Боно. Удивительная история спасенного кота, вдохновившего общество - Хелен Браун

Затхлый воздух ударил мне в нос, но Лидия осталась невозмутимой. Она уверила меня, что по сравнению со сном на полу в монастыре делить постель со мной будет просто роскошью. Кроме того, добавила она, если человек устал, он будет спать где угодно. Перед моими глазами предстало воспоминание, как я тряслась от холода в спальном мешке рядом с Филиппом в палатке на краю обрыва в горах Новой Зеландии. (Это было в самом начале наших отношений, когда я пыталась убедить его, что люблю кемпинг так же сильно, как и он.) Я была совершенно без сил после того, как мы целый день продирались сквозь мокрые заросли, но мне никак не удавалось уснуть из-за того, что у полога нашей палатки всю ночь фыркало какое-то огромное волосатое животное.

Я подняла трубку телефона цвета авокадо, стоявшего на тумбочке у кровати. Гнусавый голос на том конце провода сообщил, что все номера в отеле заняты. У нас нет никакой возможности поселить вас в комнате с двумя односпальными кроватями, ма-ам.

Администратор произнес это «ма-ам» таким тоном, что мне сразу стало понятно: это не комплимент.

Лидия исчезла в ванной. Судя по моим часам (которые все еще шли по австралийскому времени), в Мельбурне сейчас утро. Если Филипп в данный момент не на пробежке, то он как раз высыпает Джоне содержимое первого из 124 пакетиков с нарезанной курятиной, которые я оставила на дне морозилки, как своеобразную мозаику. Если коту повезло, то Филипп не забыл накануне вынуть один из пакетиков из морозилки, чтобы разморозить его. Хотя более вероятно, что он просто побросал куски замороженного мяса в миску Джоны, где бедный кот будет вынужден отвоевывать их у муравьев по мере размораживания.

Я откопала телефон в сумочке и набрала «Долетели нормально. Я тебя люблю хxx». Его ответ высветился через несколько секунд. Этот человек был стабилен, как пульс.

Я стянула с себя ботинки и плюхнулась на кровать. В ответ матрас возмущенно всколыхнулся. Какое облегчение – вытянуться на мягкой горизонтальной поверхности, которая не несется по воздуху с неимоверной скоростью. Я провалилась в долгожданный глубокий сон, и мне казалось, что если бы я могла выбирать себе смерть, то именно такая меня бы устроила. Безболезненная, глубокая, мирная…

Кто-то мягко коснулся моего плеча.

– Мы что, не идем на ледовую вечеринку? – спросила Лидия.

Немедленно проснувшись, я скатилась с кровати и рванула в ванную. Лидия передала мне полотенце и спросила, знаю ли я, где мы должны встретиться с Микейлой.

– Где-то в этом городе должен быть какой-то кусок льда, – ответила я, выжимая содержимое тюбика, как утверждалось на этикетке, с шампунем для волос и тела. – Я записала на обратной стороне желтой бумажечки с адресом. Где-то на нижнем этаже. По-моему, в подвале склада.

Присев на край кровати, чтобы вытереть волосы, которые в результате стали похожи на неуправляемые колючки, я отвечала на вопросы Лидии о том, что делают на ледяной вечеринке. Она расспрашивала так подробно, как будто готовилась к празднику в честь богини плодородия где-то в Новой Гвинее.

Мы раскрыли сумки и достали из них самую теплую одежду. О чем я думала, упаковывая футболку с короткими рукавами с узором из ананасов? Я снова втиснулась в ботинки, которые после отъезда из Мельбурна успели стать на размер меньше.

Естественно, голова шла кругом от смены часовых поясов. Еще пять минут назад поглощенная мыслями о смерти, теперь душа требовала кофе и праздника.

Я решила, что, когда мы пойдем смотреть, как кучка сумасшедших ньюйоркцев танцуют на льду, мы как раз выгуляем шапочки-бини, которые я собственноручно связала для нас. Перед отъездом из Австралии у меня был очередной период маниакального вязания шапочек – я дарила их всем, кому хотела показать свою любовь.

Я надеялась, что они оценят любовь, вложенную в каждую шапочку-бини. Каждый ряд состоит из петель и пропусков, где нет нити, но и нет отверстия. В эти пропуски вплетены серебряные частицы меня, чтобы защищать тех, кто носит вещь, и заботиться о них.

Год за годом я все больше осознаю силу, заключенную в пространствах вокруг вещей. В этих пространствах заключена истина и магия. Энергия, которую излучают вокруг себя люди, говорит мне о них больше, чем их слова или даже выражение лица. Наверное, так видят мир вокруг себя животные. Я уверена, что, когда мы были детьми, мы тоже обладали такой способностью, пока не растеряли ее в мире, переполненном тревогой и отупляющими технологиями. И через пространства, которые обычно называют пустотой, я могу общаться с любимыми людьми, теми, которые уже ушли, и чувствовать, что они всегда со мной.

Но оказалось, что далеко не все люди, которые мне дороги, хотят выглядеть, как разбойники с большой дороги. Кроме того, надо признать, что в некоторых моих творениях присутствовал кусючий мохер. Поэтому мой список потенциальных получателей шапочек сократился до тех, у кого уже была хоть одна.

По крайней мере, эти бини были теплыми. Я вынула желтую шапочку из своего чемодана и бросила ее Лидии. Шапочка незаметно исчезла в ее кармане. Она достала из рюкзака тонкую повязку на голову.

– В этом ты отморозишь уши, – сказала я, натягивая красную шапку на голову. Это придало мне деревенский, но никак не хипстерский вид.

Если верить инструкциям Микейлы, каток находился в десяти минутах ходьбы. Выйдя на улицу, мы были ошеломлены морем людей, заполнивших тротуары. Толпы театралов собираются к началу представления, решила я. Или, может, они идут на Таймс-сквер затем, зачем все туда идут. На лицах светились радость и ожидание, и доносились радостные фразы на десятках разных языков мира. Азиаты, европейцы, молодые или дряхлые – их всех объединяло чувство, что сегодня вечером они все являются почетными гражданами самого потрясающего города на земле. Мы с Лидией присоединились к этому потоку, в морозном воздухе наше дыхание превращалось в белые облачка.

Прибавив шагу, чтобы поспевать за толпой, я почувствовала, как отваливаются мои истертые ярлыки. Мать, бабушка, писатель и блудная жена – все это не имело почти никакого значения в этих человеческих волнах. Я была просто человеком, одним и миллионов, крошечная клеточка в огромном организме. Меня переполнял восторг.

Кошка – это неразгаданная тайна. А не неразрешимая проблема

Следуя за Лидией на запад по 47-й улице, я имела возможность вдоволь полюбоваться стрижкой бобом на ее каштановых волосах. В молодости люди не понимают, насколько роскошно выглядят их волосы и как быстротечен этот период роскошного блеска.

Я была благодарна ей за то, что она не выказывала ни малейшего раздражения, когда я задерживалась у светящихся витрин.

Если бы она остановилась хоть на мгновение, я бы воспользовалась случаем показать ей великолепный мурал из камня. Пленительный модернизм стиля ар-деко покорил планету в период оптимизма, наступившего между Первой и Второй мировой войной. Стиль ар-деко зародился во Франции, но именно Нью-Йорк стал его духовной родиной, а Крайслер-билдинг – его верховным храмом.