Боже, спаси Францию! - Стефан Кларк

Боже праведный, подумал я, ну почему вся эта затея с английскими чайными выпала на мою долю? И почему, раз уж мне довелось заниматься этим, не подобралась куда более работоспособная команда?

Предполагалось, что этот и много других докладов должны прочитать все мои коллеги, но, когда бы я ни спросил их мнение о прочитанном, в ответ раздавалось: «Очиень энт-рес-но». Они вообще, черт их дери, не прикасались к этим документам! Я бы даже сказал, что французская часть команды практически не принимала участия в работе над проектом. Осень только начиналась, а они уже ни на что не годились.

Похоже, мне ничего не оставалось, кроме как поговорить с Жан-Мари о переводе Стефани, Бернара и Марка в какой-нибудь другой проект, представляющий для них хоть какой-то интерес. Во всяком случае, чтобы они не имели никакого отношения к сети моих чайных.

Безусловно, я обречен на ненависть с их стороны, но иного выбора у меня не было.

Сообщив Жан-Мари, что хотел бы обсудить с ним один деликатный вопрос, я с удивлением встретил его настойчивое приглашение отправиться на ланч сегодня же в midi[42]В подробности шеф вдаваться не стал.

В полпервого мы вышли из офиса под гул раздававшихся отовсюду «Bon appétit».[43]Сотрудники, видевшие нас, выкрикивали пожелания приятного аппетита с таким воодушевлением, словно поздравляли с Рождеством. Казалось, что обыкновенный ланч был для них чем-то вроде праздника. А почему бы и нет?!

Улицы наводнили офисные служащие в элегантных одеждах. Оказываясь в такой близи к Елисейским Полям, все чаще видишь вокруг себя приверженцев Dior и Chanel. Солнечные очки, сумки, юбки… Но все это исключительно на людях среднего возраста. Тут же щебечущие стайки молоденьких секретарш с распущенными длинными волосами, как у Кристин. Стройные ножки обтянуты дизайнерскими джинсами, а высокие груди так и манят к себе откровенные взгляды солидных мужчин. Включая Жан-Мари, чей взгляд метался, то спускаясь вдоль стройной девичьей спины, то вновь взлетая к соблазнительным выпуклостям.

Мимо прошли две шикарные дамы, одетые в твидовые костюмы. Однозначно, в Париже был свой круг любителей конной охоты, но одному богу известно, где они содержат своих лошадей. Мне это казалось невозможным в лабиринте хаотично разбегающихся улиц мегаполиса. Разве что подземный гараж оставался в их распоряжении?

— А почему такое значение придается сегодняшнему ланчу? — осведомился я, никак не связывая совместное посещение кафе со своим вопросом.

— Поймешь. — Жан-Мари, продолжая сохранять интригу, мечтательно улыбнулся обладательнице проплывавшего мимо оголенного животика.

На углу располагалась типичная французская brasserie:[44]на тротуаре шесть круглых столиков с мраморными столешницами, металлические стулья.

Жан-Мари успел занять стул за последним свободным столиком, пропустив мимо ушей раздраженное бурчание мужчины, претендовавшего на это же место.

— Нам повезло, — сообщил мой шеф. — В солнечный день в Париже все столики на улице обычно заняты. Если это достойное

sserie, конечно.

У нас в руках тут же оказались два заламинированных меню. Их принес официант — седоволосый мужчина с утомленным выражением лица. На нем была типичная для профессии униформа: белая рубашка, черные брюки и жилет с оттопыренными от разменных монет карманами. Он задержался у нашего столика ровно на столько, чтобы промямлить что-то о plat du jour,[45]но я все равно ничего не понял. Ткнув пальцем в наклеенный на меню стикер голубого цвета, официант тут же ретировался. Что бы ни было в сегодняшнем plat du jour, неразборчивый французский почерк на стикере был мне не под силу. Возможно, речь шла о блюде под названием «Crétin dauphin» («Слабоумный дельфин»?), в чем я сомневался.

— А что ты хотел обсудить? — спросил Жан-Мари. Он бегло пробежал глазами меню и отложил его в сторону.

— Э… — Я пытался освоить меню и собраться с мыслями, но мне это не удалось — официант уже снова был у нашего столика и смотрел на нас выжидательно.

Жан-Мари улыбнулся, предлагая мне первым сделать заказ.

— Э… — повторил я.

Официант раздраженно фыркнул и ушел. Он уже ненавидел меня. Интересно, это мое «э» выдавало меня?

— Доклады очень… — Жан-Мари запнулся и нахмурился. — Как ты это называешь, prometteur[46]Обна…

— Э… — Уже секунд тридцать прошло, как мы сидели за столом.

— Обнадеживаемые?

— Обнадеживающие, — подсказал я.

— Доклад «Marks & Spenser»[47]был очень обнадеживающим. Они сглупили, закрыв свою сеть во Франции. Французам нравятся товары из Англии.

— Да. Э… ты что будешь? — Я был в замешательстве.

— Chèvre chaud?[48]— ответил Жан-Мари.

— Chèvre?

— Это женский род… как это? Типа овцы, но с… на голове… с ножками на голове.

— С ножками на голове?

— С рожками?

— А! Коза!

Парная коза?

Официант нетерпеливо перетаптывался с ноги на ногу у меня за спиной.

— Chèvre chaud, — сказал я.

Если попадутся ножки, отдам их Жан-Мари.

— Deux,[49]— добавил Жан-Мари.

— Et comme boisson[50]— уточнил официант.

Рыба? Что, к козе нужно заказывать рыбу?

Именно из-за таких ситуаций я предпочитал обедать в столовой. Элементарно — ставишь на поднос все, что понравится.

— Une Leffe, — сказал Жан-Мари. — Это сорт пива, — объяснил он мне.

Ну конечно же! — рыба по-французски «poisson», а «boisson» — это напиток..

— О’кей, deux, — кивнул я, начиная понимать происходящее.

Одним движением руки официант сгреб со стола меню и удалился, не сделав ни единой записи.