Берсеркер: Слепая ярость - Фред Томас Саберхаген

Когда Гифт давал указания автопилоту, он подумал про пару других мест назначения, расположенных немного ближе Юхао. Человеку, заключенному в ограниченном пространстве, каждая лишняя минута кажется вечностью. По дороге Нифти несколько раз жалел о своем выборе. Полет, не дававший ему ни малейшей возможности избавиться хотя бы от части стальных доспехов, несказанно раздражал Гифта и едва не сводил с ума. Особенно после того, как что-то случилось с санитарной системой его скафандра. Последние два дня он страдал от мышечных судорог, все возрастающей вони, против которой оказалась бессильной система жизнеобеспечения скафандра, а также от раздражения кожи нижней части тела, не говоря уже о зловещем онемении и параличе левой руки.

Нет, он был абсолютно уверен, что три человека ни за что не вынесли бы путешествия в таких условиях…

…Гифт без раздумий выбрал Порт-Даймонд. Он интуитивно догадывался, что в этом месте сумеет достойно ответить на все вопросы и оправдать свой выбор.

Кроме того, его донимали приступы морской болезни, а раненая рука продолжала болеть. Пульсировавшее предплечье сильно распухло, а пальцы едва шевелились.

Внутри скафандра Гифта имелся неприкосновенный запас еды. Нифти без особого труда вынимал правую руку из рукава скафандра и просовывал два пальца в шлем. Этого было вполне достаточно, чтобы прокормиться. В перерывах он сосал из трубочки рециркулированную воду.

Спору нет, дни его одинокого полета были не слишком приятными. Но когда Гифта посещала такая мысль, он напоминал себе, что все еще жив и что это с лихвой окупает все временные неудобства.

Когда маленький оптэлектронный мозг транспортного средства (которое едва ли можно было назвать кораблем) получал информацию, стоившую того, чтобы сообщить ее пассажиру, он сообщал ее негромким металлическим голосом. Голос был таким же неприятным, как и все остальное, что мог предоставить в его распоряжение курьер. Эти сообщения звучали в шлеме Гифта, но большинство их космонавт считал ненужными — вроде скучных прогнозов погоды в тех городах, мимо которых ты пролетаешь.

В первый раз за все время полета курьер привлек его внимание тогда, когда надоедливый машинный голос бесстрастно объявил, что Гифт прибыл в зону, которую назвал местом назначения. Космонавт потряс головой, не поверил своим ушам и попросил повторить сообщение.

Получив подтверждение того, что он практически уже дома, Гифт почувствовал себя так, словно очнулся от кошмара — худшего и самого продолжительного в его жизни.

Мало-помалу космонавт Гифт позволил себе привыкнуть к этой мысли. Он приближался к дружественной звездной системе, на которой кипела жизнь. Курьер, находившийся в нескольких сотнях тысяч кликов от базы Порт-Даймонд, все еще плавно шел на полуразобранном пассажиром автопилоте.

В дальнем углу сознания Гифта таилась уверенность, что теперь, после всех пинков и тычков, никто не сможет точно сказать, испортилась или не испортилась астронавигационная система курьера.

Первым, кто вступил с ним в контакт по радио, был вылетевший из Фифти-Фифти корабль-разведчик, осуществлявший обычное патрулирование. Наконец-то он услышал человеческий голос, принадлежавший представителю органической жизни. Этот голос велел Гифту остановиться и ждать. Сейчас его заберут.

Спустя почти четыре стандартных дня после того, как космонавт Гифт начал тщательно соскребать со скафандра пятна замерзшей и засохшей крови и дал роботу несколько простых команд, велев курьеру унести его от опасности, машина доставила своего пассажира прямо к цели, всего лишь в нескольких миллионах кликов от заказанной планеты. Курьеры — по крайней мере курьеры-роботы — прекрасно выполняли приказы.

Когда верный избавитель сообщил о прибытии, Гифт приказал ему заглушить двигатель, включил аварийную сигнализацию, чтобы помочь людям, которые уже говорили с ним по радио, и остановился. Ни за что на свете он не повел бы эту штуковину ни в порт, ни на околопланетную орбиту.

Отчаянно желая поскорее выбраться из замкнутого пространства, Гифт все же медлил, мучимый чувством, что он забыл нечто очень важное, привезенное с собой, но оставленное по ошибке. Но вроде ничего такого не было.

Прежде чем распрощаться со своей тюрьмой, Нифти включил расположенный на шлеме фонарь и еще раз осмотрел полуразобранный автопилот. Его внутренности, представлявшие собой главным образом гладкие пластины, покрытые непонятными техническими символами, все еще были частично доступны для проверки. Гифт так и не смог придумать, что же могло заставить двигатель включиться самостоятельно и унести его товарищей, прежде чем он смог прийти к ним на помощь. Может, это была сознательная акция врага?

При этой мысли его рука, здоровая рука в стальной рукавице, затряслась мелкой дрожью.

А вдруг берсеркер с помощью мозгового луча вычерпал из черепа космонавта нужную информацию и послал сигнал, заставивший его, Гифта, немедленно убраться с поля боя? Малоправдоподобно. Но ничего другого не оставалось. Пути назад не было.

Везение, позволившее Гифту выжить, не оставило его и сейчас. К тому моменту, когда патрульный корабль вновь вызвал космонавта, курьер лежал в дрейфе всего лишь два часа. Выживший откликнулся сразу, устало, но с большим облегчением.

В ответ донесся мужской голос. Расстояние в несколько миллионов километров давало о себе знать слабым потрескиванием и задержкой, составлявшей четыре-пять секунд. Естественно, человек был удивлен. Как, робот-курьер с пассажиром на борту? Может, это штучки берсеркера?

Нифти постарался рассеять его опасения, назвав свое имя, ранг, серийный номер и добавив еще кое-что. Да, ответил космонавт своему спасителю, он, Гифт, по-прежнему в скафандре. Иначе он бы не выжил: такой способ транспортировки превратил бы его в лепешку. Он сможет открыть аварийный люк, поэтому ждать прибытия большого корабля, который возьмет на борт курьера, вовсе не обязательно. Честно говоря, ни рана, ни сомнительная целостность его самогерметизирующегося скафандра, ни подозрение, что любое движение может привести к образованию в броне новой дыры, не смогли бы заставить Гифта отказаться от намерения как можно скорее покинуть замкнутое пространство и встретить своего избавителя в открытом космосе.

Гифт не обратил внимания на лаконичный совет остаться на месте, внутри курьера, пока они не приблизятся. В конце концов, кому лучше знать, в каком он состоянии? Нифти решительно махнул рукой и выключил радио. Затем он принялся решать нелегкую задачу. Выбраться в крошечный люк оказалось намного труднее, чем залезть в него, да и времени это заняло куда больше. Правда, на сей раз Нифти орудовал лишь одной рукой; вторая висела как плеть. Свежая пробка на левом рукаве держалась крепко. Благодаря анальгетикам, хранившимся в скафандре, боль не слишком беспокоила космонавта.

Вырвавшись из металлической тюрьмы, которая спасла ему жизнь, Гифт сделал глубокий вдох и залюбовался звездой Порт-Даймонда, которая очень напоминала родное Солнце.