Падение Стоуна - Йен Пирс

— Очень мало. Я знаю, что он был богат, был чем-то вроде финансиста и умер. И что жена его хочет, чтобы я написал его биографию.

Это пробудило его внимание.

— Правда? Но почему ты?

Я кратко изложил мою встречу с ней — опустив действительно важную часть — и в довесок сообщил о моем коротком разговоре с Бартоли.

— Какой странный выбор, — когда я закончил, сказал он, глядя на потолок с мечтательным выражением в глазах, слегка смахивая на кошку, вылакавшую большое блюдце сливок.

— Рад, что ты смотришь на это так, — сказал я, несколько уязвленный. — Не мог бы ты сказать мне, что именно…

Он испустил долгий вздох.

— Трудно сообразить, с чего начать. Нет, правда, — сказал он немного погодя. — Ты действительно настолько не осведомлен, как говоришь?

— Именно так.

— Вы, репортеры, не перестаете меня удивлять. Ты никогда не читаешь свою газету?

— Нет, если этого можно избежать.

— А ты читай. И убедишься, что оно того стоит и даже больше. И насколько увлекательно. Но я забыл. Ты же социалист. Посвятивший себя искоренению правящего класса и водворению Нового Иерусалима.

Я насупился.

— Подавляющее число людей живет в нищете, тогда как богачи…

— Угнетают бедняков. Да, бесспорно, они их угнетают. Однако, как они это проделывают, крайне важно и интересно. Познай своего врага, юноша. Если упорствуешь в намерении считать их своими врагами. Однако, поскольку теперь ты полностью оплачиваемый слуга худшего из угнетателей — или, во всяком случае, его вдовы, — не сомневаюсь, твоим взглядам придется претерпеть некоторую модификацию. Будь ты лучше осведомлен, возможно, ты отказался бы от этих денег и тем самым сохранил бы чистоту своей души незапятнанной.

— Что значит «худший из них»?

— Джон Стоун, первый барон Рейвенсклифф. Председатель «Инвестиционного траста Риальто», с контрольными пакетами акций «Госпорт торпедо компани», «Глиссонской стали», «Бесуикской верфи», «Норкотовских винтовок и пулеметов». Химические заводы. Взрывчатые составы. Мины. Теперь даже аэропланная компания, хотя сомневаюсь, что от самолетов будет большой толк. Всего не перечислить. Крайне замкнутый человек. Когда он ездил Восточным экспрессом, то в собственном вагоне, которым никто, кроме него, не пользовался. Никому не было точно известно, что ему принадлежало и что он контролировал.

— Даже тебе?

— Даже мне. Примерно год назад мы начали наводить справки по поручению иностранного клиента, но прекратили.

— Почему?

— А, да. Действительно, почему? Я знаю только, что в один прекрасный день меня вызвал Молодой Сейд, то есть сын, а ты знаешь, как редко он вообще показывается в конторе, и спросил, занимаемся ли мы «Риальто». Забрал документы и сказал, чтобы мы не продолжали.

— Это часто случается?

— Да никогда. Мистер Сейд-младший на своего отца не похож и энергией не отличается. Предпочитает жить за городом, спасать души и перебиваться на свои дивиденды. Впрочем, он достаточно приятный человек и никогда ни во что не вмешивается. Это был первый и последний раз.

— И причина?

Уилф пожал плечами.

— Не могу сказать. Не думаю, что биография заинтересует очень уж многих читателей. Помимо меня, — продолжал он, слегка неодобрительно фыркнув. — Рейвенсклифф был денежный мешок. Он занимался только деньгами. И никогда ничем другим. С точки зрения личности вроде тебя, помешанной на эффектной безвкусице человеческих недостатков, он был невыразимо скучен. Ты никогда не счел бы его достойным даже заметки. Вот почему, полагаю, о его смерти сообщалось так мало. Он вставал утром. Он работал. Он ложился спать. Насколько мне известно, он был верным мужем.

— А он им был? — быстро спросил я, надеясь, что мой интерес не покажется подозрительным. Уилф, однако, отнес его на счет общей моей мусорности.

— Да, боюсь, что так. Конечно, он мог быть хозяином борделя и регулярно посещать его, но подобные сведения до меня не доходили. Я хочу сказать, что у него никогда не было каких-либо легких отношений, если ты понимаешь, о чем я. С Людьми.

Ну, а под «Людьми» с большой буквы Уилф подразумевал тех, кто был ему интересен, — Богатых и Влиятельных, а также их жен и дочерей. Продавщицы и женщины подобного толка никогда не привлекали его внимания. «Люди» обладали деньгами, все прочие были лишь фоном.

— У него не было ни времени, ни интереса для чего-либо столь легкомысленного, сдается мне. Насколько мне удалось установить, его компании, взятые вместе, приносили большие доходы. Ты что-нибудь знаешь о его компаниях?

Я мотнул головой.

— Ну, хорошо. Тебе следует держать в уме следующее: почему тебе предложили писать на тему, для которой ты абсолютно не подходишь? Даже если бы тебя снабдили всей документацией какой-либо компании, ты бы не сумел ничего в ней понять. Так почему ты? Почему не кто-нибудь, у кого есть шанс сварганить что-либо пристойное?

Это меня допекло.

— Может быть, леди Рейвенсклифф высокого мнения о моем интеллекте и способности разобраться в подобных предметах. Но при трехстах пятидесяти фунтах в год мне вообще незачем об этом думать.

— Нет, есть зачем. Это опасные люди, юноша. Богатые верят, что им разрешено все, что им угодно, и они правы. Поосторожней с тем, во что ты ввязываешься.

Ну, прямо Джордж Шорт. Обычно Уилф говорил с отстраненностью научного наблюдателя. Сейчас он был по-настоящему серьезен.

— Я тебе не безразличен, — сказал я изумленно. — Я тронут.

— Ты мне кажешься мышонком, нацелившимся украсть яйцо из орлиного гнезда, радуясь удаче, что наткнулся на такое пиршество, — сказал он сурово.

Я на секунду задумался, затем пожал плечами, отметая его предостережение.

— Ты все еще не ответил, с чего мне следует начать.

— Это зависит…

— От чего?

— От того, что я получу взамен. Я не хочу быть излишне своекорыстным, но речь идет об информации, а информация имеет цену, как тебе известно.

— Я-то думал, что небезразличен тебе.

— Не до такой степени.

— Я обязался хранить абсолютную тайну во всем, что касается компаний Рейвенсклиффа. Это значится в моем контракте.

— И очень хорошо. Но с каких пор такие обязательства мешали тебе делиться сведениями со мной? Я обеспечу, чтобы ничего нельзя было проследить до тебя.

— Я не могу нарушить слово так быстро.

— Ну, так ты можешь обещать, что нарушишь его по истечении приличного срока.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Конечно. Сплетни мне не требуются. Содержанки, дикие оргии, любовники леди Рейвенсклифф.