Собибор. Восстание в лагере смерти - Иван Беркутов

– Надо поговорить, – тихо сказал военнопленный по-русски. – Как тебя звать?

– Лео, – ответил старожил, внимательно глядя на новичка.

– А меня Александр. Александр Печерский. Давай отойдем вон туда, в угол, где нас никто не услышит.

– А о чем будем говорить?

– Там все скажу.

– Кажется, это будет интересный разговор. Тогда я приглашу друзей.

Лео сделал знак другим заключенным, и еще трое работников мастерской присоединились к нему. Александр удовлетворенно кивнул – на это он и надеялся.

Когда они отошли в угол и другие не могли их слышать, Печерский заговорил:

– Я хочу рассказать вам о себе. Скажу все, ничего не утаю. Откуда я, чем занимался, что успел пережить, как сюда попал. Для чего такой подробный рассказ? Думаю, вы поймете.

И Александр начал рассказывать…

Он родился в 1909 году в Полтавской губернии, в городе Кременчуг. Спустя шесть лет родители вместе с маленьким Сашей переехали в Ростов-на-Дону, столицу Войска Донского. А еще спустя два года началась революция. Надо ли говорить, что родители Саши Печерского, как и миллионы других евреев, встретили ее с одобрением и надеждой? Ведь старая Россия, Россия царей и дворян, ставила перед евреями множество преград. Молодым людям из еврейских семей трудно было получить хорошее образование, специальность, право жить в больших городах. Черта оседлости обрекала молодежь на прозябание в местечках, отделяла от большой жизни. Поэтому большинство евреев приветствовали Октябрьский переворот. Они охотно вступали в Красную армию, становились командирами, комиссарами. Не щадя своей жизни, они сражались с защитниками старой, имперской России – с теми, кто примкнул к генералам Краснову и Деникину.

В итоге власть большевиков устояла, пришла на Дон, на весь юг России. И вся дальнейшая жизнь Саши Печерского протекала уже в стране, получившей название СССР. И Саша целиком и полностью принял идею строительства социализма и включился в это строительство. Он закончил семилетнюю школу, а попутно и другую школу – музыкальную. Еще учась в школе, начал участвовать в самодеятельности. А после школы это стало его профессией – он руководил кружками в рабочих клубах. В свой срок отслужил в армии, закончил там командирские курсы. Женился, в 1934 году у него родилась дочь.

И вот началась война… В первый же день войны, 22 июня, Печерский, как младший командир, был призван в Красную армию. Участвовал в обороне Смоленска, отступал вместе с армией к Москве. В сентябре, уже на фронте, был аттестован как техник-интендант второго ранга, служил в штабе батальона, затем в штабе полка.

Служить в штабе – не то же самое, что воевать в пехоте. Штабные редко попадают в серьезные переделки. Но, видимо, судьба готовила Александру испытания более суровые, чем выпадали на долю обычного делопроизводителя. Испытания ему выпали не по должности, а по характеру. А характер, как вскоре выяснилось, позволял ему решать задачи более сложные, чем заниматься бумажками и подсчитывать солдатские кальсоны и шинели.

…В начале октября 1941 года немцы прорвали советскую оборону под Вязьмой. 596-й полк 19-й армии, в котором служил Печерский, с боями пробивался из окружения. Комиссар полка Михаил Тишков был тяжело ранен. Политрук четвертого дивизиона Федор Пушкин получил приказ вынести раненого командира из окружения. Он взял с собой восемь бойцов и офицеров, среди которых был и Печерский.

Несколько раз маленькая группа пыталась проложить себе дорогу огнем, но успеха не добилась. Патроны кончились. Осколками мины были убиты комиссар Тишков и один из бойцов. Товарищи похоронили их, положив на могилы две солдатские каски.

Произошло еще несколько столкновений с врагом. Группа отстреливалась теми немногими патронами, что удавалось найти в окопах. И хотя бойцов мучил голод, эти найденные патроны казались им дороже хлеба.

И вот, ослабевшие, расстрелявшие последние боеприпасы, они попали во вражескую засаду. Произошло самое страшное, о чем никому не хотелось и думать, – они попали в плен.

Но это было лишь первое испытание, которое судьба приготовила для Александра. Его ждало еще одно, более суровое. В плену он заболел сыпным тифом. Это был практически приговор – больных тифом немцы обычно убивали. Однако Александр сумел скрыть свою болезнь и каким-то чудом остался в живых. И вот, едва встав на ноги, лейтенант Печерский вместе с четырьмя другими пленными совершил побег. Свой первый побег…

Однако побег был плохо подготовлен, и беглецов поймали. Их отправили в штрафную команду в город Борисов, а оттуда в Минск.

Печерского привезли в Минск в конце лета 1942 года. И с первого дня он начал думать о новом побеге. Ведь за то время, пока они пробивались из окружения, Александр понял про себя одну вещь: его место совсем не в штабе. Он создан, чтобы воевать. И он может воевать хорошо! Пока они выходили из окружения, он как-то сам, без всяких наставников, понял, как организовать разведку, когда надо принять бой, а когда лучше отступить. За эти тяжелые недели он стал солдатом. И теперь хотел как можно скорее вырваться из лагеря и снова воевать, применять на деле то умение, которое приобрел за время боев в окружении.

Лагерь, в который привезли пленных, располагался в лесу. Охранялся он кое-как, так что бежать было можно. И Печерский решил, что в ближайшие дни пустится в бега. Однако случилось иначе…

На следующий день заключенных построили и произвели медицинский осмотр. Александр не сразу понял, что искали нацисты, но потом стало ясно – они искали евреев. И нашли девятерых. В том числе Печерского…

Их сразу отделили от остальных военнопленных и повели в другую часть лагеря. Здесь все было гораздо страшнее. Сразу, как только привели, пленных начали бить. Избивал их здоровенный полицай. Он погнал вновь прибывших к глубокому подвалу и велел спускаться. Спускаясь, Александр насчитал 24 ступеньки лестницы. Очень глубоко! А сверху, в качестве напутствия, доносились слова полицая:

– Отсюда лишь одна дорога – на тот свет! Это прихожая преисподней. В настоящий ад вы попадете попозже. Другого пути из этого погреба нет!

После чего захлопнул крышку и запер ее.

В подвале царила кромешная тьма. Спустившись вниз, Александр нащупал головы, плечи, спины сидящих и лежащих там людей. Что это за люди, сколько их – понять было невозможно. Но было ясно, что людей много, подвал был забит до отказа. Кто-то из узников нашел доски и подстелил их под себя, остальные сидели и лежали на сырой земле. Слышалось тяжелое дыхание, кашель, стоны…

Печерский на ощупь пробрался к стене, отыскал пятачок и присел. И потекли часы, похожие один на другой; часы, которые было невозможно сосчитать. Тут быстро утрачивался счет дням.

Но вот сосед справа от Александра пошевелился и произнес:

– Что же дальше с нами будет?

– Ты разве не слышал, что сказал полицай? – отозвался Печерский. – Это дорога в ад…