Brainiac. Удивительные приключения в мире интеллектуальных игр - Кен Дженнингс

Я чувствую, что становлюсь похожим на Эрла, запихивая в себя информацию, которую я ни за что бы не запомнил просто так. Возникает вопрос о разумности предстоящей одиссеи Jeopardy!. Неужели вся эта головная боль стоит мизерного шанса на попадание в шоу, не говоря уже о невероятной победе? Наконец я проваливаюсь в сон с книгой на груди в безуспешных попытках удержать в памяти, чем Нуреев отличается от Барышникова.

Я слишком молод, чтобы помнить оригинальную версию Jeopardy! которую на канале NBC вел Арт Флеминг с 1964 по самый конец 1974 года — года моего рождения. Как гласит легенда, в 1963-м Мерв Гриффин со своей тогдашней женой Джуланн летели домой из Нью-Йорка, когда Джуланн предложила перевернуть с ног на голову привычный концепт квиз-шоу: ведущий будет давать ответы, а игрокам придется придумывать к этим ответам подходящие вопросы.

«Пять тысяч двести восемьдесят», — объявила Джуланн мужу.

«Сколько футов в одной миле?» — ответил Мерв, которой уже тогда был неплохо подкован в тривии.

Так родилось шоу.

Следующие несколько месяцев Гриффины провели в своем особняке в Верхнем Вестсайде, играя с друзьями за обеденным столом в игру «Каков вопрос?» — так они первоначально назвали новую забаву.

Когда Мерв в конце концов устроил презентацию для NBC в зале Рокфеллер-центра, редакторы посчитали, что вопросы и ответы слишком сложны, но продюсер по имени Грант Тинкер (в будущем президент NBC и супруг Мэри Тайлер Мур) заявил, что шоу станет настоящим хитом.

До этого момента на протяжении почти десятка лет игровые шоу никак не могли оправиться от знаменитых мошеннических скандалов 1950-х годов, связанных с подтасовкой результатов таких «телемонстров», как «Двадцать одно» и «Вопрос на $64 тысячи». Но многолетний успех Jeopardy! помог реабилитировать подмоченный ранее жанр, и когда шоу в 1984-м возродилось в прежнем формате, но с новым ведущим, неподражаемым уроженцем Онтарио Алексом Требеком, оно вновь моментально стало хитом.

С тех пор прошло еще два десятка лет. Jeopardy! — все еще самая рейтинговая в США телевизионная викторина. Она стала частью популярной культуры, и даже больше — современного американского духа. «Чувак, ты такой умный, иди играть в Jeopardy!» — такое не услышишь в адрес никакого другого интеллектуального шоу. В год возвращения Jeopardy! в эфир «Странный Эл» Янкович выпустил пародийную песню I lost on Jeopardy! о своем позорном проигрыше, во время которого диктор Дон Пардо своим знаменитым закадровым голосом назвал его «законченным неудачником». В фильме 1992 года «Белые люди не умеют прыгать» Рози Перес исполняет заветную мечту всей жизни, попав в Jeopardy! и оставив с носом соперников на теме «Еда на букву Q», в которой она взяла все пять вопросов — от «пирога из заварного крема с беконом и сыром»[19]до «большого съедобного моллюска, обитающего на Атлантическом побережье»[20]. Дастин Хоффман в роли главного героя «Человека дождя» определенно отказывается пропустить свою 35-минутную дозу Jeopardy!. А в «Дне сурка» Билл Мюррей, сходя с ума от скуки бесконечно повторяющегося дня, снова и снова смотрит один и тот же выпуск Jeopardy! пока не выучивает наизусть все вопросы и ответы, шокируя тетушек в гостинице.

Успех Jeopardy! нашел отражение в самых разных телешоу. Клифф Клейвин, всезнающий почтальон из сериала Cheers, должен был сорвать в Jeopardy! большой куш, когда темы на его игре оказались будто специально под него написаны: «Госслужащие», «Марки со всего света», «Пиво», «Матери и сыновья», «Тривия в пабах» и «Безбрачие».

Однако он проиграл, сделав слишком большую ставку в финальном раунде. В ответ на вопрос: «Именно по этой причине мы знаем Арчибальда Лича, Бернарда Шварца и Люсиль Фэй Лесюр»[21]он предположил: «Какие три человека никогда не были у меня на кухне?» На некоторое время эпизод «На Jeopardy!» стал таким же обязательным ситкомовским штампом, как, например, «Застрявшие в лифте» или «Два свидания с разными девушками за один вечер». В те благословенные дни в гостях у Jeopardy! побывала и Мардж Симпсон, и главная героиня «Моей прекрасной няни» Роза, и Дороти из The Golden Girls, и Тельма из Mama’s Family. Упомянутую серию ситкома Mama’s Family я ради такого случая даже посмотрел. До этого я, как и любой другой нормальный человек в Америке, не видел целиком ни одной.

Во всех упоминаниях и обращениях к Jeopardy! в поп-культуре есть одна общая деталь — они относятся к одному и тому же периоду длиной примерно в 15 лет. (По трагическому совпадению, даже Mama’s Family прекратила выходить в 1990-м.) И этого следовало ожидать: в поздние 1980-е и ранние 1990-е Jeopardy! находилась на пике своей славы. Дело не в том, что с тех пор шоу стало ухудшаться. Как раз наоборот: оно застыло в совершенной неизменности, в то время как сотни других программ приходили и уходили, а весь актерский состав сериала «Закон и порядок» сменился дважды. Люди стали считать свою жизнь по годам Jeopardy!. Это уже больше, чем просто программа. Это общественный институт.

Десять с лишним миллионов преданных зрителей привыкли смотреть шоу вечер за вечером, ни одного не пропуская. Со своим устоявшимся, повторяющимся форматом Jeopardy! возможно, наименее яркое шоу на телевидении, и зрители не ожидают от него особой феерии или сюрпризов. И уж, конечно, смотрят программу не из-за игроков или ведущего, который — при всей моей любви — кажется, ведет отчаянную борьбу за звание самого «нехаризматичного» телешоумена.

Нет, постоянные зрители смотрят программу ради тривии. Они — точнее, мы, чего уж там, ведь я большую часть жизни сам был ее фанатом — уверенно отвечают на вопросы, сидя перед телевизором. После каждого вопроса, взятого на уютном диване, мы чувствуем себя умнее, при этом щадим свое самолюбие, не обращая внимания на свои неправильные ответы. Недолгое, но законное ощущение гордости за правильный ответ на вопрос объясняет всю любовь человека к тривии. Мы обожаем выброс эндорфина, ощущение «Какой же я умный!», которое появляется после непонятно откуда неожиданно пришедшего в голову ответа на вопрос.

Среди этих вечерних зрителей есть дети, студенты вузов, смышленые молодые профессионалы, а также граждане почтенного возраста — я бы даже сказал, особенно граждане почтенного возраста. Jeopardy! невозмутимо и регулярно включающая в игру темы сугубо для знатоков-эрудитов, как, к примеру, «Балет», «Ядерная физика» или «История искусств», — это последний рудимент иной Америки, очага светлого разума, где наука могла решить все проблемы и помочь нам оставить позади Russkies, где высокая культура свободно проникала в сознание обывателя. Для дедушек, ностальгирующих по времени, когда все слушали по радио Тосканини, и обреченных сегодня смотреть по ящику на людей, выигрывающих деньги за прыжки с тарзанкой или поедание козлиных кишок, Jeopardy! — это машина времени, ненадолго переносящая их в эру Эйзенхауэра, сладкая пилюля из прошлого века, когда Америка еще не окончательно отупела.