Питерские палачи - Андрей Деменков

Олег мрачно мотнул головок:

— Не — не будет! — и добавил, обращаясь к Стасу: — Я бы и сам не сопротивлялся, если бы меня пожирала глазами такая женщина.

Краем глаза Стас и сам ловил на себе чей-то пристальный взгляд. После замечания Олега он не выдержал — обернулся и замер в растерянности.

Инга…

Она приветливо махнула ручкой. Сидевшие рядом три миловидные дамы направили на него любопытствующие взоры.

— Кто эта милашка? — оживился Олег.

— Знакомая, — Стас насупился. — Жили когда-то в одном дворе.

— Недурна, — веско протянул студент. — Эстонка, что ли?

— Нет.

— То-то хороша! А красотки эти с ней?

Стас безразлично пожал плечами:

— Я-то почем знаю? Наверно…

— Гут! По две дамы на брата — чего еще ждать от судьбы?

Стас флегматично потер переносицу:

— Если под братьями ты подразумеваешь нашу компанию, то счет не совсем верный…

Воспламененный страстью Олег не дал ему довести мысль до логического завершения:

— Все точно, как в аптеке! Нашего несчастного друга я вынужден не учитывать, так как, кроме известной нам особы, его фантазию не пробуждает уже никто. Что же касается нас, грешных…

— Тебя, — поправил Стас. — Меня эта компания не интересует.

Олег внимательно поглядел на друга, но угадать причину его апатии не сумел. Веселиться единолично как-то не хотелось — пришлось с великим сожалением «закруглить» неудавшуюся тему:

— Остается только одно — напиться и забыться! Игорек, пойдем возьмем еще по двести.

Воспользовавшись предоставленной минуткой одиночества, Стас обмяк, раскинулся и просторном кресле и, углубляясь в себя, прикрыл глаза.

Почти сразу он почувствовал, как рядом кто-то сел.

— Привет.

Инга.

Стас открыл глаза — она действительно сидела рядом, чуть исподлобья поглядывая на него своими темными глазами,

— Здравствуй, — ответное приветствие произнесено было без улыбки, приличествующей встрече старых знакомых, даже как-то подавленно. Словно загнанного в угол ежа любопытная овчарка вынудила на не совсем желаемое общение.

Возникла неловкая пауза. Пока Инга исподволь разглядывала Стаса, явно ожидая от него начала разговора, сам мученик нетерпеливо поерзывал, ожидая возвращения друзей; оно непременно смутит его, но и даст шанс на избавление. Сердце подсказывало Инге, что сумрачная колючесть Стаса — проявление почти детской ревности, может, даже безотчетной. Столько лет спустя?

— Это твои друзья? — Она указала в сторону стоящих к ним спиной Игоря и Олега.

Стас кивнул, подчеркнуто сдержанно. Инга постаралась изобразить на лице предельно легкую улыбку:

— Что-то отмечаете?

— Да… — хрипло булькнул Стас, морщась, прокашлялся и добавил, — День независимости государства Израильского.

В первую секунду Инга нахмурилась, чуть подалась назад и прикинула: просто ли это шутка или сигнал о нежелании с ней разговаривать. Отдав предпочтение первому, широко улыбнулась, обнажая жемчужинки верхних зубов и игриво поинтересовалась:

— Часто вы отмечаете такие даты?

Стас пожал плечом:

— Как и положено — раз в год.

Друзья, наконец, возымели желанную влагу и направились обратно к столику. Олег уже в начале пути отреагировал на изменение ситуации: сунул один из своих бокалов почти спящему Игорю и освободившейся рукой принялся энергично взъерошивать доселе приглаженные смоляные волосы, придавая себе облик нахохлившегося попугая. Он полагал и, судя по известным успехам, не без оснований, что столь оригинальный вариант прически производит на представительниц слабого пола неизгладимое впечатление. Правда, иной раз близкое к шоку («Женщина для мужчины всегда была тем же, чем Россия для Наполеона!» — разводил он тогда руками).

У столика Олегу пришлось выстоять не менее минуты в нервном ожидании представления, после чего он взял инициативу в свои руки:

— Стас! Мог бы и не вынуждать своего самого большого, хотя и не самого толстого, друга брать на себя непомерную наглость самостоятельно знакомиться с сидящей рядом с тобой прелестной дамой!

На лице Стаса промелькнула гримаса смеси сразу двух чувств. В первый миг он чуть было не улыбнулся, в который раз поймав себя на мысли, что витиеватость речи в присутствии слабого пола свойственна Олегу и ему (Инга — случай особый, так что не считается) в равной мере. Но тут же по губам полоснула дрожь раздражения — стало еще неуютнее.

— Это мои друзья — Олег и Игорь. Даму зовут Ингой… Павловной.

Павловна поначалу опешила, потом хмуро глянула на Стаса. Олег почесал в раздумье затылок, еще раз глянул на потупившуюся женщину и понял, что ему и Игорю лучше было не возвращаться.

— Одна дама и три туза — перебор явный… — процедил он, затем бодро развил тему. — Милая Инга… Павловна! Надеюсь, вы не станете возражать, если я с моим пока немым другом попытаюсь хоть в какой-то мере восполнить тяжелую утрату за покинутым вами столиком, где подруги, похоже, начали скучать?

Неуверенно пожимая плечиком, Инга все же дала добро на предложенный обмен. Игорек приоткрыл было рот, намереваясь выразить сомнение в целесообразности затеянного, но Олег оперативно надавил ему на мозолистую ногу и с тщетно скрываемым усилием развернул плотный корпус друга в нужную сторону.

Буквально через пару минут беспримерное мужество и ораторский талант Олега позволили захватить внимание женщин, весело принявших неожиданных гостей и совсем позабывших о своей подруге.

— Ты за что-то злишься на меня? — Инга перешла в лобовую атаку.

Стас чиркнул глазами по се насупленному личику и уперся ими в предусмотрительно оставленные Олегом два коктейля.

— Угощайся, — он чуть подвинул ей один из бокалов.

— Спасибо. А что это?

— Коктейль. Ты наверняка помнишь его.

— Мда? — внимательно разглядывая содержимое бокала, Инга приблизила к нему личико, повела носиком, затем тщательно размешала коктейль соломинкой и опасливо пригубила. — «Маазика» с водкой?

— Откуда тут «Маазика»! — усмехнулся Стас.

— Но похоже, — Инга заметила улыбку на его лице. — Что?

— Ты всегда отличалась капризной разборчивостью, — пояснил Стас, не пытаясь вернуть прежнюю хмурь.

Признавая справедливость замечания, Инга тихонько хохотнула, сложила ладони на коленях и с интересом, откровеннее прежнего, воззрилась на Стаса:

— А ты здорово изменился!

Он досадливо поморщился:

— Изменился я или нет — судить могут лишь те, кто достаточно хорошо знал меня ранее и знает теперь. Ты же в число таковых не входишь.