Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

В феврале Черчилль написал матери: «Я упорно занимаюсь для поступления в Харроу. У меня не очень хорошо с латинскими стихами, но это не имеет особого значения, главное – проза, а в этом я быстро совершенствуюсь. Когда вернусь домой, можешь меня проверить». Кроме того, он читал и романы. Получив от Хаггарда экземпляр его «Аллана Квотермейна», Черчилль пишет ему, что находит этот роман более увлекательным, чем предыдущий – «Копи царя Соломона».

За девять дней до вступительного экзамена в Харроу Черчилль сообщил отцу: «Я успешно преодолел вторую книгу «Энеиды» Вергилия, и она мне нравится больше, чем что-либо другое. Надеюсь сдать. Думаю, смогу».

Уверенность Черчилль была обоснованной: 15 марта он сдал вступительный экзамен в Харроу, но при этом очень перенервничал. Когда он отправился из Харроу на поезде в Лондон, Шарлотта Томсон сообщила лорду Рэндольфу, что у мальчика был сильный приступ слабости, и она беспокоилась за него. «Он с большим трудом справился, – писала она, – и был ужасно расстроен после утренних экзаменов. Проблемой оказался перевод с латинского. Он уверял, что никогда не переводил с латыни на английский, и поэтому не смог перевести предложенный на экзамене кусок прозы. Насколько мне известно, он более года занимался переводом Вергилия, а еще дольше – Цезаря, так что меня очень удивило его заявление, но, разумеется, я не стала спорить».

«Я поступил, – написал Черчилль матери из Брайтона 16 марта, – но это оказалось намного труднее, чем я ожидал. Перевод с латыни оказался очень и очень трудным, так же как и с греческого. На экзамене не было греческой грамматики, в которой я надеялся набрать баллы, и не было французского. Я очень устал, но теперь это не имеет значения, потому что поступил. Мне очень хотелось поступить в Харроу, там замечательно – прекрасный вид, прекрасное расположение, хороший плавательный бассейн, хороший спортивный зал, столярная мастерская и многое другое». Еще одним преимуществом в глазах Черчилля была близость к Лондону: от вокзала Виктория до Харроу езды час с четвертью.

Последний месяц Черчилля в Брайтоне был полон мыслей о доме. «Я очень хочу встретить Пасху с тобой. Возвращайся скорее», – писал он отсутствовавшей матери 27 марта. Но к Пасхе она так и не приехала.

Черчилль поступил в школу Харроу в апреле 1888 г. Как в Сент-Джордже и Брайтоне, он стал пансионером и виделся с родителями только во время каникул, да и то не всегда. «Мне все чрезвычайно нравится», – сообщает он в своем первом письме домой, написанном через три дня после прибытия. На следующий день он с гордостью извещает, что на вступительном экзамене по арифметике показал, как выяснилось, лучший результат.

Уже в первый месяц пребывания в Харроу Черчилль вступил в школьный кадетский отряд и аккуратно посещал занятия. Вместе с кадетами он съездил в Рикмансуорт, где произошло шуточное сражение с учениками Хейлибери-скул. «Поскольку у меня не было формы, я лишь подносил патроны, – написал он домой. – Я совершил не меньше сотни рейдов в самую гущу боя. Это дало мне хорошую возможность наблюдать поле сражения. Было очень увлекательно. Можно было видеть, как в дыму противник продвигается все ближе и ближе, и в результате мы потерпели поражение и были вынуждены отступить».

Первая письменная работа Черчилля в Харроу была посвящена Палестине времен Иоанна Крестителя, когда земля, как он выразился, «лежала у ног римлян, которые тогда были в зените славы». О зелотах, готовых рисковать своей жизнью, своими жилищами, всем чем угодно ради свободы своей страны. Про фарисеев он писал: «У них было множество недостатков. А у кого их мало? Утверждать, будучи христианином, что они более греховны, значит совершать то же преступление, в котором обвиняют их».

Черчилль учился стрелять из винтовки Мартини-Генри, которая была на вооружении британской армии. Он заучил тысячу строк из «Песен Древнего Рима» Томаса Маколея и получил приз. При этом он скучает в разлуке с матерью, хотя порой их встречи доставляют ему огорчения. «Я стараюсь как могу, – пишет он в конце июня, – но ты так сердишься на меня, что я чувствую себя тупицей. – И добавляет: – Мама, приезжай в субботу. Я не лентяй и неряха, а просто невнимательный и забывчивый».

Однако в субботу леди Рэндольф не приехала. Не оправдалась и надежда увидеть ее неделей позже на Актовом дне, когда Черчилль пел в школьном хоре. Ему пришлось удовлетвориться визитом тетушки – леди Фанни Марджорибэнкс, чей сын тоже учился в Харроу, а муж был восходящей звездой фракции либералов в парламенте.

Школьные гимны, которые исполнял Черчилль на Актовом дне, подогрели его энтузиазм. «Активный патриотизм, который пробуждали эти гимны, – позже писал его сын Рэндольф, – заложили основу всего его политического поведения». Когда в 1940 г. Рэндольф сопровождал отца в Харроу на ежегодное исполнение школьных гимнов, Черчилль сказал ему: «Слушая, как эти мальчики поют хорошо знакомые мне гимны, я вижу самого себя пятьдесят лет назад, распевающего баллады о великих деяниях и великих героях и мечтающего совершить какой-нибудь славный поступок ради моей страны».

Позднее, выступая перед учениками Харроу в октябре 1945 г., Черчилль вспоминал, что он был «крайне увлечен этими песнопениями, и постоянно думал: «Если бы мне дали возможность руководить одним из этих прекрасных вечеров!» Но такой возможности мне не предоставили. Поэтому пришлось смирить амбиции и связать свои надежды с другим: я решил, что могу стать дирижером. В Харроу я этого тоже не добился, но со временем мне довелось-таки дирижировать большим ансамблем, игравшим на необычных огромных инструментах, наполнявших своим ревом все окрестности».

В Харроу учащимся предоставляли краткосрочные перерывы, и Черчилль надеялся в июле съездить на неделю домой, но был вынужден остаться в школе. Помощник директора Генри Дэвидсон объяснял леди Рэндольф: «Дело не в том, что он сознательно создает проблемы, а в его забывчивости, невнимательности и общей неорганизованности. Это достаточно серьезно, и иногда я даже хочу попросить вас поговорить с ним об этом».

Дальше – больше. «С сожалением должен констатировать, что Уинстон на протяжении семестра ведет себя все хуже, – писал Дэвидсон. – Постоянно опаздывает на уроки, теряет учебники, тетради и прочее. Мне даже не хочется в это углубляться. Он настолько неорганизован, что я не знаю, что делать. Порой мне кажется, он просто не управляет собой. Если он не сможет победить этот недостаток, ему никогда не добиться успехов в частном учебном заведении. Он обладает большими способностями, но его халатность может сделать их бесполезными. В заключение не могу не сказать, что я весьма удовлетворен работами по истории, которые он выполняет по моему заданию». В этом семестре Черчилль получил приз класса по истории Англии.

В осеннем семестре Черчилль принял участие в школьном конкурсе по чтению наизусть Шекспира. По письмам родителям видно, как страстно он хотел его выиграть, но не сумел. Он сделал всего двадцать семь ошибок на тысячу строк, после чего написал: «Я был весьма удивлен, что сумел обойти два десятка мальчиков, которые намного старше меня». Затем, накануне четырнадцатого дня рождения, он с гордостью сообщил о победе в конкурсе по английской истории. Он также стал первым по истории Древнего Рима и добился значительных успехов в греческом и латыни.