📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиМедведь и соловей - Кэтрин Арден

Медведь и соловей - Кэтрин Арден

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 83
Перейти на страницу:

Их жизнь свелась к повседневной рутине, как всегда бывает зимой: чередование трапез, сна и неспешных мелких дел. Снег собирался в сугробы. Как-то холодным вечером Петр сидел на лавке и обрабатывал прямую ясеневую палку под топорище. Лицо у него застыло, словно окаменело: он вспоминал то, что прежде постарался забыть. «Позаботься о ней, – сказала Марина так много лет назад, когда мертвенная бледность уже растекалась по ее прелестному лицу. – Я ее выбрала, она очень важна. Петя, обещай мне».

Петр, убитый горем, обещал. И тогда жена отпустила его руку и откинулась на подушку, глядя куда-то мимо него. Она коротко улыбнулась – нежно и радостно, – но Петр понимал, что эта улыбка предназначалась не ему. Она больше не говорила и умерла в серый предрассветный час.

«И тогда, – думал Петр, – для нее стали копать могилу, а я наорал на женщин, которые пытались увести меня от мертвой. Я сам, своими руками, обернул саваном ее холодное тело, от которого все еще разило кровью, и сам положил ее в могилу».

Всю ту зиму его маленькая дочь кричала, а ему невыносимо было даже смотреть на младенца, потому что ее мать выбрала ребенка, а не его.

Ну что ж: теперь ему придется это искупать.

Петр прищурился на топорище.

– Я поеду в Москву, когда встанут реки, – объявил он молчаливой комнате.

Там моментально разразились восклицаниями. Вася, которая дремала, отяжелев от жара и горячей медовухи, ойкнула и свесила голову с полатей.

– В Москву, батюшка? – удивился Коля. – Опять?

Петр сжал губы. Он ездил в Москву в ту первую горькую зиму после Марининой смерти. Иван Иванович, единокровный брат Марины, был великим князем, и ради своих детей Петр постарался по возможности сохранить родственные связи. Однако он не взял женщины – ни тогда, ни позже.

– Ты на этот раз намерен жениться, – сказал Саша.

Петр резко кивнул, ощущая на себе взгляды своего семейства. На окраинах женщин хватало, но знатная москвичка принесет связи и деньги. Благосклонность Ивана к мужу своей единокровной сестры не вечна, да и ради маленькой дочери ему нужна жена. Но… «Марина, что я за глупец, раз думаю, что мне этого не вынести».

– Саша и Коля, вы поедете со мной, – распорядился он.

Осуждение на лицах его сыновей моментально сменилось восторгом.

– В Москву, батюшка? – переспросил Коля.

– Ехать туда две недели, если все идет хорошо, – сказал Петр. – Вы мне будете нужны в дороге. И вы никогда не были при дворе. Великому князю следует знать вас в лицо.

Тут на кухне воцарилась сумятица: парни обменивались радостными восклицаниями. Вася и Алеша стали требовать, чтобы их тоже взяли. Ольга стала просить привезти ей украшения и дорогие ткани. Старшие братья злорадно отказывались – и в спорах, мольбах и планах вечер пролетел незаметно.

* * *

Снег падал трижды, ложился плотно и высоко, а после последнего снегопада наступил сильнейший мороз – такой, когда у людей дыханье перехватывает, а слабые телом и духом то и дело мрут в ночи. Это означало, что санный путь открыт, что дороги, которые идут по покрытым снегом рекам, стали глаже стекла, и сверкают снегом колеи, где летом сплошные рытвины и сломанные оси. Братья наблюдали за небом, ощущали холод, метались по дому, смазывали сапоги и натачивали наконечники копий.

Наконец день отъезда настал. Петр с сыновьями встали затемно и вышли на двор, как только начало светать. Их люди уже собрались. На утреннем морозе лица раскраснелись, кони били копытами и храпели, выпуская облачка пара. Конюх заседлал Бурана, норовистого жеребца Петра, и теперь с трудом удерживал его под уздцы. Петр потрепал коня, увернулся от его зубов и взлетел в седло. Конюх с радостью отскочил назад, облегченно вдохнув.

Вполглаза следя за своим норовистым конем, Петр наблюдал и за кажущейся неразберихой, царящей вокруг.

На конюшенном дворе мельтешили люди, кони и сани. Меха кучами лежали рядом с ящиками воска и свечей. Кувшины с брагой и медом соседствовали с тюками сушеных продуктов. Коля с покрасневшим от утреннего мороза носом распоряжался погрузкой последних саней. У него были материнские черные глаза: служанки проходили мимо него с хихиканьем.

Какая-то корзина упала со стуком, подняв облако снежинок, почти под ноги запряженного в сани коня. Животное прянуло вперед и в сторону. Коля успел отскочить, а Петр бросился к нему, но Саша его опередил. Он слетел со своей кобылы с кошачьей ловкостью, и в следующий миг уже остановил коня, шепча ему что-то на ухо. Животное успокоилось и выглядело пристыженным. Петр наблюдал за тем, как Саша выставил указующий палец и что-то сказал. Мужики поспешно взяли коня под уздцы и схватили корзину, вызвавшую переполох. Саша с ухмылкой добавил что-то еще, и все захохотали. Парнишка вернулся в седло. Посадка у него была лучше, чем у брата: он отлично ладил с лошадьми и ловко управлялся с саблей. «Прирожденный воин, – подумал Петр, – и предводитель. Марина, с сыновьями мне повезло».

Ольга выбежала из дверей кухни, а за ней поспешила Вася. Вышитые сарафаны девочек ярко выделялись на снегу. Ольга поддерживала обеими руками фартук, на котором горой лежали темные пышные ковриги, еще горячие после печки. Коля с Сашей уже устремились к ней. Вася дернула второго брата, уплетающего ковригу, за полу.

– Но почему мне нельзя с вами, Сашка? – заканючила она. – Я бы готовила вам ужин. Дуня меня научила. Я могла бы ехать с тобой на твоей кобыле, я ведь маленькая.

Она цеплялась за него обеими руками.

– Не в этот год, лягушонок, – ответил Саша. – Ты, и правда, маленькая – слишком маленькая. – Поймав ее грустный взгляд, он встал на снег на колени и вложил ей в руку остаток хлеба. – Ешь и становись крепче, сестренка, – сказал он, – чтобы подготовиться к путешествиям. Да хранит тебя Бог. – Он положил ладонь ей на голову, а потом запрыгнул на свою бурую лошадь по кличке Мышь.

– Сашка! – воскликнула Вася, но он уже отъехал, отдавая быстрые приказы людям, загружавшим последние сани.

Ольга поймала ее за руку и потянула за собой.

– Пошли, Васочка, – позвала она упирающуюся девочку.

Сестры подбежали к Петру. Последняя коврига уже начала остывать.

– Счастливого пути, батюшка, – пожелала Ольга.

«Как же моя Олечка не похожа на свою мать, – подумал Петр, – хоть лицо у нее точно такое же. Вот и хорошо: Марина была словно ястребица в клетке. Ольга мягче. Я найду ей хорошего мужа». Он улыбнулся дочерям.

– Храни Бог вас обеих, – сказал он. – Может, я привезу тебе мужа, Оля.

У Васи вырвался звук, похожий на тихое рычанье. Ольга засмеялась и покраснела, чуть было не выронив ковригу. Петр успел наклониться с седла и подхватить ее – и порадовался этому: дочь надрезала корку и налила внутрь меда, который потек от жара. Он оторвал большой кусок (зубы у него все были целы) и с наслаждением стал жевать.

– А ты, Вася, – добавил он строго, – слушайся сестру и не уходи далеко от дома.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 83
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?