Та, что приходит ночью - Дельфина Бертолон

Ничего особенного там не было: чехлы для мебели, два прикроватных столика, люстра… Но для Софи это был словно подарок на Рождество.

И мне казалось, что сейчас Рождество.

А я и имени-то её не знаю…

Понедельник, 17 июля 2017 г.,

10 часов 41 минута.

Ясно.

Сегодня утром прибыли рабочие: в доме начался просто ад. В восемь часов меня разбудили удары кувалды – казалось, небо рушится мне на голову.

Мне снилась девушка с почты. Мне хотелось, чтобы сон продолжался, а тут эти… Не помню деталей, но я чувствовал себя счастливым, чего со мной уже давно не случалось.

Лучше бы этот день вообще не начинался.

В отвратительном настроении я спустился к завтраку. В кухне оказалось, что всё в полном порядке, несмотря на оглушительный «концерт» в соседней комнате. Папа небрежно перебирал струны гитары в поисках новых аккордов (уж не знаю, что он там мог услышать). Софи набирала текст на мобильнике – понятно, работа, надо отправить статью. Она независимый журналист. Пишет о психологии («Содержимое сумочки расскажет о вашем подсознании», «Как преодолеть нарциссизм: руководство», «Как пережить отпуск с семьёй» и тому подобное). Жанна сосредоточенно размачивала бисквиты в какао, не обращая внимания на шум, словно глухая. В последнее время она действительно странная: я не знаю, как с ней общаться. Конечно, у нас десять лет разницы, и что? В Париже мы прекрасно общались. Я был для неё старшим братом. А теперь она меня просто в упор не видит… Жанна никогда не была болтушкой: она спокойная, разумная, чуткая девочка. По большей части весёлая, в хорошем настроении. Конечно, иногда она дуется, у неё бывают и страхи, и капризы, как у всех детей в её возрасте. Но с тех пор, как мы здесь, её настроение выписывает причудливые кривые: то она веселится, то бродит бледная как смерть. То она играет потихоньку одна в своём уголке, то закатывает настоящую истерику. Я её просто не узнаю. А папа и Софи, кажется, ничего не замечают, и это пугает. Как говорится, сапожник без сапог… Может быть, моя мачеха-психолог некомпетентна в реальной жизни? Не видит аномалий в поведении собственной дочки?

Пишу это и смотрю в сад через окно моей комнаты. В посылках был ещё и батут. Он установлен прямо под моим окном, и Жанна скачет там уже почти час. В гостиной, в салоне идёт ремонт, скользить негде, так что она скачет. Меня это беспокоит. Конечно, никакого риска нет, но я боюсь, что она себе как-то навредит. Не знаю почему, но я здесь ожидаю только катастроф. Я уверен, что Софи за ней наблюдает: она из тех «суперзаботливых» матерей, о которых пишет в своих журналах. Но я всё же волнуюсь: в этом доме её наблюдательность, похоже, совсем пропала, она не замечает, что Жанна стала очень странной, что с домом что-то не так – и когда я говорю «что-то не так», я не имею в виду отделку помещений!

Вроде бы в моих словах звучит упрёк, но это только кажется: мачеха всегда относилась ко мне очень хорошо. Когда не стало мамы, мне было шесть лет. Конечно, это ужасно – когда-нибудь я к этому вернусь. Мой папа познакомился с Софи через несколько лет, не знаю точно, при каких обстоятельствах. Во всяком случае, когда он нас познакомил, мне было девять. Это было весной, на мой день рождения. Был праздник, и там была Софи, появившаяся внезапно в платье с розовыми цветами. Естественно, папа не сказал мне: «Познакомься с моей возлюбленной» и тем более не: «Это твоя новая мама». Но я почувствовал, что с ней он ведёт себя не так, как с другими женщинами: не так, как с подружками детства, с коллегами по музыкальной школе, с подругами моей мамы.

Сегодня я понимаю, что на тот момент Софи была уже беременна. Быстро… Конечно, у папы были оправдания: потерять жену так неожиданно, в такой ситуации, растить самому мальчика, у которого множество вопросов и подозрений, не иметь достаточно денег, чтобы всё улаживать правильно…

Но всё-таки слишком быстро…

Но я хочу сказать, что люблю Софи. И она любит меня, вне всякого сомнения. Она мне не мама, но она взяла на себя эту роль, и я очень этому рад. Жанна её дочка. Её настоящая дочка, биологическая. Если бы Софи нужно было выбирать между мной и Жанной, она выбрала бы Жанну.

(Ну-ну, я не имею в виду «Выбор Софи», старый фильм, главной героине которого пришлось сделать ужасный выбор, кого из своих детей спасти, сына или дочь).

Не знаю, почему я стал думать о подобных вещах. Раньше я никогда так не рассуждал.

Я думаю о таких вещах, как будто мы в опасности, как будто должно случиться что-то ужасное. Как будто мне придётся снова потерять самых близких…

Опять несу чушь. Видно, это от жары.

Пойду на велосипеде покатаюсь.

Вторник, 18 июля 2017 г.,

20 часов 44 минуты.

Солнце садится.

Пишу так поздно, потому что целый день пропутешествовал. Я так устал, что рухнул на кровать, как марафонец в конце забега, и только ужин немного привёл меня в чувство.

Сегодня я снова навестил «храм майя».

Как и в прошлый раз, я крутил педали и обливался потом. День становился всё жарче и жарче. Казалось, что ты находишься внутри огромной сушилки для волос, как у чокнутой принцессы в «Безумной космической истории».

Я с трудом нашёл тропинку, сначала даже заблудился: обнаружил новое направление – к реке. Мне хотелось искупаться, но я не мог задерживаться. Я сказал себе: «У тебя важное дело, парень, ты не окунуться сюда пришёл!» Это звучит глуповато, но уж такой я, у меня рассуждения глуповатые. Поп говорит, что это часть моего обаяния.

Наконец я нашёл полянку, которую пересекал как раз перед тем, как сойти с велосипеда и растянуться на мху, чтобы отдышаться.

Мало-помалу я стал узнавать местность.

Вот валун.

Вот кривой корень, из-за которого я извалялся в грязи.

Вскоре я опять оставил велосипед, немного выше, чем в прошлый раз. Я видел, как блестят белые камешки, которые я оставлял на дороге в прошлый раз, хотя они просто лежали в сумочке, – они сохранились в памяти. Словно супер-Мальчик-с-пальчик из моего детства не исчез полностью. Мне не нужно было их снова разбрасывать – местность мне уже запомнилась. Надо заметить, что я прекрасно ориентируюсь и зрительная память у меня хорошая. Итак, по ориентирам я снова пришёл к разрушенному дому.

Он был ещё больше скрыт зеленью, ещё более потаённый и странный, чем мне запомнилось. Знаю, что это глупости: не могла растительность так измениться за несколько дней. Но впечатление было такое.

Я достал смартфон; как и в прошлый раз, – сети не было. Я сделал кучу фоток и даже видео, целый репортаж, думая о Попе: я хотел показать ему, что и я в моей глуши могу переживать приключения – и даже поинтереснее, чем он, когда дурит головы подружкам своей кузины на райском пляже.

Возле этого разрушенного дома мне казалось, что я нахожусь на краю света. У меня было такое чувство, будто я вторгся на запретную территорию, нарушил закон: но не человеческий закон, а скорее закон… не знаю… небесный? В общем, мне нравится размышлять в таком духе. Наверное, мне нравится романтизировать действительность, добавлять ей таинственности. Такая у меня причуда. Но с тех пор как мы здесь, кое-что поменялось. Прежде я был склонен украшать действительность. Теперь я делаю её мрачной. И это не просто так: места вдохновляют – Дом под соснами, лес, «храм майя»… Даже при ярком солнце всё кажется угрожающим.