Дагги-Тиц - Владислав Крапивин

Лодька и Борька почти сразу отыскали несколько «половинчатых» рыбешек длиной с мизинец — желто-золотистых, симпатичных, улыбчивых. Таких, что сами просились на гребень крутой изумрудной волны. Правда, оба «рыбака» изрядно перемазались жирной пахучей пылью, но добыча того стоила. К тому же, кроме рыбок, их ждала и другая находка — неожиданная и удивительная!

Когда выбрались с осыпи к рыжей от ржавчины груде металлолома, Лодька зацепился брезентовым полуботинком за рваный клеенчатый ремешок. Тот высовывался из под мятого кровельного листа. Лодька пригляделся — похоже на ручку хозяйственной сумки. Потянули, выволокли с великим трудом. Ох и тяжесть! Ну и понятно: сумка была наполнена медными и латунными штуковинами. Всякие патрубки, вентили, тяжеленные болты, сломанные подсвечники, остатки непонятных механизмов, мотки желтой проволоки и даже безголовая статуэтка голой тетки. Разглядывать тетку Лодька и Борька застеснялись, но другие «фиговины» рассматривали с интересом.

Понятно, что в руках у них оказался клад. Какой-то хитрец насобирал эту медь, чтобы сдать на базу утильсырья. Видать, накопил это добро и до времени припрятал. На базе, что на углу Профсоюзной и Герцена, принимали всякий металл, но за железо и чугун давали копейки, а медь стоила во много раз дороже.

Интересно — сколько дадут за все это?

Лодька и Борька заоглядывались. Но сейчас, кроме них, на свалке не было ни одного «добытчика». И вообще в логу — ни поблизости, ни вдали — никто не усматривался.

— Сильный был парень… а то и дядька… раз приволок сюда эту тяжесть, — заметил Борька.

— А может, не один…

— Такие дела обычно творятся в одиночку, — значительно произнес Борька. — Нам повезло, что вдвоем. Но тоже придется попотеть…

У Лодьки что-то зацарапалось внутри.

— Борь…

— Чего? — с неприятным ожиданием поморщился тот.

— Ну… нехорошо как-то…

— Почему? Это же все наверняка краденое! Иначе бы не стали прятать!

— А может, и не краденое. Может, человек честно насобирал, где мог, а спрятал на всякий случай. Не знал, где хранить…

— Ох уж, не знал! Прячут лишь то, что жульнически добытое…

— А мы… будет не жульнически, что ли? Получится «вор у вора дубинку украл»…

Борька засопел и высказал «литературное» возражение:

— Когда Том и Гек нашли в пещере золото, которое там спрятали бандиты, разве кто-то говорил, что они воры? Они были искатели клада…

— Вот именно искатели! Они специально искали, даже рисковали жизнью. А мы… А если это пацаны, вроде нас, копили медь для денег на что-то важное? Вдруг, тоже на мяч…

— Ну и… так им и надо. В другой раз не будут разинями…

Но Лодька видел, что в Борьке теперь, как и в нем, скребутся сомнения. Ведь тот читал те же книжки, что и Лодька, любил те же фильмы, где у красных конников и мушкетеров главнее всего были справедливость и честь. И вообще они смотрели на жизнь одинаково. Может, порой Борька смотрел чуть попроще и бывал иногда… ну, попрактичнее, что ли, но не настолько же, чтобы по крупному счету лукавить с другом и совестью… Тем более, что в карманах лежали рыбки, одна из которых предназначалась для Матвея Андреича. Подарок для доброго учителя и похищение чужой добычи — как-то оно не укладывалось рядом…

— Давай засунем обратно, — уже решительно сказал Лодька.

— Тьфу… давай… Но имеем же мы право хоть на маленький трофей!

— На какой?

— Вот на этот! — Борька поднял в кулаке несколько обмотанных проволокой трубок. Длиной сантиметров тридцать.

— Конечно, имеем!

Хотя во Всеволоде Глущенко временами и оживал этакий «кавалергард и дворянин», однако даже он не смог бы сейчас упрекнуть Лодьку в нечестности. Трубки были военным трофеем, законным призом (и, к тому же такой мелочью по сравнению с общим весом!). Если медь принадлежала жулику — тут вообще нет вопросов. Если это ребячья добыча, пусть скажут спасибо, что им вернули находку в целости и сохранности. Почти…

Кроме трубок, Лодька прихватил прямоугольную печать, на которой прочитал поставленные задом наперед буквы:

ТЮМЕНСКОЕ ДОБРОВОЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

СТРАХОВАНIЯ ОТЪ ПОЖАРОВЪ

И НАВОДНЕНIЙ

Кроме этих букв на печати был якорь в кружочке и мелкие цифры на вертящихся железных роликах.

Борька, жалеющий, что не усмотрел для себя такую интересную вещицу, завладел медным узорчатым шариком — похоже, что головкой от пресс-папье…

Потом они укрыли тяжеленную сумку в прежнем тайнике, и Лодька добросовестно спрятал под железный лист ее клеенчатую ручку…

Иностранные языки

Чтобы закончить историю с золотой рыбкой, надо забежать вперед.

Конечно, Лодька и Борька соорудили мозаику. У Борьки в кладовке нашелся кусок текстолита, из него выпилили прямоугольник размером с развернутую тетрадь. Ацетоном наклеили на него подогнанные друг к дружке кусочки пластмассы «морских» расцветок — это были волны и штормовое небо. На них поместили желтый берег с коричневыми «камнями», а на краю берега — сложенную из разноцветных квадратиков и треугольничков фигурку старичка. У него была голова с круглым носом, белым клинышком-бородкой и седыми, разлохмаченными ветром волосами. Вскинув голову, старик выкрикивал жалобную просьбу Рыбке. А выпуклая желтая Рыбка смотрела на него с высокого гребня волны: «Не печалься, ступай себе с богом…»

Закончили работу, отдышались от ацетона (дело было в комнате у Борьки), полюбовались.

— Хоть на выставку, — заявил Борька без лишней самокритики. — Или повесить у себя. Если бы не Матвей Андреич…

Готовую работу вставили в рамку. Ее, подходящую, заранее отыскали в Борькиной кладовке и заново покрыли лаком.

— Мам, смотри! Шикарно, да?

Софья Моисеевна вдвинулась в комнатку на вечно больных, опухших ногах. Согласилась ровно-жалобным голосом (тон этот — от привычки к постоянным жизненным бедствиям, одним из которых был Борька):

— Красиво, ничего не имею против. Только запахов тут вы напустили вашим клеем…

— Щас развеется… Мы это в подарок Матвею Андреичу!

Софья Моисеевна отозвалась все так же печально:

— Лучше бы Евгении Евгеньевне подарили. А то вот как впишет она тебе двойку на переэкзаменовке… Ты, Боря, совсем не занимаешься. Вот сделаешься второгодником… Моня приедет, опять надает тебе подзатыльников…

Моня был старший брат, он учился в машиностроительном техникуме и всегда на отлично.

— А я чё! Я каждый день учебник читаю… — притворно заныл Борька. А Лодька уже который раз пожалел, что судьба с Борькой и с ним обошлась так нелепо.