Илья Муромец и Сила небесная - Юрий Лигун

А когда дед не читал или не сидел в говорильной беседке, или не помогал бабушке Вале по хозяйству, он ходил в церковь – ту самую, что Ножкин видел из окна автобуса. Бабушка Валя тоже ходила, но реже. Она как-то хотела взять Илью с собой, но прадед пристально посмотрел правнуку в глаза и сказал, как отрезал:

– Не мельтеши! Сам придёт, когда время наступит.

Эти слова зацепили Ножкина. Ему показалось, что в них есть что-то обидное. Выбрав минутку, он спросил:

– Деда, а зачем ты ходишь в церковь?

Дед Никифор улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

– А зачем ты дышишь?

– Чтобы жить.

– Значит, чтобы не умереть.

– Ну, да…

– Вот и я затем же.

Илья так и не понял, что общего между вдыханием воздуха и походами в церковь, но дед дальше объяснять не стал.

Этот разговор запал ему в душу, и в ближайшее воскресенье, когда над селом поплыл тягучий колокольный звон, Ножкин побежал ему навстречу, туда, где в утреннем солнце сверкали три богатырских шлема. Однако не добежал, остановившись под разлапистым клёном в начале церковной ограды. Сколько он так простоял – неизвестно. Наверное, долго, потому что солнце, с трудом карабкавшееся на крыши под колокольный звон, уже висело над ними, и его горячие лучи били в прорехи густой кленовой листвы.

Стоять было плохо, но не из-за лучей, а из-за сомнений, которые раздирали Ножкина. Сомнений было два. Одно неуверенно спрашивало: «Идти или не идти?» Другое в ответ попискивало: «А куда идти, если всё равно опоздал?». «А если?…» – не сдавалось первое. «А вдруг?…» – колебалось второе.

Пререкались они как-то вяло, и из-за этого было ещё тошнее. Если бы в этот момент кто-нибудь увидел Илью со стороны, то немало бы удивился. Потому что со стороны поведение Ножкина выглядело очень странно. Он переминался с ноги на ногу, потом делал пару шагов вперёд и снова возвращался на место. Просто не человек, а какой-то бурый медведь в зоопарке!

Вдоволь натоптавшись, Илья наконец собрался с силами и вмешался в спор. Это было нелегко, потому что пока Ножкин топтался, сомнения окрепли и его не слушали. Но Илья поднатужился и, мысленно взяв их за шкирку, решительно вышвырнул вон.

Сразу стало так легко, что он даже не заметил, как взлетел на высокий церковный порог. На какое-то мгновение Ножкин остановился, а потом, невольно зажмурившись, шагнул в распахнутую дверь.

Открыв глаза, он сразу понял, что попал в другой мир. Это чувство было знакомо. Так всегда бывает, когда прыгаешь в воду. Пока стоишь на вышке, тебя окружают привычные краски и звуки. Но стоит оттолкнуться от помоста и в стремительном полёте пересечь границу надводного и подводного миров, как звуки и краски становятся иными – мягкими и размытыми, а тело обретает такую лёгкость, что его почти не ощущаешь, и оно, забыв всё земное, парит в этой ласковой стихии, как птица в облаках.

И это никакие не выдумки, а чистая правда. Какие бы неприятности не случились у тебя на берегу: ну там, родителей в школу вызывают или к зубному идти надо, – под водой ты ни за что про это не вспомнишь. Потому что там нет ни строгих директоров, ни бормашин, ни других противных штучек, от которых вечно пропадает настроение.

Одно плохо: рано или поздно приходится выныривать…

* * *

Чтобы дед его не заметил, Илья прижался к стенке возле дверей и осторожно осмотрелся. Впереди и по бокам он увидел много картин с изображением разных людей, которые, казалось, смотрели только на него, но без тени укора, мол, что ж ты, парень, опоздал, служба-то вот-вот закончится. Наоборот, они смотрели на Ножкина с такой добротой, будто давно ждали его и теперь не скрывали свою спокойную радость.

Воздух в церкви был сладким на вкус… горели свечи, сверху сквозь узкое окошко врывался золотой лучик, протяжно пел хор, старенький священник, которого звали отец Василий, что-то возглашал плавным, чуть надтреснутым голосом и, поворачиваясь к пастве, рисовал широким жестом крест над склонёнными головами…

Да, это был другой мир. И населяли его другие люди. Они стояли тихо и неподвижно, словно боялись расплескать то, что их сейчас наполняло. Эти люди были совсем не похожи на вечно спешащих, кричащих и обуреваемых извечными житейскими заботами жителей Башмачки, но это были именно они. И хотя все стояли к Ножкину спиной, многих он всё равно узнал: вот те приходили в дедову беседку, а вон и сам дед, а неподалёку Семён Кочкин, а рядом Колька Цопиков с родителями, а чуть дальше Жека со старшей сестрой.

Ножкин так засмотрелся, что не заметил, как закончилась служба и люди потянулись к выходу. Опомнившись, он быстро выскочил на крыльцо, но было поздно: его заметили.

– Значит, пришёл, – раздался над ним спокойный голос деда.

Ножкин понял, что ругать его не будут, но на всякий случай сказал:

– Я просто посмотреть хотел…

– Ну, и что ты увидел?

– Да, вроде, всё. Даже Кольку и Жеку…

– Маловато, – улыбнулся дед.

– Почему? – не понял Ножкин.

– Потому что ты пришёл ногами.

– А разве можно прийти без ног?

– Можно прийти сердцем.

– Это как?

– После поговорим: мне сейчас помолчать надо.

Дед повернулся лицом к церкви, трижды перекрестился, совершил низкий поклон, потом выпрямился и зашагал в сторону высокого холма, с которого открывался чудесный вид на золотое подсолнечное поле.

* * *

По дороге домой Ножкин решил окунуться. Он свернул к речке и пошёл по берегу к мостку. Неожиданно кто-то негромко позвал его по имени. Илья обернулся и увидел незнакомого мальчишку примерно своего возраста. Было видно, что он тоже направлялся к реке. На его шее болталось полотенце, но в отличие от местных, вместо трусов на нём красовались такие яркие плавки, которым бы позавидовал любой чемпион мира по прыжкам в воду.

– Откуда ты меня знаешь? – удивился Ножкин.

– Рассказали. Я ж тут раньше жил, пока родители в город не переехали. Говорят, ты классно в воду прыгаешь?

– Да не очень… – смутился Илья от такой неприкрытой похвалы.

– Ну чего ты краснеешь, как красна девица? Талантами надо гордиться. Их не прятать надо, а напоказ выставлять. А завидовать будут – пускай. Ведь таланты – это золото, которое у тебя никто не украдёт, а ты за своё золото всё купишь…

Илья вдруг почувствовал тревогу. Мальчик был какой-то странный. Какой-то слишком уверенный и говорит как-то по-книжному. Заметив, что Ножкин напрягся, новый знакомый громко расхохотался:

– Да ладно, не бери дурного в голову! Я ж на самом деле так не думаю. Просто недавно киношку по ящику видел. Там один богатым хотел стать и всё время про золото и таланты вкручивал. Дурак, короче!