любым другим человеком.

Эту ситуацию можно разрушить только изнутри, отталкиваясь от самобытности каждого индивида: надо лишь вернуться к внутрисущностному единству действия, уловить собственную виртуальность и последовательно раскрывать ее в повседневно разворачивающихся событиях исторического процесса.

Нельзя утверждать также, что за происходящее в государстве (или метасоциуме) несет единоличную ответственность только его глава: находясь в рамках системы и будучи таким же рабом, как и все, он тем не менее вынужден действовать как хозяин. Он вовсе не свободен в своих намерениях: ему приходится командовать, приказывать, организовывать, выносить приговоры, но его выбор определяется действующей безальтернативной моделью.

Итак, руководитель боится подчиненных, а подчиненные боятся руководителя, но и те и другие составляют вместе некий модуль системы. Это напоминает кнопку включения и регулятор громкости на компьютере – их значение может показаться несопоставимым, но в синергическом целом они представляют собой одно и то же. Так же руководитель и подчиненные есть следствия одного и того же начала, совращающего и роботизирующего их всех.

Поразительна безликость этой эпохи, особенностью которой является широчайший спектр услуг. Если пятьдесят лет тому назад, путешествуя по миру, можно было встретить разный опыт, разный образ жизни, разные типы психологии, то сейчас, на какой бы континент ты ни отправился, везде встретишь тот же язык, ту же музыку, те же ботинки, те же брюки: все унифицированы, одинаковы в стереотипе, обезличившем сегодня людей нашей планеты, и не обнаруживается разнообразия.