Пламя и шелк - Петра Шир

– Я очень скучал по тебе, Мадлен. Мне показалось, ты тоже.

– Конечно, я скучала по тебе. – Она улыбалась смущенно. – А ты о чем подумал?

– О чем думал именно сейчас, я вообще не имею права тебе говорить. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не будем официально хотя бы обручены. – Он нежно погладил ее по щеке.

Мадлен покраснела, замешкавшись с ответом, и в этот момент в проеме двери появилась ее мать.

– Слух не обманул меня, у нас гости. Петер, какая неожиданность! Какой приятный сюрприз. – В своей манере она радушно обняла Петера и расцеловала в обе щеки. – А как импозантно вы смотритесь в вашей форме, господин полковник! – Она шаловливо подмигнула ему вдобавок к официозным словам. – Как увидела вас, так и растаяла! – Она рассмеялась, отступив шаг назад, чтобы лучше разглядеть статную фигуру Петера.

– Петер, Петер! Глянь-ка, какой у меня новый мяч. Мне его подарила вдова Кученхайм.

Непослушные солнечно-каштановые вьющиеся вихры Маттиса засияли из дверного проема комнаты, где мальчишка еще минуту тому корпел над учебниками.

Шестилетний Матисс протягивал гостю новый кожаный мяч и улыбался, как ангелочек. В уголках его рта появились милые ямочки, такие же, как у его матери и трех старших сестер. Отец ворчал всякий раз, когда их видел. Он находил это сходство своего единственного наследника с девочками совершенно неуместным.

Петер присел на корточки и принялся серьезно изучать игрушку.

– Отличный мяч. А ты его уже попинал?

– Нет, мне нельзя. Мне еще надо читать. – Малыш надул губки, но в глазах его прыгали веселые бесенята, полные надежд на освобождение от учения. – Поиграешь со мной?

Улыбаясь, Петер взъерошил его волосы.

– Может быть, позже. Сначала тебе нужно закончить занятия.

– Правда? Честно? Чтение – это такая скукотища.

– Уметь читать – очень важно для мужчины. – Петер поднялся. – Если ты прилежно доучишься, я потом с удовольствием немного поиграю с тобой на улице.

– Это означает, что ты останешься на ужин? – Мадлен, преисполненная надежд, вопрошающе взглянула на Петера.

– Если мне позволят.

– Что за вопрос! – Мать Мадлен доверительно прикоснулась рукой к его плечу. – Мы всегда так рады, когда ты находишь время для нас. Я сейчас же пойду к Йонате и сообщу ей, что сегодня за столом будет на одного едока больше. А ты, Маттис? – Она бросила на сына многозначительный взгляд.

Мальчик втянул голову в плечи.

– Да, мамочка, я уже иду заниматься дальше.

– Он стал таким большим. – Улыбаясь, Петер с теплотой смотрел вслед малышу, когда тот возвращался в свою комнату.

– Да, вырос, – гордо подтвердила мать. – Но, прошу прощения у вас обоих, мне нужно на кухню.

– Минуточку, госпожа Тынен. – Петер мягко остановил ее. – Вы могли бы мне разрешить прогуляться с Мадлен до ужина? Всего лишь небольшая прогулка – с соблюдением всех правил приличия, разумеется.

– Конечно, конечно, с удовольствием. Идите, погода сегодня просто прекрасная и в это время уже не так ужасно жарко. – С легким сердцем мать махнула ему рукой и скрылась в кухне.

– Ну, тогда… – Петер галантно предложил Мадлен руку. – Пойдем?

– Вообще-то… – Мадлен неуверенно оглянулась на контору. – Я там как раз занималась отцовой корреспонденцией. – Она ненавидела оставлять работу недоделанной и чувствовала сейчас себя застигнутой немного врасплох его предложением.

– Но это же может подождать, или нет?

– Я не знаю. Если отец вернется с прогулки и застанет этот беспорядок на своем рабочем столе, он точно этому не обрадуется.

– А я тогда ему покаюсь, что это моя вина. Пожалуйста, Мадлен, пойдем, ради меня. Ты точно не пожалеешь. Мне хочется тебе обязательно что-то показать.

– Ах так? – В ней проснулось любопытство. – И что же?

– Это тайна. Ты узнаешь только тогда, когда пойдешь со мной.

Вздохнув, она согласилась.

– Хорошо, но только в этот раз. И мне нужно сначала закрыть чернильницу и почистить перья.

Мадлен торопливо вернулась в контору и привела там все в порядок. Послание Леера она положила назад на стопку срочных писем и придавила его овальным камнем.

Бонн, 15 июля 1673 года

– Капитан, я полагаю, там, внизу, проблемы. – Юный слуга Геринк красноречивым жестом указал на группу мужчин, сидевших за одним из дальних столов в популярной боннской таверне. Там, похоже, становилось горячо – двое спорщиков уже вскочили на ноги и орали друг на друга на разных языках.

Лукас Кученхайм, нахмурившись, убрал свою руку с плеча пухленькой рыжеволосой официантки. Девушка буквально несколько минут тому назад присела к нему за стол после парочки его шуток и всем своим видом излучала готовность к общению. Из общего шума он смог выделить голоса подчиненных ему солдат, хотя их и заглушал громкий ор на французском. Похоже, его подчиненные повздорили с солдатами оккупантов. Это была плохая идея, особенно если учесть, что их командир, епископ Мюнстера Бернхард фон Галлен, выступал союзником французов. Любые ссоры вредили этому союзу, поэтому в задачу Лукаса входило препятствовать возникновению конфликтов – по крайней мере, когда речь шла о его людях. Только что один из них вылил кружку пива на голову французу, после чего началась потасовка.

Вздохнув, Лукас поднялся, одернул свою униформу и поправил саблю.

– Прости, красавица, я на минуточку. Сейчас вернусь.

– Ну, надеюсь. – Девушка взмахнула ресницами. Она была хорошенькая и более-менее опрятная, а после того, как многие месяцы ему приходилось обходиться без женского общества, это было все, чего хотел Кученхайм. Однако сначала он должен был обеспечить порядок, если его не прельщала перспектива быть выброшенным из кабачка вместе со своими людьми.

– Эй, эй, эй, спокойнее, солдат! – Когда он был уже у стола, где заварилась каша, один из его парней чуть не заехал ему локтем между ребер. Капитан схватил солдата за руку, одновременно придерживая его французского соперника за плечо. – Что у вас здесь? Не можете часок спокойно посидеть без войны?

– Капитан. – Солдат опустил голову и сразу же стал спокойнее. – Эти ублюдки насмехались над нами.

– Ясно. Это правда? – Лукас глянул на француза и повторил для уверенности вопрос на его родном языке. В ответ тот плюнул прямо перед Кученхаймом и грязно выругался на французском.

– Ага. – Капитан, не прерывая наглеца, огляделся по сторонам. Его появление заставило подчиненных попридержать руки и языки. Ему повезло, что природа наградила его высоким ростом и крепким телосложением. И это, вкупе с угрюмым выражением, которое он научился придавать своему лицу, обеспечивало ему достаточное уважение в подобных ситуациях. – Если я правильно понял этого человека, это вы тут начали с глупых шуток по поводу французских дам.