Поляк - Джон Максвелл Кутзее

чему. Климакс еще не наступил, но уже на подходе. Тогда она утратит фертильность, и слабый зов ее тела о единении затихнет навсегда.

22

У ее подруг случаются романы, у нее – нет. У Маргариты связь с известным профессором-антропологом, медийной персоной, женатым мужчиной. Они встречаются в отелях или квартирах сочувствующих коллег.

23

Она была в Аргентине, но ни разу в Бразилии. Беатрис не прочь ее посетить. Кажется, страна довольно интересная. Может быть, ее сын, работающий химиком в агрономической компании, согласится ее сопровождать. Познакомится с бразильской агрокультурой.

24

У нее нет никакого желания лететь в Бразилию в компании польского пианиста. Допустим, она согласилась бы, но как он объяснит ее присутствие бразильскому аналогу ее Концертного Круга? «Это Беатрис, старая приятельница из Барселоны, которая сопровождает меня в туре. Беатрис давно хотела посетить вашу многоликую страну». Или: «Это Беатрис, которую я взял с собой, чтоб она утирала мне лоб и дарила мир». Или: «Это Беатрис, женщина, которую я едва знаю, но вроде бы она является ответом на загадку, ради чего я существую».

25

Влюбленный старик. Какая глупость. К тому же для него это небезопасно.

26

У поляка был шанс, когда в кафе он схватил ее за плечи и приблизил свое лицо, холодные голубые глаза. Это был подходящий момент, чтобы показать себя, преодолеть ее сопротивление. Однако он замешкался и упустил ее.

27

Ей не нравится португальский с его жесткими, сдавленными звуками. Но возможно, бразильцы говорят на нем иначе.

28

Она размышляет о том, каково было бы делить постель с этим громадным костлявым телом, и вздрагивает от отвращения. Его холодные руки на ее теле.

29

Почему именно она? Что же случилось во время того ужина в итальянском ресторане, что заставило его подумать: вот она, моя судьба. «Вот женщина, на которую я потрачу свою последнюю любовь»? Если бы в тот вечер Маргарита не заболела, влюбился бы он в нее, пригласил бы в Бразилию, чтобы она утирала ему лоб и делила с ним постель?

Мир: это то, чего он, по его словам, желает. Как попавший в шторм мореплаватель молит о земле, так поляк молит о мире. Что ж, Маргарита отнюдь не ангел мира, в чем ему пришлось бы скоро убедиться. Маргарита переодела бы его в одежду помоднее, отвела к своему esteticista[7] подправить брови, устраивала бы ему интервью. А что касается секса, сомнительно, чтобы он в его годы сумел бы соответствовать ее высоким меркам.

По правде сказать, возможно, именно поэтому он остановил свой выбор на ней, Беатрис. По роду своей деятельности ему пришлось столкнуться со множеством женщин, подобных Маргарите, энергичных, ярких, ненасытных. В тот вечер, у «Боффини», Беатрис показалась ему воплощением ненавязчивой и нетребовательной, но достаточно импозантной женщины, которая удовлетворяла бы его потребности, не доставляя хлопот. Если так, то это оскорбление!

30

Она пишет ему по-английски: «Дорогой Витольд, надеюсь, ваш концерт в Берлине прошел удачно. Я размышляла о нашем последнем разговоре, задаваясь вопросом, откуда, черт возьми, вы взяли, что я воплощаю собой мир? Я не воплощаю ни мира, ни чего другого. Все потому, что вы понятия не имеете, какой я человек. Наши пути пересеклись по чистой случайности. За этим не стояло никакого замысла. Я не „предназначена“ вам, как вы, вероятно, считаете. И никому другому. Никто из нас не может быть кому-то „предназначен“, что бы ни значило это слово. Ваша Беатрис».

31

Между мужчиной и женщиной, между двумя полюсами, электричество либо потрескивает, либо нет. Так было с незапамятных времен. Мужчина и женщина – это не просто мужчина, просто женщина. Без союза «и» нет никакого единения. Между ней и поляком нет никакого «и».

Следующим гостем Концертного Круга будет контртенор Джордж Кирчвей, который исполнит программу из произведений Генделя, Перголези, Филиппа Гласса и некоего Мартынова, о котором Беатрис слышит впервые. Может быть, именно контртенору предстоит стать ее истинным предназначением, затмив польского самозванца.

32

Она перечитывает письмо, решает, что оно вышло слишком сердитым, и удаляет его. Почему письмо кажется ей сердитым? Она не чувствовала раздражения, когда его писала.

33

Его учитель Шопен был болезненным мужчиной, принимавшим женскую заботу. Возможно, именно этого хочет поляк: сиделку, которая будет присматривать за ним на склоне лет?

34

– Тот пианист с длинным именем, о котором ты мне говорила, – спрашивает муж, – ты приняла решение?

– Какое решение?

– Летишь с ним в Бразилию?

– Конечно нет. С чего ты взял, будто я соглашусь?

– А он об этом знает?

– Разумеется, знает. Я выразилась совершенно определенно.

– Он звонит тебе? Пишет? Вы переписываетесь?

– Переписываемся? Нет. И хватит вопросов. Мы же цивилизованные люди, к тому же давно женаты – этот разговор не кажется тебе странным?

35

Теперь предстоит разгадать две загадки: почему ее мысли постоянно возвращаются к поляку и с чего это муж так на нее взъелся?

Вторая решается просто: муж уловил что-то в воздухе и забеспокоился. Психологически все объяснимо.

Чтобы разгадать первую загадку, психология не поможет. Когда вам чего-то недостает, когда что-то проходит мимо вас, какая это наука? Ее еще не придумали. Тайноведение? Тайнознание?

36

Перед ее мысленным взором возникают два образа Бразилии, два стереотипа: бронзовые тела на ослепительно-белом песке и потные женщины с плачущими младенцами над газовыми плитами в лачугах с дырявыми крышами. Конечно, это не вся Бразилия. Третья, четвертая, сотая Бразилия ждут своих первооткрывателей.

37

Бразилия не означает кризис ее брака. Ее брак, как никогда, крепок. У Беатрис нет намерения оставлять мужа, а муж будет дураком, если ее бросит. В поляка она не влюблена. В лучшем случае жалеет его: он стар, одинок, оторван от мира, в котором его слишком отстраненные интерпретации Шопена находят все меньше сочувствия. Жалеет его, что так на ней зациклился (он может сколько угодно называть это любовью, но она этого делать не станет).

38

Она не представляет себе посещение Бразилии в его компании. Чем бы они занялись после того, как он отыграет Шопена для сливок местного общества? Прогулками вдоль длинных белых пляжей между бронзовеющими телами? Танцами под местные ритмы?

Она любит знакомые вещи. Любит комфорт. Новизна рази новизны – не для Беатрис. Неудивительно, что муж находит ее нелюбопытной.

К примеру, этот Мартынов. Она никогда о нем не слышала, но заранее готова невзлюбить его музыку. Все это так неприятно.

39

С чего вдруг она так критична, выставляя себя недалекой и самодовольной, какой-то обывательницей? Что на нее нашло?

40

Беатрис не снятся сны. Она никогда