Гордая и непреклонная - Линда Френсис Ли

– У тебя новая девушка, не так ли? – со смехом осведомился Хауард.

Щеки мисс Кендалл покрылись густым румянцем, хотя это был скорее румянец гнева, чем смущения. На какую-то долю секунды Лукас даже готов был поклясться, что она вот-вот накинется на своего обидчика.

– Выглядит слишком чопорной, – заметил Хауард, – но, в общем, очень недурна.

– Она не одна из моих девушек, – спокойным, властным тоном заявил Лукас, – но я прошу вас оставить ее в покое. – Он взглянул на своего верного помощника: – Брутус, проводите мисс Кендалл наверх.

Глаза Хауарда вспыхнули бешенством, но без единого слова протеста он отошел на почтительное расстояние. Лукас знал, что хотя он и владел самым популярным заведением во всей округе, пользовавшимся покровительством многих солидных людей, среди постоянных посетителей «Найтингейл-Гейта» не было ни одного, кто бы не испытывал перед ним страха. В большинстве случаев это играло ему на руку. Но бывали минуты, когда…

Усилием воли Лукас прервал ход своих мыслей. В течение многих лет он ковал в горниле свою жизнь, доводя ее до совершенства, пока не получил именно то, в чем нуждался. И разве с его стороны не глупо чувствовать себя пресытившимся тем, что он сам для себя создал? Оба его брата были уже женаты, но Лукас отнюдь не горел желанием последовать их примеру. Он никогда не испытывал недостатка в женском обществе и, обладая здоровым сексуальным аппетитом, умел в полной мере наслаждаться женщинами, однако не имел потребности в наследнике и, как следствие, в жене. Тут он вспомнил о своих невестках, к которым относился с большим уважением. Лукас искренне желал своим братьям счастья. Однако и Грейсону, и Мэтью пришлось пройти через огонь и воду, прежде чем их добиться. Все, что мог сказать на это Лукас: «Нет уж, спасибо!»

Несколько минут спустя Брутус ввел Элис Кендалл в кабинет Лукаса. Когда она вошла, он даже не шевельнулся, только жестом указал на одно из двух мягких кожаных кресел, стоявших перед письменным столом. Элис не обратила на него внимания, вместо этого она уставилась вниз, за невысокую перегородку, словно Алиса в кроличью нору.

Лукас посмотрел в ту же сторону и увидел Джанин, самую молоденькую из его танцовщиц, которая потихоньку подбиралась к Хауарду. Им едва не овладел приступ гнева. Ему так и не удалось внушить этой особе, что в его заведении мужчины могут только смотреть на женщин, но не прикасаться к ним. Она с удовольствием поощряла их делать и то и другое, и Элис Кендалл могла вволю полюбоваться тем, как темноволосая красотка позволяет себя ощупывать.

Едва заметным движением руки Лукас приказал Брутусу вернуться на свой пост и снова перевел взгляд на гостью:

– Мисс Кендалл?

Она повернула к нему голову:

– Да?

– Я польщен тем, что вы находите «Найтингейл-Гейт» привлекательным, если только не явились сюда для того, чтобы получить работу танцовщицы…

Тут ее глаза снова округлились от изумления, ужаса или… любопытства? Нет, конечно же, нет!

– …то я бы попросил вас перейти прямо к цели вашего визита. Я очень занятой человек.

Он явно хотел, чтобы она покинула это место как можно скорее. Однако Элис Кендалл отнюдь не выглядела испуганной таким бесцеремонным приемом. Она с достоинством королевы уселась в кресло и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я согласна представлять вас в суде, – заявила она важным тоном, руки ее были сложены поверх дамской сумочки, которую она положила себе на колени. Лукас почувствовал, как дыхание с шумом вырвалось из его груди.

– О черт!

– Одного обычного «спасибо» было бы вполне достаточно.

Звуки, доносившиеся снизу, как бы отошли в его сознании на второй план, пока он пытался понять эту женщину, сидевшую в кресле напротив него. Она представляла собой странное сочетание чопорности, добропорядочности и напористости и потому совсем ему не нравилась.

– Благодарность, – отозвался он холодно, – обычно исходит от того, кому есть за что благодарить.

Элис взглянула на него с деланной улыбкой, плечи ее были откинуты назад, открывая взору очертания небольших, но изящных грудей. Затем она произнесла:

– Теперь я начинаю понимать, почему вы не придаете значения слухам.

Глаза Лукаса угрожающе прищурились.

– И почему же?

– Утверждают, будто бы вы обладаете большим обаянием. Однако я этого совсем не замечаю.

Лукас насмешливо улыбнулся в ответ:

– Боюсь, обвинение в убийстве не прибавляет мне обаяния.

Нисколько не смутившись, она пожала плечами:

– Здравая мысль. Однако мне казалось, что к этому времени вы уже должны были привыкнуть к конфликтным ситуациям с законом.

Лукас приподнял брови. Им вдруг овладело желание рассмеяться. Сегодня утром она уже проделала с ним нечто подобное, с такой поразительной прямотой выложив все, что было у нее на уме, что это его даже слегка позабавило – особенно если иметь в виду, что прошло достаточно много времени с тех пор, как ему в последний раз осмелились бросить вызов. А эту крошку он, похоже, нисколько не испугал, более того, не произвел на нее особого впечатления. И внезапно он почувствовал себя заинтригованным.

– Правда, это случалось, и не раз, – согласился он, желая ее раззадорить, – но, судя по вашим манерам, я могу заключить, что у вас также возникали нелады со светским обществом. – Он раскачивался взад и вперед в своем кресле, руки его небрежно покоились на подлокотниках, взгляд, устремленный на нее, стал лукавым: – Вы уверены в том, что вы настоящая леди, мисс Кендалл?

На какую-то долю секунды она вся побелела от возмущения, но затем ее янтарные глаза вспыхнули и загорелись, пока не превратились в два зеленоватых огонька в мерцающем свете газовых ламп.

– Я уверена лишь в том, что вы вряд ли узнали бы леди, если бы она вдруг вскочила с кресла и дала вам пощечину.

Он усмехнулся, между тем его взгляд переместился на ее губы, по форме напоминающие бутон, и без малейших следов помады. Им вдруг овладело желание узнать, каковы они на ощупь.

– Я не привык получать пощечины, моя прелесть, – ответил он скрипучим голосом, едва подавив приступ бешенства, – но, коли вам угодно, я разрешаю вам прямо сейчас вскочить с кресла и попробовать.

Глаза Элис округлились, из груди ее вырвался какой-то странный звук, похожий на сдавленное рычание, и он готов был держать пари на любую сумму, что она испытывала сейчас отчаянное желание убрать ехидную ухмылку с его лица.

Она то открывала рот, то снова закрывала, прежде чем ей, наконец, удалось выговорить:

– Вы… вы…

– Не сомневаюсь, что присяжные в суде будут поражены вашими ораторскими способностями, мисс Кендалл. Я, по крайней мере, отдаю им должное. По правде говоря, я не могу представить себе более подходящей кандидатуры на роль моего защитника.