Понаехавшая - Наринэ Абгарян

С семнадцатого этажа Понаехавшая телефонировала в банк и радостно отрапортовала, что вместе с курткой вынесла инкассаторскую сумку, пусть, мол, банк не волнуется, грабителю достанется самая малость.

За что была щедро премирована благодарственным письмом, грамотой и недельным отпуском вне очереди.

День ограбления выдался невероятно сумбурным. Сначала на место происшествия нагрянула бригада скорой помощи. Оказалось, пока Понаехавшая находилась на семнадцатом этаже, в обменник ворвался начальник охраны Сергей Владимирович по кличке Дровосек и попытался посредством голой рации остановить вооруженного преступника. Грабитель, несколько обескураженный героизмом Сергея Владимировича, на долю секунды растерялся, но потом взял себя в руки, прострелил бравому начальнику охраны ногу и, не теряя времени, был таков. Уходил через нижние этажи и служебные помещения, нагоняя страх на сотрудников гостиницы вытаращенным дулом пистолета.

И теперь Сергей Владимирович истекал кровью, лежа вперемешку со скарбом для обмена валюты на полу, и виртуозно матерился в передвинутый для проветривания фанерный потолок. К счастью, он легко отделался — пуля, не задев кость, прошла навылет и застряла в ковролине. Охранники, виновато сопя, облепили обменник со всех сторон. После того как врач скорой помощи вколол Сергею Владимировичу обезболивающее и наложил на рану повязку, они почетно отнесли своего начальника в машину. Нервно курили вслед, смахивая колючую мужскую слезу.

Затем приехало телевидение, и звезде дня Понаехавшей пришлось бубнить невнятное в микрофон, протянутый юркой, густо накрашенной девицей.

— Сегодня в самом центре столицы, недалеко от Кремля, случилось беспрецедентное по своей наглости ограбление! — прицельно выкрикивала девица в камеру оператора. — Мы сейчас разговариваем с жертвой ограбления, кассиром обменного пункта банка «Золотой Век»…

— Не надо рекламы, — промычал увешанный проводами оператор.

— Мы сейчас разговариваем с жертвой ограбления…

— Вообще-то я не жертва, — обиделась Понаехавшая.

— А кто?

— Очевидица.

— Мы сейчас разговариваем с очевидицей ограбления, кассиршей обменного пункта… извините, как вас зовут?

Понаехавшая назвалась. Девушка кивнула. И бойко продолжила репортаж, безбожно перевирая имя и фамилию Понаехавшей каждый раз на новый лад. Ни разу не повторилась!

— В вашем обменном пункте убиты люди! — тыкала микрофоном в лицо репортерша.

— Ранен начальник охраны.

— Смертельно? — оживилась журналистка.

— Не смертельно.

— Ну, это мы еще посмотрим, — не сдавалась репортерша. — Сколько было грабителей? Говорят, что на вас напала целая банда! Они вам угрожали? Может, насиловали? Напугали до смерти? Ранили? Пытали? Ранили и пытали?

По ходу репортажа подтягивались новые журналисты, они лезли в нос круглыми диктофонами и другими записывающими устройствами, щелкали фотоаппаратами и наперебой сыпали вопросами.

Понаехавшая откровенно страдала. Уворачивалась от фотоаппаратов, делала горестное лицо. К счастью, вскорости подоспели оперативники с Петровки и отогнали прочь всполошенную телевизионную братию. Следом подъехали банковские работники, впереди летела О. Ф. с недокрашенным глазом и большим темным пятном на юбке — накладывала макияж и пила кофе, да так и подорвалась, поднятая тревогой, опрокидывая на себя все, что было под рукой.

Пока она ощупывала подчиненную на предмет повреждений, оперативники споро обсыпали обменник специальным порошком, сняли все отпечатки и опечатали помещение. Потом загнали случившихся на пути грабителя работников «Интуриста» в машины и повезли на Петровку — брать свидетельские показания и составлять фоторобот.

— Вся надежда на вас, — твердили они, — потому что, если это какой-нибудь залетный преступник, очень сложно будет его без фоторобота поймать. Поэтому мы сейчас разобьем вас на группы по два человека и будем составлять его портрет. А потом сверим полученные данные и придем к общему знаменателю.

До позднего вечера восемь групп очевидцев ограбления, напряженно восстанавливая в памяти цепь событий, нашептывали оперативникам приметы преступника. Сильно расстраивалась работница гостиничной химчистки — когда преступник пробегал мимо, она возилась с бельем, поэтому ничего, кроме топота ног, изобразить не могла.

На выходе у следователей получилось восемь диаметрально противоположных по внешности фотороботов. Настолько противоположных, что прийти к общему знаменателю не представлялось возможным. Попытка как-нибудь сблизить версии чуть не привела к мордобою: одни очевидцы утверждали, что это был высокий темноусый кавказец, другие — что гыкающий житель Ставрополья, а может, даже Украины, но обязательно голубоглазый и светлокудрый. Третьи были убеждены, что это был маленький тщедушный азиат, потому что характерный разрез глаз и вообще.

Единственное, в чем сошлись все свидетели ограбления, это пол грабителя. Но по одному только полу найти преступника очень сложно. Даже если у тебя под рукой восемь принципиально противоречащих друг другу его портретов.

Конечно же, дело заглохло.

Сергей Владимирович вскорости поправился и с триумфом вернулся на работу.

Интуристовское начальство подсуетилось и наконец-то вооружило охрану.

На этой почве в гостинице более не случалось никаких ограблений.

Зато хранить бутерброды теперь стало категорически негде.

Тревожная кнопка

Однажды в обменнике решили провести сигнализацию. Буквально сразу после памятного ограбления. Буквально по горячим следам. Спустя каких-то полгода.

Банковское начальство сделало над собой усилие и таки выделило энную сумму на безопасность своих кассиров. И в торжественной обстановке, чуть ли не под фанфары, вручило О. Ф. конверт с деньгами.

Закаленная в битвах с начальством О. Ф. тут же распечатала конверт, пересчитала деньги и подняла невероятный хай.

Либретто:

а) за такие гроши можно дать только бесплатное объявление в рекламной газете, и то на последней странице и неразборчивым шрифтом;

б) если начальство настолько уверено в своей калькуляции, то пусть само и подыскивает охранное агентство;

в) а она, О. Ф., умывает руки!

Банковское начальство какое-то время наблюдало, «как выплакивалась скрипка, без слов, без такта»,[3]а потом выставило О. Ф. за дверь, не забыв пульнуть вслед распечатанным конвертом.