Суждения и беседы «Лунь юй» - Конфуций

у неспособного,

владеть многими достоинствами

и спрашивать у нищего духом,

иметь и казаться неимущим,

быть полным и казаться пустым,

терпеть обиду и не давать отпора —

некогда так поступал один мой старый друг.

VIII, 6

Цзэн-цзы спросил:

– Кому можно отдать на воспитание подростка-сироту,

кому можно доверить судьбу царства размером в сто ли

и кто, ведая большими делами, не ищет корысти —

он благородный муж?

Да, он благородный муж!

VIII, 7

Цзэн-цзы сказал:

– Учёный муж не может не быть широким и решительным.

Ноша его тяжела, а путь далёк.

Человеколюбие считает своей ношей,

разве это не тяжесть?

Умрёт и только тогда придёт конец пути,

разве это не даль?

VIII, 8

Учитель сказал:

– Начинай с «Ши» («Стихов»),

утверждайся в ритуале,

завершай музыкой.

VIII, 9

Учитель сказал:

– Народ можно заставить следовать этому,

но невозможно заставить постичь это[86].

VIII, 10

Учитель сказал:

– Если любят отвагу и ненавидят бедность – смуте быть.

Если ненавидят людей, лишённых человеколюбия —

смуте быть.

VIII, 11

Учитель сказал:

– Да обладай хоть блестящими талантами Чжоу-гуна,

но если высокомерен и скуп,

то всё остальное в тебе не стоит и взгляда.

VIII, 12

Учитель сказал:

– Нелегко найти такого, кто, проучившись три года,

не помышлял бы о жаловании.

VIII, 13

Учитель завещал:

– Искренне верьте в философию,

до смерти стойте за Дао добра.

Не входите в царство, где опасность,

не селитесь в царстве, где беспорядок.

Если в Поднебесной есть Дао, то проявляйтесь,

если в Поднебесной нет Дао, то скрывайтесь.

Если в царстве есть Дао,

то бедность и незнатность постыдны.

Если в царстве нет Дао,

то богатство и знатность постыдны.

VIII, 14

Учитель сказал:

– Когда не занимаешь соответствующего поста,

не помышляй и о соответствующих делах управления.

VIII, 15

Учитель сказал:

– Каким чарующим спокойствием наполняется слух,

когда мастер Чжи[87] начинает музыкальное исполнение

и заканчивает его песней «Гуань цзюй».

VIII, 16

Учитель сказал:

– Лжив и непрям,

глуп и неосторожен,

невежествен и недоверчив —

как можно быть таким, никак я не пойму.

VIII, 17

Учитель сказал:

– Учись так, как будто не успеешь обрести,

и так, как будто боишься утратить.

VIII, 18

Учитель сказал:

– Вот кто величественны – Шунь и Юй[88]!

Они владели Поднебесной

и не передавали её по наследству.

VIII, 19

Учитель сказал:

– Велик был Яо! Государь! О, как величествен!

Только Небо делает великим,

и только Яо подошёл для образца.

Он необъятен так, что народ не мог его восславить.

Как велики его свершенья и заслуги!

Как блестящи им данные каноны!

VIII, 20

У Шуня было пять сановников,

и Поднебесная была умиротворена.

У-ван говорил:

– У меня десять способных

к государственной деятельности сановников.

Учитель произнёс:

– Трудно найти таланты, не так ли?

В том наибольшей полноты достигли эпохи Тан и Юй

(при Яо и Шуне).

У У-вана среди десяти сановников была одна женщина,

и, таким образом, всего их было девять.

Вэнь-ван владел двумя третями территории Поднебесной,

а служил династии Инь.

Добродетель династии Чжоу,

её можно назвать высшей добродетелью!

VIII, 21

Учитель сказал:

– Вот Юй, не нахожу я в нём изъяна.

Не досыта ел и пил, но в высшей степени выражал

сыновнюю почтительность к дýхам.

Платье носил простое,

но обильно украшал наколенники и головной убор

из ритуального наряда.

Довольствовался жалким жилищем

и все силы отдавал рытью каналов при борьбе с потопом.

Таков Юй, не нахожу я в нём изъяна.

Глава IX. «Учитель редко…»

IX, 1

Учитель редко говорил о выгоде, судьбе и человеколюбии.

IX, 2

Человек с улицы Дасян сказал:

– Велик Конфуций!

Однако при такой необъятной учёности

ни в чём не прославился.

Учитель услышал об этом и сказал ученикам:

– В чём же мне явить своё умение?

Может, показать умение править колесницей?

Или показать умение в стрельбе из лука?

Покажу-ка умение править колесницей.

IX, 3

Учитель сказал:

– Согласно ритуалу шапки должны плестись из пеньки,

но ныне шьют из шёлка.

Это дешевле и потому я следую за всеми.

Согласно ритуалу кланяться надлежит внизу у входа,

но ныне кладут поклон, когда взойдут наверх,

что нарушает этикет.

И потому, хоть это против всех,

я буду кланяться внизу у входа.

IX, 4

Учитель исключал четыре вещи:

пустые домыслы, категоричность, упрямство и себялюбие.

IX, 5

Учитель, терпя угрозы в Куане[89], сказал:

– Вэнь-ван уже почил, так разве культура не здесь, не во мне?

Если бы Небо захотело изжить эту культуру,

то последующим поколениям

от неё ничего бы не досталось.

Но Небо ещё не похоронило эту культуру,

а потому что могут сделать мне куанцы?

IX, 6

Первый министр спросил у Цзы Гуна:

– Учитель совершенномудрый!

Откуда в нём так много способностей?

Цзы Гун ответил:

– Именно Небом ниспослано ему стать совершенномудрым,

отсюда и многие способности.

Учитель, услышав об этом, сказал:

– Первый министр знает меня.

С детства я на положении худородного,

потому, обладая многими способностями,

занимался презренными делами.

А намного ли превосходит меня благородный муж?

Отнюдь не намного.

IX, 7

Лао[90] вспоминал:

– Учитель говорил:

Я не был призван на службу,

поэтому освоил многие искусства[91].

IX, 8

Учитель сказал:

– Знаю ли я заведомо ответ?

Нет, не знаю.

Но, если даже невежа спрашивает у меня

и его вопрос пуст сам по себе,

я всё же беру его и исчерпывающе рассматриваю

от начала и до конца.

IX, 9

Учитель сказал:

– Феникс-птица[92] не прилетает,

Река Чертёж[93] не шлёт,

Я вижу, что конец грядёт!

IX, 10

Если Учителю случалось встретиться

или с человеком в трауре,

или с одетым в парадное платье,

или со слепцом, то, подходя к ним,

будь то даже молодые люди,

он, как всегда, поступал по ритуалу,

а, минуя их, обыкновенно ускорял шаг.

IX, 11

Вздыхая, Янь Юань сказал:

– Я взгляд свой поднимаю на него – оно всё выше.

Вникаю вглубь – оно всё неподатливей и твёрже.

Манящим говором витает впереди

и вдруг уж раздаётся позади.

Учитель методически искусно питает нас учением своим.

Он широту нам придаёт культурой,

а меру полагает ритуалом.

И если б даже захотел, я не сумел бы отказаться от ученья.

Настал момент, когда своё всё истощил уменье,

ученье будто встало предо мной.

Хотя и пожелал бы шествовать за ним,

теперь уж нет возможностей и сил.

IX, 12

Учитель тяжело заболел.

Цзы Лу послал своих учеников в качестве слуг.

Когда Учитель поправился,