Решала - Павел Барчук

раз, хотел прижопить взяточника. Короче, пока факта передачи денег нет, пошли все на хрен. Да и найдутся связи, чтоб ситуацию уладить. На данном этапе, по крайней мере, это возможно. Вот если бы не явился гражданин Михалёв и не открыл мне глаза, тогда, да. Тогда была бы полная жопа.

— Вы не верите, господин Забелин? — Спросил мужик. В голосе его звучали интонации сочувствия.

Пока я тупо ржал, он смотрел на меня внимательным взглядом. Ждал, когда успокоюсь.

Вот его роль мне была непонятна. Уж чем-чем, а склонностью к театральщине федералы точно не страдают. У них с фантазией не очень. От чекистов он явиться не мог. Вообще бред это. По своей инициативе пришел? Зачем? Денег товарищ не просит, шантажом не занимается. Наоборот. Вон, предлагает счастливое будущее в новом мире.

— Конечно, нет. Вы считаете меня идиотом? Торговец? Серьезно? Если вы чем и торгуете, это точно называется не «спасение», а по-другому. И тянет на приличный срок. К тому же, судя по той ахинее, которую я услышал, Вы не только торгуете, но и сами употребляете. А теперь… не могли бы свалить отсюда?

Вообще, очень сильно хотелось взять его за шиворот и выкинуть за дверь. Но в наш современный век технологий все стали такие умные, что совершенно нет гарантий приватности этого разговора. Может, он и добивается подобной реакции. Провоцирует, чтоб я, как это любят называть правозащитники обиженных властью граждан, превысил полномочия и занялся рукоприкладством. Поэтому, нет. Все исключительно культурно.

— Ну, что ж… — Мужик послушно поднялся с кресла и направился к двери, чем удивил меня изрядно. Я ожидал продолжения спектакля, если честно. — Давайте тогда так… Вы не верите мне. Но видите ли, господин Забелин, если события получили толчок, их реализация неизбежна. Хорошо. Я помогу Вам сейчас совершенно безвозмездно. Вас не посадят. Вы же именно это считаете самой большой бедой. Это же ваше самое большое заблуждение. По ночам иногда просыпаетесь в холодном поту. Ожидаете, когда схватят за руку. Но все равно остаетесь предприимчивым человеком, который пользуется своей должностью и своими возможностями. Не имеете сил отказаться от хорошей жизни и финансового благополучия.

— Не понимаю, о чем идет речь. — Повторил заезженную фразу и улыбнулся мужику.

Он хотел меня удивить? Типа, знает подробности, о которых никому я не рассказывал. Но при этом не сообщил ничего неожиданного. Любой человек на моем месте просыпался бы в холодном поту периодически. Если он не идиот, естественно.

— Конечно, конечно… Другого ответа я и не ждал. Пеовый этап — отрицание. Итак… — Он остановился прямо передо мной. — Вас не посадят. В это раз. Именно сейчас. Но цепь событий неизменно приведет к еще одной нашей встрече. Знаете, почему? Ничего не происходит просто так. И если Вам предназначено покинуть этот мир, значит, это неизбежно.

— Звучит, как угроза… — Я не двигался с места, хотя тот факт, что незнакомый человек находится слишком близко, меня нервировал.

А еще, на какое-то мгновение, вдруг показалось, будто у мужика неправильные зрачки. Вытянутые, словно у хищника. Я непроизвольно моргнул несколько раз, избавляясь от глюка. Тут же все стало нормально. Глаза, как глаза. Цвет только непривычный. Не карие, а какие-то орехово-желтоватые. Но сейчас можно любые линзы себе впихнуть.

— Ой, нет. — Он тихо засмеялся. — Убивать вас никто не собирается. И если бы не Колесо, Вы прожили бы здесь долгую жизнь. Правда, бо́льшую часть ее в тюрьме, но какая разница. Верно?

— Слушайте…

— Все. Ухожу… — Он поднял обе руки, развернув их ладонями вперед. — Скоро увидимся, господин Забелин.

Мужик обошел меня, толкнул дверь и исчез в коридоре.

— Не пошел бы ты не хер… — Сказал я себе под нос, а потом очень быстро начал собираться.

Мне нужно уйти из кабинета, чтоб не встречаться здесь с Бергом, который появится с минуты на минуту. Мы договаривались, что он заглянет, а потом отправится ждать в тот самый ресторан. Еще мне нужно срочно связаться с Витькой. Но не со своего телефона.

В общем, к счастью, я реально смог выкрутиться. Хотя, проблемы, конечно были. Разбирательство, беседа с начальником отдела в очень укромном месте, мой внеплановый отпуск, а потом очень скорое увольнение по собственному желанию. Помогли связи, которыми за время работы я оброс в достаточной мере. Выбор стоял следующий, либо уйти и остаться без работы, либо надеяться на чудо и ждать, что пронесёт. Однако, судя по развивающимся событиям и тому, как быстро мои действия с делом Берга вдруг стали достоянием людей, находящихся на порядок выше даже Витькиной головы, пронести могло только в одну сторону. Туда, где от свободы отделяет решетка, причем совсем не на маленький срок. Короче, я реально думал, выкрутился.

В какой-то момент даже вспомнился тот мужик в лакированных туфлях и его слова, что меня не посадят. Но тут же я выкинул этот бред из головы. Тем более, и это было несколько удивительно, ни Берг, ни мутный тип больше нигде, ни разу мне не встретились. Кроме того, я попытался найти информацию об Александре Моисеевиче, но ее не было. Данные были. Паспорт. Номер телефона. Однако ни слова в интернете. Соцсети, статьи, заметки. Что угодно. Ни черта. Человек этот, судя по всему, вел максимально закрытый образ жизни. И еще не было на него оформлено ни одной фирмы, ни одного счета в банке. Странно, конечно. Хотя, может, он страдает крайней формой паранойи и все, что нажито непосильным трудом, распределено между родственниками. Не знаю. О родственниках тоже, кстати, не нашел ни черта.

А потом я понял, о чем говорил мутный мужик, когда высказался, что проблемы с законом, на самом деле, не самая страшная фигня в жизни. По крайней мере в моей жизни.

С момента, как уволился, изменилось многое. Халява. К ней привыкаешь быстро и основательно. Думаешь, так будет всегда. Когда она заканчивается, первая мысль:«Да ладно!» А потом и правда — все. Я остался без работы, без денег и оказалось, Максим Забелин, такой прекрасный, охренительный тип, в общем-то никому не нужен. Не выстроилась очередь желающих дать мне возможность иметь бабло. Я привык к определенному образу жизни и копейки, которыми, наверное, довольствовался бы кто-то другой, меня уже не устраивали. А потом, в период крайнего отчаяния, даже за копейки не получалось найти работу.

На этом проблемы только начались. Если жизнь бьет в лоб, то делает подобные вещи основательно, чтоб наверняка перевернуть все с ног на голову. Если начинается падение, то обязательно на самое дно.

Вернувшись домой с очередной встречи, в процессе которой пытался обеспечить себя финансами, я увидел скромную дорожную сумку у порога. В ней заботливыми руками жены были сложены необходимые на первое время вещи.

— Что это? — я кивнул в сторону шмотья. Хотя, сразу понял, какой сюрприз приготовила мне любимая.

Кристина вышла из спальни и теперь, облокотившись о стену, смотрела на меня с тем выражением лица, которое сложно понять. То ли ненавидит, то ли жалеет, то ли ей искренне и глубоко насрать на все происходящее.

— Твои вещи. Очевидно же. — Она небрежно пожала плечами, словно речь шла о какой-то мелочи, а не о прожитых вместе годах.

— Круто. Мы едем куда-то?– Я продолжал цепляться за надежду, что все это просто недоразумение. Не мог понять, почему именно сейчас. Почему в самый хреновый момент жизни моя женщина надумала меня добить.

— Мы — нет. Ты — да.

— Оооо… Вот как, значит… Ну, ок.

Я взял сумку и вышел из дома, не задавая больше никаких вопросов, не устраивая разборок и выяснения отношений. Зачем? Человек решил вычеркнуть меня из своей жизни. Спустя несколько лет, которые мы провели вместе, она спокойно собрала то, что сочла лишним в доме, включая мужа, и выкинула меня, как ненужный, использованный презерватив. Был Максим на коне, можно потерпеть его характер, закидоны, попойки с друзьями. Потому что от Максима имелся толк. А теперь что? Денег нет, работы нет. Для чего мучаться? Действительно. Все. Занавес.

Честно говоря, сложно описать, что я чувствовал в тот момент. Горечь, наверное. Обиду, осознание того, что меня на самом деле выкинули. Ненужный, неудобный персонаж, с которого больше нечего взять. А раз так, то пошел вон. Я не думал о любви или разбитом сердце. Для меня любовь — понятие несколько размытое, смутное. Вроде знаешь, она есть. Так говорят, по крайней мере. Но не уверен в ее существовании. Фантастическая, сказочная тварь, о которой столько пишут, снимают фильмы, рассуждают. Некоторые, даже вешаются или