Неудержимое желание - Сюзанна Энок

Это казалось логичным, по крайней мере ей самой. Она наблюдала за выражением лица наивной девушки, стараясь понять, согласна ли Амелия с ней.

— Вы сделаете это ради меня? Но мы с вами даже незнакомы.

— Мы обе женщины, и обе возмущены поведением Дэра. И мне доставит величайшее удовлетворение сознавать, что хотя бы один мужчина научился достойно обращаться с леди.

— Хорошо, леди Джорджиана, — медленно произнесла Амелия, снова возвращаясь к своим розам. Она замолчала и чуть наморщила лоб. — Раз уж мы откровенны друг с другом, признаюсь, он часто сбивает меня с толку.

— Да, это он умеет.

— Вы его знаете лучше, чем я, и вы ближе ему по возрасту. Я полагаю, вы должны быть более мудрой. Я рада, что вы проучите его. И чем быстрее, тем лучше, у меня в сердце одно желание — стать его виконтессой.

Не обращая внимания на оскорбительное упоминание о своем возрасте, Джорджиана улыбнулась:

— Значит, заключим соглашение. Как я уже сказала, сначала что-то покажется вам странным, но наберитесь терпения. В конце концов все получится.

По дороге в Карроуэй-Хаус, сидя со своей горничной в наемной карете, Джорджиана тихонько напевала. Дэр не узнает, какой удар ожидает его, пока не будет слишком поздно. Когда она исполнит задуманное, у него навсегда пропадет охота лгать о своих чувствах беззащитным молодым леди или воровать их чулки, пока леди спят. После этого он с радостью женится на Амелии Джонс, и ему и в голову не придет смотреть на кого-то другого.

— Итак, Бичем, расскажите мне ваши новости.

У поверенного, когда он садился напротив Тристана, был смущенный вид, но Дэр не принял это за дурной знак. Он еще ни разу не видел, чтобы Бичем не был чем-то обеспокоен.

— Я сделал, как вы просили, милорд, — сказал Бичем, перебирая бумаги, пока не нашел то, что искал. — Согласно последнему сообщению, в Америке сто фунтов ячменя продаются на семь шиллингов дороже, чем здесь.

Тристан быстро подсчитал:

— Это сто сорок шиллингов за тонну; учитывая стоимость перевозки, выходит сто шиллингов? Думаю, едва ли чистая прибыль в двенадцать фунтов окупает время и затраты.

— Это неточная цифра… — поморщился поверенный.

— Бичем, мы теперь переходим на другое.

— Да, милорд, на что же мы переходим?

— На шерсть.

Бичем снял очки и принялся протирать их носовым платком. Часто это служило хорошим признаком.

— За исключением котсуолдских овец, торговля шерстью идет весьма вяло.

— Я развожу котсуолдских овец.

Очки снова водрузились на переносицу.

— Я это знаю, милорд.

— Мы все это знаем. Займитесь этим. Весь летний урожай — в Америку, меньше расходов.

Ни этот раз очки остались на своем месте, и Тристан подумал, что слишком много времени потерял в ожидании падения цен и стараясь найти слабые стороны конкурентов. С другой стороны, за последний год он получил от имения больше денег, чем обычно.

— Я бы предположил прибыль приблизительно в сто тридцать два фунта.

— Приблизительно?

— Да, милорд.

Тристан затаил дыхание, затем снова выдохнул, увидев женскую фигуру в желтом с розовым муслиновом платье в открытую дверь кабинета.

— Хорошо. Продолжим.

— Это все равно большой риск, милорд, если учесть время и расстояние.

Улыбнувшись, Тристан поднялся.

— Я люблю рисковать, хотя понимаю, что риск не изменит моего положения. Но он создаст впечатление, что я делаю деньги, а это не менее важно.

Поверенный кивнул:

— Если позволите быть откровенным, милорд, я могу лишь пожалеть, что ваш отец не так хорошо разбирался в доходах.

Они оба знали, что его отец тратил то, что следовало беречь, хотя экономил пенсы на мелочах, что настораживало и пугало его кредиторов и знакомых. Все закончилось полной катастрофой.

— Я ценю, что вы единственный из всех поверенных семьи Дэр не распространяете сплетен. — Тристан направился к двери. — Именно поэтому я до сих пор пользуюсь вашими услугами. Подготовьте письма, пожалуйста.

— Хорошо, милорд.

Тристан столкнулся с Джорджианой у двери музыкальной комнаты.

— И куда ты ездила сегодня утром? — спросил он.

Она вздрогнула, вид у нее был явно виноватый.

— Не твое дело, Дэр. Уходи.

— Это мой дом. — Выражение ее лица заинтересовало его, и он сказал совсем не то, что собирался: — У меня есть карета и двухколесный экипаж. Они в твоем распоряжении.

— Не шпионь за мной. — Джорджиана замешкалась у дверей музыкальной комнаты, она не хотела, чтобы Тристан вошел туда вслед за ней. — Я помогаю твоим тетушкам как друг. Я не служу у тебя, и к кому, когда, куда и как я еду — мое дело. Не ваше, милорд.

— Но не в моем доме, — заметил он. — Что тебе нужно в музыкальной комнате? Тетушек там нет.

— Нет, мы здесь, — раздался голос Милли. — Веди себя прилично!

К его удивлению, Джорджиана сделала шаг к нему.

— Разочарован, Дэр? — выдохнула она. — А ты предвкушал, что и дальше будешь мучить меня?

Эта игра была ему знакома.

— Все мои предвкушения в отношении тебя, Джорджиана, уже осуществились, не правда ли?

Тристан протянул руку к золотистому локону, обрамлявшему ее лицо.

— Тогда я дам тебе повод для других предвкушений.

Виконт не успел заметить е веер, и она ударила его по пальцам. На пол посыпались остатки веера.

— Проклятие! Маленькая кокетка, не можешь удержаться, чтобы не ударить джентльмена.

— Я ни разу не ударила джентльмена, — усмехнулась Джорджи и скрылась за дверью музыкальной комнаты.

Теперь ему придется поторопиться с завтраком в «Уайтсе», чтобы успеть купить еще один чертов веер. Он мрачно улыбнулся. Каким бы тощим ни был его кошелек, покупка вееров для Джорджи оставалась тем единственным, в чем он не хотел себе отказывать. Ничто так сильно не раздражало ее, как его подарки.

Тристан смотрел на толпу молодых незамужних дам, собравшихся в углу бального зала Ибботсонов. Часть дам постарше толпилась поближе к столам с закусками, словно близость к пище могла сделать их более привлекательными для окружавших их, подобно стае волков, мужчин. Он не предполагал, что увидит Джорджиану поблизости от этой мясной лавки, если только она случайно не остановится поболтать с какой-нибудь бедной неудачницей из этой толпы.

Ему даже в страшном сне не могло присниться, что он увидит златокудрую дочь маркиза Харкли в группе безнадежных старых дев. Мысль, что довести ее до такого состояния мог поступок, совершенный им шесть лет назад, была просто смешна.