Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования - Виолетта Михайловна Потякина

сразу же обнажится несправедливость писателя. А если о том и другом будет рассказано правдиво, без прибавлений, то все уста умолкнут».

Все признавали исключительный ум Бориса, но при этом говорили, что он сильно отличается от всех царей своей необразованностью (это было общим местом в документах того периода): «А он пренебрег силой слов, сказанных Богом, или не знал их, ибо был совсем неискушен в этом, от рождения до смерти он не протаривал книжных путей учением. И удивительно, что впервые у нас был такой царь некнигочей».

Однако тот же Тимофеев писал дальше: «Таков был этот "рабоцарь", что и прочие величайшие и прегордые во вселенной цари, властители нечестивых держав, не пренебрегали, не гнушались им из-за его низкого происхождения, ибо носил он равное им имя царя; и, слыша о его благоразумии в земных делах, не отвергали верного братства и содружества с ним, как ранее с благородными, бывшими прежде него, и даже больше тех. И что удивительно, хотя после него были у нас и иные умные цари, но их ум лишь тень его ума, как это очевидно из всего, ибо каждый будто через некую ограду перелез, найдя свой путь погибели».

И, не давая читателю обвинить себя на противоречии, книжник пишет: «И пусть никто не пытается поймать меня на этих словах, будто я оправдываю славолюбца; в одних местах я его обличаю, в других как будто хвалю, но делаю это не везде, а лишь здесь, справедливо оценивая ум тех и других, невзирая на лица, но и там и здесь, осуждая, не терплю насильственного низложения им государей и завладения их престолом».

И еще в копилочку: «Его образ действий против врагов был таким: когда они не выходили на битву, тогда он устремлялся на них; когда же волки не вредили овцам, он вызывал их на себя, насмехаясь, изображая храбреца. Когда же свирепые враги бесстыдно начнут издеваться над смиренными, он не выходит из-за каменных твердынь».

А вот по мнению Палицына хуже всего то, что Борис Годунов не понимал очевидных знаков свыше в виде пожаров и голода. Голод, как объясняет Палицын, был наслан на народ за опалу Никитичей-Романовых. Вместо того чтобы покаяться и молиться, Годунов спокойно продолжает царствовать. Кажется, что все, что делал Годунов, в глазах Палицына — действия, которые только вредят народу, потому что Годунов не понимает сакральной логики событий. Из этого тезиса противники Годунова сумели выстроить целую систему обвинений, сведя на нет все добрые дела Бориса.

А еще при Годунове распространились бритье бород и латинская и армянская ереси. Корень этих бед — также в гордости Годунова!

И даже умер Борис не благолепно — «скорою смертью посечен бысть». Искушенный житиями православных святых читатель вспомнит, как долго умирали Борис и Глеб и как спокойно отходил в царствие божие Феодосий Печерский. Контраст очевидный: скорая смерть не позволяет исповедаться, причаститься, принять постриг. В общем, Бог не дает грешнику возможностей для спасения души.

На смену грешнику Годунову пришел колдун и антихрист.

Часть II

Эпоха самозванцев

В этой части вы прочтете о том, как можно было избавиться от политического соперника, есть ли выход из монастыря, почему на престоле чуть не оказался поляк и как в Швеции появился русский архив.

Глава 1. Дело Романовых

Сделаем небольшое отступление о той самой опале на Никитичей.

Мы уже говорили о Никите Романовиче — одном из важных вельмож времен Федора Иоанновича, брате Анастасии, первой жены Грозного. Когда Иван Грозный умер, ходили слухи, что царь «поручил» своего сына боярскому совету, поскольку не доверял ему как правителю. Главенствующую роль в этом совете приписывали Никите Романовичу на правах родства — дядя как-никак. Но он умер в 1586 г., оставив без опеки 7 сыновей.

Старший среди братьев, Федор Никитич — красавец-мужчина, любитель верховой езды, щеголь, заядлый охотник, практически светский лев — перенимает по наследству место умершего отца в Думе.

Взглянем на это глазами Годунова: есть дети Никиты Романовича из мощного клана, двоюродные братья царя Фёдора Иоанновича, и есть он, Годунов, шурин царя. С точки зрения кровного родства Годунов и его дети не в выигрышной позиции.

В 1598 г. Годунов становится царем, и появляется прецедент избрания человека не из царской династии. Заботясь о будущем своего сына, Годунов решает избавиться от очевидных претендентов на престол, лишив их возможности участвовать во внутренней политике, — так написано в «Новом летописце», официальном историческом документе династии Романовых: «царское последнее сродствие известь».

В 1600 г. у Александра Романова, второго по старшинству брата, по доносу его казначея находят таинственные коренья. Скорее всего, их подкинул казначей Бартенев, подкупленный С. Годуновым, главой Аптекарского приказа. С людьми, у которых в XVII в. находили коренья без уважительной причины (вы или лекарь, или скотник), разговор был короткий. Документов по следствию у нас нет — все погибло или в Смуте, или во время пожара 1626 г. Зато сохранилось дело о ссылке Романовых.

Патриарх Филарет, портрет из Царского титулярника. XVII в.

Всю семью посадили под следствие, поскольку они пытались «царство достать ведовством и кореньем». Федора постригли в монахи и отправили в Антониево-Сийский монастырь — его разлучили с семьей, жену и мать его тоже постригли и отправили в разные монастыри. Будущий царь с сестрой Татьяной отбывал ссылку на Белоозере («кому Бело озеро, а мне черней смолы»[6] !). Остальных Романовых разослали в удаленные уголки России: Пелым, Пермь и Усолье.

В наказной грамоте сопровождавшим их в ссылку приставам было сказано, чтобы сопровождали Романовых «бережно» (безусловно, не в значении «нежно», а с величайшей осторожностью), дабы никто из них с дороги «не утек и лиха никоторого над собой не учинил». Как оказалось, не зря: Василий Романов украл у своего сопровождающего ключ от цепи и выбросил его в речку, а замок от цепи замкнул, чтобы его было невозможно открыть и снова заковать Василия. Но энтузиаст Иван Некрасов, сотник, приставленный к Василию, купил новую цепь и всю дальнейшую дорогу, несмотря на приказ царя везти Василия без цепи, опальный боярин провел закованный. Из-за этого в Пелым Василия привезли едва живым, с опухшими ногами; его расковали, но помочь боярину было уже нельзя — он умер.

Романовых окружили охраной, чтобы влиятельный род не имел никакой возможности иметь связь с миром. Сопровождавшим нужно было следить, чтобы никто не подходил на остановках к заключенным и не говорил с ними,