Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы - Глен Кук

Через неделю после торжественного въезда в город, заняв в достаточной мере странное жилье в бедном квартале и превратив его в таинственный храм, толстяк приступил к делу. Холодным ветреным утром он въехал на осле на Рыночную площадь и отыскал прилавок, принадлежавший встреченному по дороге крестьянину.

– Могу я одолжить пустой ящик? – спросил он у крестьянина.

– Ящик? – удивленно переспросил тот.

– Да, ящик для кафедры, – не моргнув глазом ответил толстяк, стараясь выглядеть откровенным сумасшедшим.

Крестьянин широко улыбнулся. Сальтимбанко улыбнулся в ответ, поздравляя самого себя.

– Такой сойдет?

Сальтимбанко внимательно осмотрел пустой ящик для хранения овощей:

– Неплохо, но низковато. Есть еще один?

– При условии, что вернешь.

– Слово чести.

На краю площади виднелась небольшая груда развалин – остатки разрушенного здания. Именно там Сальтимбанко с некоторым риском для себя разместил ящики, поднялся на них и закричал:

– Покайтесь, грешники! Близок конец света, Страшный суд! Покайтесь! Примите истину, которая даст вам прощение и вечную жизнь!

Стоявшие неподалеку люди повернулись в его сторону. Внезапно испугавшись, с отчаянно бьющимся сердцем, он заставил себя продолжать:

– Близится Страшный суд! Мир вступает в пору смертельного огня! Грешники, отдайтесь любви, что несет вам святая дева Гудрун, Мать-Земля, Непорочная, которая спасет вас для любви! «Дайте мне вашу любовь, – говорит она, – а я дам вам вечную жизнь», – продолжал он, описывая с немалыми добавлениями всевозможной чуши путь истинный, которого Гудрун требовала от своих возлюбленных, чтобы те могли получить ее милость и поселиться с ней в обители под названием Вечность.

Он говорил об адском огне и сере, перечислял ужасающие пытки, уготованные для тех, кому не удалось заслужить любви Гудрун. К интерпретации мифа добавилась немалая доля идей его приемного отца – вроде «люби меня, а не то…», «зачем ты делаешь мне больно», «ах ты, жестокий гаденыш».

Когда-то эта религия была широко распространена на территории Малых королевств, особенно в Кавелине, однако она мертва уже много веков. Ни Сальтимбанко, ни кто-либо из его слушателей не имели ни малейшего понятия, о чем, собственно, речь. Однако он добился успеха – пламенное выступление и угроза близящегося Страшного суда привлекли внимание. Появились новые слушатели, и вскоре собралась толпа. Сальтимбанко набирался все больше смелости, и ему становилось все интереснее, что из этого выйдет. За полчаса он без остатка завоевал души трехсот слушателей, полностью забыв об опасениях. Получив второе дыхание, он умело играл на чувствах толпы.

Результат его выступления оказался именно таким, на какой он и рассчитывал. Это было видно по их лицам, по прикрываемым рукой улыбкам, по осторожным кивкам тех, кто стоял ближе всего и не хотел его обидеть, выразив неодобрение по поводу очевидного безумия. Собственную довольную улыбку он предусмотрительно оставил при себе. Его сочли безвредным симпатичным придурком, вроде тех, кто готов умереть от простуды, выставляя себя напоказ под проливным дождем.

Ему удалось также привлечь к себе внимание властей. В толпе были те, подобных кому он уже встречал в других королевствах, – слишком неприметные, слишком бесстрастные, слишком серьезные под маской безразличия… В общем, не кто иные, как шпионы. Шпионы Королей Бурь, которых наверняка интересовало любое более или менее крупное сборище. Принцесса Непанта оказалась хитрым политиком, позаботившись о том, чтобы оказавшиеся предателями сторонники в случае ее гибели не избежали кары. Их имена и дела стали бы известны любому последующему правительству – и их ждала смерть. Им попросту приходилось ее поддерживать, интересоваться всем, что могло бы стать знаком появления силы, имеющей целью уничтожение принцессы.

Это были люди, державшиеся в тени, – опора правительства, во главе которого Вальтер поставил свою сестру. Именно привлечение их внимания лежало в основе плана Сальтимбанко. Любой, а в особенности они и их госпожа, должен был считать его безвредным клоуном.

– Что думаешь? – спросил один человек-тень другого.

– Какой-то клоун с новым представлением. Могу предположить, что в конце он попросит денег.

И в то же самое мгновение Сальтимбанко именно так и сделал – доказал, что его интересуют не только души слушателей. Он улыбнулся про себя, видя, как шпионы понимающе кивают. На какое-то время он оказался в безопасности.

День за днем, неделю за неделей он выступал с идиотскими речами, бродя по городу, чтобы как можно больше людей могло его услышать. Каждый день он говорил на другую тему, призывая на помощь извечную философскую чушь, чтобы создать о себе мнение невинного безумца. Какое-то время спустя он собрал вокруг себя молодых энтузиастов, появлявшихся во время всех его выступлений. Этих он опасался – не повредят ли они его политическому нейтралитету? Молодежь с их дурацкими идеями могла использовать его выступления как прикрытие для своей тайной деятельности. Однако со временем оказалось, что его опасения безосновательны: скучающая молодежь никакой деятельностью не занималась, а собиралась лишь для развлечения.

Поскольку лично ему все это доставляло немалое удовольствие и он неплохо зарабатывал на пожертвованиях, недели проходили незаметно. Оставался месяц до начала весны, когда он решил, что город созрел для его главного творения, которое он давно уже готовил, – несомненно комичного для людей с улицы выступления в честь принцессы Непанты. Политические настроения с каждым днем становились все более предательскими, а принцесса стояла перед лицом нарастающего народного протеста. В качестве места для выступления он отважно выбрал входную лестницу Лунной башни.

Поскольку большинство жителей Ива-Сколовды полагали, что его новая речь – очередная вершина в карьере профессионального идиота, Сальтимбанко не сомневался, что они придут за ним, куда бы ему ни хотелось. И в самом деле, толпа собралась такая, какой он никогда прежде не видел. Когда он подъехал к башне, сидя верхом на осле, его уже ждало огромное количество народа, приветствуя радостными возгласами. Обеспокоенная стража башни, силы которой удвоили, неуверенно наблюдала за происходящим.

Заметив его, солдаты успокоились, решив, что теперь следует ожидать лишь взрывов хохота. Сальтимбанко же молился лишь, чтобы не вспыхнуло восстание.

Он неуклюже поднялся по ступеням, ведшим к дверям башни, приподнимая подол монашеского облачения, словно бредущая через ручей старуха. Прежде чем он успел произнести первое слово, по раздавшимся среди толпы возгласам стало ясно, что публика тепло его встретит.

Остановившись на пять ступеней ниже солдат, он повернулся, и из уст его полился поток цветистых похвал в честь Непанты. Вскоре толпа выла от радости.

Непанта сидела в полумраке уединенной комнаты, погруженная в мрачные мысли, забыв об окружающем мире и лишь телом пребывая в реальности. Кошмарные демоны из сновидений преследовали ее теперь даже днем. Она могла заснуть, лишь падая от усталости. После отъезда из Вороньего Грая стало еще хуже, и возникшие было надежды на лучшее пошли прахом.