Голливудский участок - Джозеф Уэмбо

— Подайте немножко мелочи, мистер.

Фарли сунул руку в карман и, вытащив пустую ладонь, рявкнул:

— С первым апреля, придурок! А теперь убирайся с дороги!

Тедди наблюдал, как они подошли к старому синему «пинто», не отводил от них взгляда и когда парень включил огни и завел мотор. Он долго смотрел на номер, потом повторил его вслух. Тедди был уверен, что будет помнить номер машины достаточно долго, а потом попросит у кого-нибудь ручку и запишет. В следующий раз, когда копы арестуют его за появление на публике в пьяном виде, или попрошайничество, или за то, что он разобьет какую-нибудь витрину, возможно, этот номер пригодится ему в качестве пропуска на выход из тюрьмы.

Встречались и более удачливые копы, чем экипаж машины «6-Х-76». Фаусто Гамбоа, один из самых старых полицейских в Голливудском участке, давно отказался от должности патрульного первого класса — ему надоело обучать проходящих стажировку новичков. Он с удовольствием работал патрульным второго класса с другим голливудским ветераном, Роном Лекруа, который сейчас отлеживался дома после операции по удалению геморроидальных узлов. Рон слишком долго откладывал эту операцию и теперь скорее всего уйдет на пенсию.

Фаусто, ветерана Вьетнамской войны, всегда принимали за выходца с Гаити или Самоа. Он не отличался высоким ростом, но он был мощным и крупным. Нос ему сломали еще в уличной драке, когда он был подростком, а мощные запястья, руки и плечи могли бы принадлежать другому, очень высокому человеку. Его ноги были такими массивными, что из одной вполне можно было бы соорудить две, если разделить ее пополам. Волнистые волосы имели серо-стальной оттенок, а смуглое лицо испещряли морщины, словно он много лет собирал хлопок и виноград в Центральной долине, как его отец, приехавший из Мексики в Калифорнию вместе с другими нелегальными иммигрантами. Фаусто ни разу в жизни не видел хлопкового куста, но лицо у него было такое же загорелое и обветренное, как у отца.

Последнее время он находился в особенно дурном расположении духа, поскольку устал объяснять всем и каждому в Голливудском участке, как проиграл судебный процесс Дарту Вейдеру. История этого поражения быстро распространилась по беспроволочному телеграфу бетонных джунглей.

Не каждый день приходится выписывать штраф Дарту Вейдеру, даже в Голливуде, и никто не отрицал, что это могло случиться только там. В тот небогатый событиями день Фаусто Гамбоа со своим напарником Роном Лекруа патрулировал улицы, когда по бортовому компьютеру получил вызов: Дарт Вейдер занимается эксгибиционизмом на углу Голливудского бульвара и Хайленд-стрит. Они приехали на указанное место и увидели человека в черном костюме Дарта, который ехал по бульвару на старом трехскоростном велосипеде. Но обычно около кинотеатра Граумана ошивались несколько таких персонажей разных рас и национальностей. На сей раз им пришлось иметь дело с чернокожим Дартом Вейдером худощавого телосложения.

Полицейские не были уверены, тот ли Дарт им попался, пока не обнаружили очевидную причину вызова. В тот вечер Дарт не надел трусы под черные спортивные шорты, и его мужское достоинство свободно болталось у седла. Какой-то автомобилист увидел обнаженный инструмент велогонщика и позвонил в полицию.

Сидевший за рулем Фаусто пристроился вплотную за Дартом Вейдером и посигналил, но тот и не подумал остановиться. Фаусто снова посигналил и опять с тем же успехом. Тогда он включил сирену, но и на этот раз результата не было.

— К черту его, — сказал Рон Лекруа. — Поезжай рядом.

Когда Фаусто поравнялся с велосипедистом, его напарник высунулся из окна и жестом приказал Дарту встать у обочины. Остановившись, тот слез с велосипеда и снял маску и шлем. Тогда они поняли, почему все попытки остановить велосипедиста оказались безуспешными. На нем были наушники — он слушал музыку.

Напарники выписывали штраф по очереди, и теперь была очередь Гамбоа, поэтому он вышел из машины и вынул книжку с квитанциями.

Дарт Вейдер, он же Генри Луис Моссмен, спросил:

— Погодите-ка, за что вы меня штрафуете?

— Вы нарушили правила движения, управляя велосипедом в наушниках, — ответил Фаусто. — В будущем советую носить под короткими шортами плавки или трико.

— Вы что, очумели? — изумился Дарт Вейдер.

— Вы не услышали даже сирену, — сказал Фаусто самому маленькому в мире Дарту.

— Что за чушь! — закричал Дарт. — Увидимся в суде, черт побери! Это вымогательство!

— Ваше дело. — Фаусто закончил оформлять квитанцию.

Когда копы вернулись в машину и возобновили патрулирование, Фаусто сказал Рону Лекруа:

— Этот мелкий попрошайка не вызовет меня в суд. Он порвет квитанцию, а когда истечет срок уплаты, мы бросим его за решетку.

Фаусто Гамбоа не знал, кто такой Дарт Вейдер.

Через несколько недель Фаусто вызвали в дорожный суд на Хилл-стрит в деловой части Лос-Анджелеса вместе с сотней других полицейских и таким же количеством нарушителей, ожидающих слушания дела.

Перед вызовом к судье Фаусто повернулся к сидящему рядом полицейскому и сказал:

— Мой парень — чокнутый попрошайка, он не придет в суд.

Фаусто Гамбоа действительно не знал, кто такой Дарт Вейдер.

Тот не только пришел, но и был одет в тот самый костюм, но на этот раз с черным трико под короткими спортивными шортами. Когда его вызвали и он вошел, наступила тишина. Сонный судья чуть вскинул голову. Все — копы, нарушители, секретари и даже судебный пристав — с интересом наблюдали за происходящим.

Полицейский Фаусто Гамбоа, стоя перед судьей, как положено в дорожном суде, рассказал о том, как получил вызов и нашел Дарта Вейдера, не подозревавшего, что его инструмент полощется на ветру. Он сообщил и о том, что долго не мог остановить нарушителя, поскольку тот надел наушники и слушал музыку, — это выяснилось только когда полицейские прижали его к обочине.

Когда настала очередь Дарта, тот снял шлем и маску киногероя и предстал перед судом в наушниках, которые, как он утверждал, были на нем в день происшествия. Он процитировал пункт правил движения, который запрещал управлять велосипедом на улицах города в музыкальных наушниках, и добавил:

— Ваша честь, мне бы хотелось, чтобы суд убедился, что данная гарнитура имеет только один наушник. Правила же дорожного движения запрещают закрывать оба уха. Этот офицер не знал правила дорожного движения тогда и не знает их сейчас. Дело заключается в том, что я слышал автомобильный сигнал и сирену, но не подозревал, что они относятся ко мне. Я не сделал ничего противозаконного, так почему я должен останавливаться только потому, что слышу сирену?

Когда он закончил, судья спросил Фаусто:

— Офицер, вы видели гарнитуру, которую мистер Моссмен использовал в означенный день?

— Видел, ваша честь, — ответил Фаусто.