Сказания Меекханского пограничья: Север – Юг - Роберт М. Вегнер

в полную десятку. Подле ледника они и заночевали, с двойными караулами, вслушиваясь в звуки ночи. Уснуть сумели немногие.

Утром они отправились на запад. Велергорф со своей десяткой шагал первым, за ним Кеннет, Берф и Андан. Потеря чародея произвела меньшее впечатление, чем опасался лейтенант, — в его людях пробудилось то характерное для местных горцев мрачное упрямство, благодаря которому они были едва ли не единственными, кто умел выжить в этом негостеприимном краю. Хотели сражаться, а уничтожение банды, вырезавшей семью из Хандеркех, явно укрепило их мораль. Внезапное же открытие, что шестая рота готова доверять своему командиру, заставило и его самого почувствовать себя куда лучше.

Не сказать, что Борехед появился внезапно. Поступи он так — получил бы несколько стрел, не успев и глазом моргнуть. Он проявил предусмотрительность, показавшись им на расстоянии ярдов в триста. Впадина, которой они шли, широкая и пологая, в том месте как раз резко сужалась, уходя стенами вверх и заворачивая вправо. Из-за того поворота и вышел, неся зеленую ветвь, ахер, одетый только в короткую юбочку. Кеннет жестом остановил отряд.

— Вторая — налево, третья — направо, четвертая — в тыл. Десятники ко мне.

Велергорф, Берф и Андан подошли. Отряд перестроился в ощетинившийся оружием круг.

— Вы знаете, кто это. — Кеннет посчитал, что вопрос будет неуместным. — Я слыхал только об одном ахере, бритом наголо.

— Мясник Борехед. — Берф сплюнул в снег. — Я думал, его убили.

Велергорф фыркнул.

— Я то и дело, раза три-четыре в год, слышу, что кому-то достались его уши.

— Что будем делать, господин лейтенант? — Андан решил не комментировать того, что знаменитый ахер жив.

Кеннет пожал плечами:

— Он один, несет зеленую ветвь. Хочет говорить, а значит, я пойду к нему.

— Это опасно. — Велергорф сделался серьезен. — Позвольте пойти мне.

— Без обид, Вархенн, но ты — всего лишь десятник. Он на тебя и не посмотрит. Вождю должно говорить с вождем.

— Это может быть ловушка, — не уступал старый десятник.

— Я знаю, но это — Борехед, Великий Шаман, Уста Небес и все такое. Он в любой миг может созвать двести — триста воинов. Желай он нашей крови, мы бы уже увидели клинки их мечей.

Тем временем ахер преодолел уже половину дороги. Остановился у ближайшего к ним валуна, небрежным жестом смел с того снег и уселся, демонстрируя покрытую татуировками спину.

Кеннет скривился и поправил оружие.

— Ну теперь-то выхода нет. Я пошел.

— Сосчитайте его шрамы, — сказал Берф.

— Что?

— Шрамы, господин лейтенант. Говорят, что во время инициации этот сукин сын танцевал с пятьюдесятью камнями. А после — еще не менее чем с сотней.

Кеннет понял, о чем речь. Шаманская магия ахеров отличалась от человеческой. Их колдуны не ходили Тропами и не черпали Силу из Источников аспектов. Вместо этого во время обряда инициации они бросали вызов духам, демонам и другим созданиям, обитавшим между мирами. Молодой шаман протыкал себе кожу, протягивал сквозь рану ремни, к которым привязывал камни самого разного веса. В каждом из них находился заклятый дух. Потом кандидат в колдуны принимался танцевать, вертясь в ритме играющих барабанов и свирелей. Отягощенные камнями ремни рвали тело, а он не мог прекратить, пока последний из них не отпадал. Если он выдерживал, существа, которые приняли вызов, становились его слугами, верными и всегда послушными. Если же переставал танцевать и падал или терял сознание — пожирали его тело и душу.

Магия эта была куда более дикой, древней и бесконтрольной, нежели человеческая, а попытки освоить ее людьми сурово запрещались гильдиями чародеев и всеми религиями империи, которые проявляли в этом удивительное единогласие. Магия ахеров, магия духов-прислужников — не для людей. Сила может контролироваться разумом, без посредничества других существ. После разрывавших континент великих религиозных войн, итогом которых стало возникновение империи, было заключено множество соглашений и пактов между гильдиями и храмами, регламентирующих, какого рода магия создана для людей и использование какой безопасно. Карой за нарушение Великого Кодекса были петля, кол или костер.

— Велергорф принимает командование, — пробормотал Кеннет, снова поправляя пояс с мечом. — И если со мной что-либо случится — проследите, чтобы этот сукин сын на сей раз действительно сдох.

— Так точно! — Вся троица вытянулась и отдала честь.

Лейтенант двинулся в сторону ахера. Все как будто бы ясно. Борехед показался им издали, безоружным, неся зеленую ветвь, и ожидал теперь, повернувшись спиной. На универсальном межрасовом языке гор это означало как минимум «не хочу битвы, хочу разговора». Но из-за ошибок в истолковании таких жестов эти горы и носили название Красных Вершин. Кеннет шел, раздумывая: успеет ли он в случае чего выхватить меч?

Он прошел мимо ахера и развернулся. То, что увидел, вполне стоило риска. Для представителя своей расы Борехед был высок: полных пять футов роста; а ко всему прочему, не имел ни единой черты, характерной для приземистых кряжистых тел его народа. Наоборот, был он худощав и жилист, будто старый волк. Под темной кожей перекатывались узлы мышц, напоминавшие сплетения угрей, кишащих на мелководье. Глубоко посаженные глаза посверкивали под выступающими надбровными дугами, а выдвинутая вперед челюсть пугала мощными клыками, заходящими аж на верхнюю губу. Не только спина его, но и все тело покрывали шрамы. Некоторые же из них были окрашены голубым, красным, зеленым и черным. От этих разноцветных, извивающихся узоров рябило в глазах. Согласно традиции, кожу его украшали татуировки, представлявшие историю жизни их владельца от рождения до получения статуса великого шамана. И большинством историй, которые рассказывало о Борехеде его тело, можно было пугать детей.

— Насмотрелся?

У ахера оказался низкий, гортанный голос. Исключительно неприятный.

— Да. — Сидеть было не на чем, а потому Кеннет стоял, глядя на шамана сверху вниз. — Я не ожидал увидеть тебя здесь.

— Я там, где во мне есть потребность.

— И что теперь?

Борехед ощерился в пародии на ухмылку.

— А ты слышал о доверии?

— Ага. — Офицер кивнул, красноречивым жестом положив ладонь на рукоять меча. — Самая смертельная болезнь в здешних горах.

Ахер засмеялся во всю глотку. И это звучало почти по-человечески.

— Хорошо. И мудро. А что скажешь на это?

Взял горсть снега и протянул его перед собой. Через миг снег растаял, и в ладони ахера осталось немного воды. Борехед плеснул ею между ними.

— Пусть льется вода вместо крови.

Кеннет с трудом скрыл удивление. Борехед предложил ему Узы Воды, один из старейших ритуалов ахеров, признаваемый даже самыми яростными из их фанатиков. Он отцепил свою флягу и вылил несколько капель на то же место.

— Пусть льется вода