Мой знакомый призрак - Майк Кэри

В глубине души у меня зашевелилось сочувствие. Даже сейчас нередко попадаются люди, которые, благодаря счастливому стечению обстоятельств, особенностям образа жизни или элементарной географии никогда не видели ни воскресших мертвецов, ни призраков, ни зомби. Пен называла таких весталками, чтобы отличить от девственниц в общепринятом смысле слова. Но Пил недавно потерял свою призрачную невинность и, судя по всему, желал это обсудить.

— Боннингтонский архив находится в Юстоне, — начал он, — В самом конце Черчуэй, там, где раньше была Драммонд-стрит. В основном у нас хранятся карты, схемы, оригиналы старинных документов. Значительная часть наших нужд покрывается мэрией Лондона и районным отделением УМ. — Сокращение проскочило явно машинально: Пил привык использовать профессиональную лексику, не надеясь на понимание окружающих. УМ — это Управление музеями, созданное по инициативе лорд-мэра. — В архиве, помимо всего прочего, содержится коллекция артефактов, на которую поступают ассигнования из Адмиралтейства и Союза моряков, а также обширная библиотека первых изданий…

— Призрак живет в самом архиве? — перебил я, испугавшись, что придется слушать детальное перечисление сокровищ библиотеки. — Когда именно он там поселился?

— В конце лета. Примерно в середине сентября или около того… В октябре она немного притихла, а сейчас ведет себя хуже, чем когда-либо. Буйствует. К откровенным угрозам перешла.

— Экспозиции располагаются рядом? То есть призрак облюбовал какое-то одно помещение?

— Нет, я бы так не сказал… Скорее, она любит бродить, хотя границы, естественно, существуют. Насколько мне известно, ее видели почти по всех комнатах первого этажа, в подвале и куда реже на верхних этажах.

Любовь к пространственным перемещениям у призраков редкость, и я тут же заинтересовался.

— Вы говорите «она», значит, облик у призрака определенно человеческий?

Мой вопрос немного взволновал Пила.

— Да, конечно, а разве бывает иначе? Молодая темноволосая женщина. Одета в длинное белое платье с капюшоном или мантию. Вот только лицо… — Снова почувствовалась внутренняя борьба с какими-то понятиями и определениями, которые он никак не мог сформулировать. — Лица практически не видно.

— Как она себя ведет? — Я взглянул на часы: еще придется объяснять Пен громкий провал детского праздника и разбираться с письмом Рафи. Чем быстрее я перестану изображать жилетку и уйду домой, тем лучше. — Значит, до последнего времени проблем не возникало?

Повисла пауза, такая длинная, что я уже открыл рот, чтобы сказать «Алло!», когда мой собеседник наконец заговорил:

— По словам очевидцев, обычно она просто стоит в углу, чаще всего под конец рабочего дня. Чувствуешь сквозняк, будто открыли входную дверь, оборачиваешься и видишь: она стоит… и наблюдает. — Перед последним словом Пил сделал эффектную паузу, очевидно воскрешая в памяти встречу, которая вряд ли была приятной. — Наблюдает издали, с противоположного конца зала или основания лестницы. Лестниц у нас много. Здание архива имеет довольно замысловатую планировку с большим количеством… — Собеседник осекся, усилием воли возвращаясь к интересующей меня теме. — В штате тридцать работников, включая временных, и, насколько мне известно, каждый видел ее по крайней мере однажды. В первый раз страшно. Я уже говорил, она любит вечера, а в это время года после четырех темнеет. Становится не по себе, когда смотришь на полки с книгами, а потом поднимаешь глаза и видишь между рядами ее. Она следит за тобой, а ноги сантиметрах в десяти от пола или, наоборот, до середины лодыжек под паркет уходят.

— Наблюдает за вами…

— Что, простите?

— Вы дважды повторили, что она за вами наблюдает. И еще, если мне не изменяет память, упомянули: лицо у женщины размытое. Откуда же вы знаете, что она за вами следит?

— Нет, я не говорил, что лицо размытое, — возразил Пил, — я сказал, что его трудно рассмотреть, по крайней мере верхнюю половину. На ней будто какая-то завеса или вуаль. Красная вуаль… Она покрывает верхнюю часть лица от линии волос до носа, так что виден лишь рот. — Мой собеседник вновь сделал короткую паузу, чтобы, как я предполагал, обратиться к памяти, а когда заговорил, его голос звучал еще нерешительнее. — Зато чувствуется внимание. Пристальное, всепоглощающее… В том, что женщина за тобой следит, нет ни малейшего сомнения.

— Эктоплазменный визуальный контроль. В местах обитания призраков такое не редкость. Иногда они наблюдают за нами, даже не показываясь; тогда приходится особенно трудно — что именно происходит, понять невозможно. Однако ваш случай попроще: она смотрит на вас, вы ощущаете тяжесть взгляда. Только вот… — я снова вернул его к теме разговора, — говорите, в последнее время она не просто смотрит?

— В прошлую пятницу один из моих помощников по имени Ричард Клидеро занимался реставрацией документа. Многие попадающие в коллекцию рукописи прежде содержали в ненадлежащих условиях, поэтому по большей части наша работа заключается в текущем ремонте и восстановлении. Итак, Клидеро взял ножницы — и пошло-поехало. Все, что лежало на столе, закружилось в водовороте, ножницы вырвались из рук и порезали ему лицо. Не сильно, но заметно, и рукопись… рукопись тоже повредили.

Пил замолчал. Меня поразило, что он поставил ущерб документу на второе место: судя по приглушенному голосу, именно это беспокоило главного управляющего больше всего. Итак, в архиве Пила поселилось безобидное и довольно пассивное привидение, которое вдруг стало буйным и активным. Хм, очень необычно. Я почувствовал, как в желудке проснулась голодная змея любопытства, и, стиснув зубы, решительно ее подавил.

— Иногда мы работаем вместе с одной женщиной. — Честнее было бы сказать «работаю под началом одной женщины», но ради спасения своего доброго имени я решил соврать. — Дженна-Джейн Малбридж, вы наверняка о ней слышали, автор «Во плоти и в духе».

Вздох Пила очень напоминал протяжное «А-а-а». Выдающееся произведение Джей-Джей — одно из немногих руководств по нашей профессии, завоевавших всеобщую популярность, поэтому слышали о нем все, даже те, кто не читал.

— Та, что вызвала Рози? — уточнил мой собеседник, судя по голосу, явно впечатленный.

На самом деле дух шутливо названный Рози Крейц, мы вызывали целой командой, а потом всем миром удерживали, но я деликатно промолчал.

— Профессор Малбридж до сих пор время от времени практикует, а еще она глава Клиники метаморфической онтологии в Паддингтоне и, как следствие, поддерживает ежедневную связь с десятками лучших представителей нашей профессии. Если хотите, попрошу ее вам позвонить.

Пил обдумал мое компромиссное предложение. С одной стороны, Джей-Джей — соблазнительная приманка, с другой — он, как и большинство клиентов, надеялся разрешить свою проблему здесь и сейчас.

— Я думал, вы сами приедете. Прямо сегодня. Очень хотелось бы сегодня же со всем разобраться.

Вообще-то у меня заготовлена стандартная лекция для клиентов, избирающих подобную линию поведения, но в случае с Пилом все запасы вежливости и терпения были исчерпаны.