Му-му. Кровавая линия - Андрей Воронин

Осмотревшись, Пореченков наконец понял, что находится совсем рядом с клиникой. Нужно было только пройти через пустырь, где этим красивым осенним утром несколько собачников выгуливали своих питомцев.

Здесь, на улице, все только что пережитое в метро, показалось Пореченкову страшным сном. В клинику, да еще в свой операционный день, приносить состояние тревоги и напряженности никак нельзя. Поэтому Пореченков сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем попытался обдумать и проанализировать свое состояние.

Так получилось, что он, похоже, стал случайным свидетелем диверсии или, как теперь модно говорить, теракта. Кто-то оставил в вагоне метро банку с летучими муравьями, которые, и в этом не приходилось сомневаться, разносили какую-то заразу, нечто похожее на скоротечную форму легочной чумы. Можно было, конечно, предположить, что какой-то биолог вез этих муравьев в свою лабораторию, что он сам не знал, как воздействуют их укусы на людей, а потом забыл банку в метро или в давке выронил. И муравьи случайно расползлись, разлетелись. Но это было маловероятно. Значит, все-таки это теракт. И возможно, такие теракты произошли не только в их вагоне.

Самым же неприятным представлялось то, что, будь это взрыв или какое-то иное силовое воздействие, его последствия были бы более очевидными, а значит, не так угнетали. Самый глубокий страх вызывает невидимая опасность. С врагом, который себя обнаружил, можно вступить в бой или убежать от него. А когда понимаешь, что эти летучие муравьи расползаются, разлетаются по всему московскому метрополитену и при этом (ему, как врачу, это было отлично известно) еще и размножаются, и размножаются не только муравьи, но и проникающие в кровь людям после муравьиных укусов вирусы… да, тогда содрогаешься от ужаса. Ведь ни милиция, ни армия помочь здесь не смогут. Необходимо срочно поднимать на ноги микробиологов, биологов, медиков, изучать неизвестную болезнь, искать вакцину, делать прививки… А милиция, судя по поведению лейтенанта, собирается скрывать информацию. Не только ему одному, но и всем грозила опасность, с которой пока неизвестно, как бороться. Жертвами летучих муравьев потенциально может стать каждый. Пореченков вспомнил, как когда-то, еще в детстве, слышал о том, что в транспорте начала орудовать банда, которая делала всем какие-то страшные уколы. И москвичи, как не раз вспоминала его мама, тогда в час пик буквально шарахались друг от друга. Да, трудно представить, как теперь переживают, паникуют случайно оказавшиеся в их вагоне женщины. Но ему-то никак нельзя сейчас отдаваться во власть эмоций.

Будучи, как говорили его друзья, истинным сангвиником, Пореченков всегда был рад заменить переживания делом. И еще раз восстановив в памяти, можно считать, по кадрам все, что с ним произошло в метро, определив, почему никак не может избавиться от тревожного, гнетущего чувства, он как бы обозначил для себя проблему, над которой потом обязательно нужно будет подумать. Но это будет потом, вечером, после работы. Или в крайнем случае после операции, которую, он это чувствовал, без него никто проводить не станет. Ведь известная актриса по совету одной своей давней подруги, жены олигарха, сама попросила, чтобы ее оперировал именно он, Пореченков.

* * *

Поднимаясь по ступенькам и открывая двери клиники, Пореченков полностью взял себя в руки. Не успел он открыть свой кабинет, как в коридоре появились сначала встревоженная Леночка, а за ней и сам главврач, профессор Рудов. Он сам не раз проводил подобные операции, очевидно, и сегодня собирался заменить Пореченкова, потому что был в халате и держал в руках ярко-синюю папку. Он не стал выяснять отношения в коридоре, но дождался, когда Пореченков откроет свой кабинет.

— Что вы себе позволяете?! — закричал он с порога. — Я уволю вас немедленно!

— Мне уже собирать свои вещи? — попытался остудить его своим спокойствием Пореченков.

— Почему вы даже не позвонили?! — продолжал наступать Рудов.

— Если бы вы знали, что со мной произошло… — начал было Пореченков.

Но Рудов, хлопнув папкой по столу, разъярился еще больше:

— Вы знаете, какие деньги нам платят клиенты?! Я хотел заменить вас. Но наша звезда наотрез отказалась. Сказала, что, если вы не придете, вообще откажется от операции и потребует, чтобы ей выплатили неустойку.

— Так мне собирать вещи или идти оперировать? — понимая, что удача пока на его стороне, спросил Пореченков.

— Да, конечно, собирайся и бегом, бегом на операцию! Потом разберемся! Ее уже готовят… — чуть спокойнее проговорил Рудов и, оставив синюю папку на столе, вышел из кабинета.

Пореченков быстро переоделся, помыл руки, взял папку и, присев к столу, еще раз просмотрел все анализы.

Потом еще раз набрал воздуха и, на минуту прикрыв глаза, выдохнул и направился в операционную. Леночка и Рудов, очевидно, уже предупредили актрису о том, что Пореченков на месте. К операции все было готово. Натянув бахилы, завязав маску и надев перчатки, Пореченков вдруг почувствовал, что по спине у него что-то ползет. Но, передернув лопатками, решил, что это стекает пот. Однако пот почему-то стекал не вниз, а вверх. Он еще раз передернул лопатками.

— Что, мурашки по спине ползают? — вдруг спросила у него Леночка, сузив свои, как всегда, умело подведенные глазки над повязкой, и добавила: — У нас самих от страха колени до сих пор подкашиваются. Как тут Рудов кричал! Просто рвал и метал. Особенно когда эта наша звезда наотрез отказалась оперироваться у кого бы то ни было, кроме вас…

Леночка болтала дальше. А Пореченков поймал себя на том, что ему кажется, что у него по спине действительно ползут муравьи. Вспомнив то, что произошло в метро, он тяжело вздохнул и покачал головой. Но он вошел в операционную, взял в руки скальпель… и вдруг содрогнулся, ощутив нечто вроде болезненного укола под лопатку. В глазах у него потемнело, голова закружилась, а в груди что-то сжалось так, что стало невозможно дышать…

— Лев!.. Левочка, что с вами! — закричала Леночка.

Пореченков закашлялся и начал медленно оседать на пол.

Уже когда он упал, Леночка, которая первой бросилась к нему на помощь, заметила ползущего по полу огромного крылатого муравья, или, скорее, муравьиху, которая, похоже, начала нести яйца, потому что роняла на пол какие-то крохотные белые шарики.

Садясь в самолет Москва — Грозный, Плетнев с удивлением заметил, что он в нем едва ли не единственный пассажир со славянской внешностью. Устроившись у иллюминатора и старясь не вслушиваться в разговоры на разных закавказских наречиях, Плетнев закрыл глаза и задумался о своем. Возможно, у него в ближайшее время не будет времени взвесить и проанализировать ситуацию. Прилетев в Грозный, он выйдет из самолета уже другим человеком, наемником из Прибалтики, которому придется не столько думать, сколько действовать. А без систематизации сведений и фактов действовать правильно практически невозможно.

* * *

В ГРУ с тревогой начали замечать, что в последнее время боевики, которых оставалось еще предостаточно в горных лагерях, перестали доверять даже украинским наемникам. Но прибалты почему-то оставались у них на хорошем счету. В связи с кризисом для некоторых молодых и не очень молодых военных из Западной Европы, в том числе и из Прибалтики, «горячие точки» оставались единственной надеждой решить свои финансовые проблемы. Особенно охотно брали на службу тех, кто уже бывал в Закавказье. Поэтому Плетнев, который уже принимал участие в операциях боевиков под именем Витовтаса Жальгериса, был идеальной фигурой для внедрения. Высокий, худой, голубоглазый Плетнев отлично владел не только литовским, но и латышским языком, был сдержан, тренирован, имел свою правдоподобную историю. Но в этот раз его особо никто и не проверял, потому что внедряли для конкретного дела — охраны спецлаборатории, расположенной в горах, на территории лагеря боевиков, где, по сведениям, полученным через своих агентов, проводились какие-то опыты с биологическим оружием. Сложность заключалась в том, что опытами этими занимались, скорее всего, не по инициативе боевиков, а с подачи и под контролем кого-то из Москвы.