А ларчик просто открывался - Марина Серова

— Здравствуй, Наташенька! Рада тебя слышать.

— Не ври! Лучше сразу говори, что нужно.

— С твоей обходительностью может сравниться только твоя проницательность. Чего это ты злая с утра?

— Это у всяких буржуазных пережитков типа частных сыщиков в полдень еще утро, а у нас, порядочных рядовых ментов, трудовой день в самом разгаре. А насчет моей обходительности, чья бы корова мычала! Ты же звонишь, только когда тебя особенно прижмет. Так что не тяни — выкладывай.

— Ладно, солнышко, в следующий раз позвоню просто так. А вообще-то я хотела спросить: дело об ограблении Радищевского музея не у тебя?

— Нет, а с чего ты взяла?

— Ну, с ограблением храма Покрова ты же справилась блестяще, я решила, что тебе и карты в руки, — польстила я Наташе — она всегда таяла от моих комплиментов.

— Дерьма у меня полны руки, а не карт. И так дел по уши. А музеем Сашка занимается.

— Павлов? И давно ли он на кражи перешел?

— Там вообще-то как бы еще охранника убили…

— Ну да, об этом я как-то забыла. Слушай, Наташенька, а ты мне его не высвистишь?

— Высвистать я его тебе, конечно, могу, только вряд ли он с тобой станет разговаривать. За нас начальство всерьез взялось, — Наталья понизила голос, словно опасалась, что ее могут подслушать, — и тут, нате вам из-под кровати, музей. Так что даже и не мечтай.

— Ты мне его позови, а уж как уломать Сашку, это моя головная боль. Ладушки?

— Ладно. Жди.

Через некоторое время в трубке раздался недовольный голос Павлова.

— Слушаю тебя, Таня.

— Сашенька, у меня тут проблема. Меня наняли для расследования ограбления музея, а твой амбал меня пускать не хочет.

— И правильно делает.

— Саш, ты бы как-нибудь намекнул ему, что я оставшиеся иконы красть не собираюсь и убивать никого не буду. Только осмотрю место преступления и тут же уйду.

— Слушай, Татьяна, не лезла бы ты в это дело. Это мое расследование, а и без тебя забот хватает.

— Саша, честное пионерское, если я что-то узнаю, тебе ни за что на свете не скажу — расследуй себе на здоровье сам. Но не могу же я отказаться от заказа, раз уж согласилась. А сделать я ни черта не смогу, пока все своими глазами не увижу.

— Это уже твои проблемы.

— Нехорошо, Саша, так со старыми друзьями поступать. Ведь, правда, мешать тебе я не собираюсь. У тебя своя работа — я понимаю, а у меня своя — пойми и ты меня.

— Я-то тебя понимаю, да вот начальство мое вряд ли поймет. Так что управляйся сама.

Третья неудача! Такого поворота я никак не ожидала. Видать, их там и впрямь сильно поприжали. Вот они, обещанные «костями» неприятности. Что же дальше будет? Я решилась на крайнее средство:

— Сашенька, ты тут меня на днях в ресторан звал. Так, может, как разберемся с этим делом, сходим — отметим?

— Ну и стерва же ты! Ладно, считай, уломала. Но только десять минут — не больше. И не вздумай задавать никаких вопросов Сергею. Мне и так крепко нагорит, если все до начальства дойдет.

— Сашенька, ты золото. В долгу не останусь.

— Да ну тебя в задницу, шантажистка чертова!

— Не злись, все равно не поверю. Увидимся… в ресторане.

— Давай. Только побыстрей там.

Я громко чмокнула трубку, имитируя поцелуй, и повесила трубку.

— Ну все, можно идти, — сказала я Алексею Петровичу, вешая трубку.

— Нас пропустят?

— А вы сомневались?

— Да вы просто волшебница! — сказал он, восхищенно глядя на меня.

— Я просто профессионал, — ответила я, скромно потупив глазки.

Когда мы подошли к музею, нас встретил тот же охранник, но теперь он, хоть и весьма неохотно, распахнул перед нами дверь.

— Проходите, — сердито сказал он и добавил: — Только ничего не трогайте.

— Всенепременно, — ответила я и вошла внутрь.

Вопреки моим ожиданиям, я не увидела суетящихся вокруг места преступления ментов, да, собственно, и самого места преступления тоже. Я в нерешительности остановилась возле самого входа.

— Проходите, пожалуйста, — видя мою растерянность, засуетился Алексей Петрович, — это здесь.

Мы обогнули покрытую ковром широкую лестницу и вошли в зал. Еще с порога я увидела белый контур, оставленный работниками органов на месте, где раньше лежал труп охранника.

— Вот, — сказал Белов, аккуратно переступая через меловые линии, — это Итальянский зал. Выставка располагалась здесь.

— Замечательно, — пробормотала я, хотя, конечно, ничего замечательного во всем этом не было.

Судя по контурам, труп лежал ногами к двери, практически в самом проходе. Руки широко раскинуты — похоже, охранник или не успел, или не счел нужным достать оружие.

— Скажите, вы видели труп?

— Да, — поморщившись, ответил Алексей Петрович. — Его застрелили, насколько я могу судить, в упор. У него вся грудная клетка была разворочена так, словно в него из пушки стреляли.

— А лежал он лицом вниз или вверх?

— Вверх.

Странно. Из какого бы оружия и с какого бы расстояния в него ни стреляли, входное отверстие в любом случае должно быть меньше выходного. Если, конечно, в него действительно не стреляли из пушки. А раз Белов говорит, что у него была «разворочена» грудная клетка, значит, стреляли в спину. Каким же тогда образом он мог лежать на спине лицом вверх, да к тому же еще и ногами к проходу? Это все мне предстояло выяснить. Интересно, что думает по данному поводу наша доблестная милиция. Боюсь только, получить ответ на сей вопрос в виду Сашкиного неадекватного поведения мне не светит. По крайней мере, пока не светит.

— А пропала только одна икона? — спросила я, оглядывая зал, стены которого были увешаны иконами самых разных размеров.

— Да. Только икона Тверской Богоматери. Причем, понимаете, что странно… В этой коллекции есть гораздо более редкие и ценные иконы, стоимость которых превышает стоимость украденной.

— Ну здесь как раз ничего странного нет. Этому может быть два объяснения. Если предположить, что кражу совершили не профессионалы, то они попросту могли не знать реальной стоимости икон и взяли первую попавшуюся. Ну а если это дело рук настоящих знатоков своего дела, то они могли преднамеренно взять не самую редкую икону, чтобы ее было проще сбыть. Меня куда больше интересует другой вопрос — почему взяли только одну икону. Может быть, преступникам была нужна именно икона Тверской Богоматери?

— Но кому она могла понадобиться?

— Да мало ли… Каким-нибудь сектантам, например… А потом, убив охранника, преступники могли просто испугаться и не решились задерживаться дольше. Взяли первое, что увидели. Кстати, где находилась украденная икона?