Помело и волшебная шишечка от кровати - Мэри Нортон

— А она не из Лондона, — буркнул Чарльз.

— Тогда — откуда? — загремел полицейский.

— Из Бедфордшира, — ответила Кери.

Полицейский встал.

— Что, шутки со мной шутить вздумали? — рявкнул он сердито.

— Что вы! Конечно, нет! — заверила его Кери.

— Значит, вы хотите сказать, что принесли эту кровать из Бедфордшира?

— Да, — кивнула Кери.

Полицейский вздохнул. Кери видела, что он изо всех сил старается быть терпеливым.

— Поездом?

— Нет.

— Тогда как, позвольте спросить?

— Ну… — начала Кери, но тут снова вспомнила о мисс Прайс. — Мы не можем вам сказать.

— Либо вы расскажете, каким образом эта кровать из Бедфордшира попала сюда, либо вы пойдете со мной в полицейский участок! — заявил полицейский. — Впрочем, в участок вы пойдете в любом случае, — добавил он.

— Хорошо, — всхлипнула Кери, чувствуя, что на глаза у нее наворачиваются слезы. — Я скажу. Мы принесли ее сюда при помощи волшебства.

Наступило молчание. Оно было просто ужасным. Кери размышляла о том, ударит ее полицейский своей дубинкой или нет, но он, видимо, справился с собой.

— Неужели? — спросил он спокойно. — Значит — волшебство? А теперь я вам кое-что скажу. Надеюсь, вы слышали о Законе? Так вот. Закон справедлив, но есть одна вещь, которой он не прощает. — Полицейский вздохнул. — Над Законом нельзя смеяться! А ну-ка, все трое, вылезайте из кровати и пойдем со мной в полицейский участок!

Сердце Кери упало. Она вылезла из-под одеяла.

— У меня нет ботинок, — пробормотал Чарльз.

Никакого ответа.

Полицейский, погруженный в величественное молчание, был мыслями далеко от них.

— У Поля тоже, — добавила Кери. — Придется нести его.

Идти пришлось недалеко, но Чарльз порядком намучился, идя по улице в одних носках. Раньше он даже не подозревал, насколько неровная поверхность у лондонских улиц.

Поль величественно восседал на руках блюстителя Закона. Вид у него был важный, почти такой же, как у полицейского.

Кери была совершенно подавлена. Каждый шаг, который они делали в направлении полицейского участка, уменьшал их шансы на побег.

«Надо было сказать Полю, чтобы он повернул шишечку! — подумала она в отчаянии. — Пусть бы кровать умчалась прочь вместе с этим полицейским!»

Нет, так было бы еще хуже. Пришлось бы выпроваживать полицейского из спальни Поля, потом из дома, а этот полицейский явно не принадлежал к числу тех, кто позволил бы сделать это незаметно. С горечью Кери пришла к мысли, что избавиться от полицейского не было никакой возможности. Так что происшедшее с ними было еще не самым худшим.

Скоро они вошли в полицейский участок. Прямо перед собой они увидели длинный стол, на котором стояла лампа под зеленым абажуром. За столом сидел седовласый полицейский без фуражки. У него было худое усталое лицо.

Кери почувствовала, что начинает дрожать.

— Ну, сержант? — утомленно произнес седовласый полицейский. — Я уж думал, что на сегодня — всё.

— Да вот, сэр, дети. Решил привести их сюда, а то на улице, да еще с кроватью. Транспорту мешают, нарушают общественный порядок.

Инспектор снял с вешалки фуражку.

— Запиши их имена и свяжись с родителями.

Внезапно он остановился и медленно повернулся.

— На улице… с чем?

— С кроватью, сэр.

— С кроватью?!

— Да, сэр, большая железная кровать с шишечками.

Инспектор удивленно взглянул на Кери.

И вдруг ей понравилось его лицо. Понравились взгляд, усталые линии рта. Кери ужасно захотелось, чтобы он не думал, будто они преступники.

Внимательно оглядев всех троих, инспектор обратился к сержанту:

— Где сейчас кровать?

— На улице, сэр. Маркшем-сквер.

— Пошли грузовик, пусть заберут. — Он вздохнул. — И передай этих детей миссис Воткинс, на время, пока мы будем искать их родителей. Я ужасно устал, сержант. Не забудьте, заседание суда в десять тридцать, и вы мне будете нужны.

— Да, сэр, спокойной ночи.

Направляясь к двери, инспектор снова взглянул на детей.

«Он бы обязательно поговорил с нами, — подумала Кери, — если бы не устал так сильно».

Она была очень напугана. Если бы кто-нибудь ругал или стыдил их, она бы боялась меньше. Она чувствовала, как что-то большее, чем просто один человек, завладело ими, что-то огромное, перед чем благоговели сами полицейские. В следующий момент она поняла, что это был Закон. Закон, над которым нельзя смеяться.

Сержант снял трубку с висящего на стене телефона.

— … Да, трое. Нет, только на одну ночь. Нет, он ушел. Был, но очень устал. Чашку чая? Ну… если вы ее приготовите, я не откажусь. Хорошо.

Достав блокнот, он записал адрес мамы детей.

— Ну? — протянул он после нескольких минут молчания. — Вы были как раз возле своего дома.

— Мамы нет, она уехала, — сказала Кери быстро, надеясь, что полицейский не станет звонить маме по телефону.

— Вы сказали, что принесли кровать из Бедфордшира?

— Да, — кивнула Кери. — А дом заперт.

Полицейский деловито записывал.

— Гм, возле своего собственного дома! Ну, это меняет дело, — пробормотал он. — Пойдемте-ка со мной, — сказал он, закрывая блокнот.

Он вывел детей по коридору в темный дворик.

— Осторожней, — предупредил он.

Поль взял Кери за руку.

— Нас ведут в тюрьму? — прошептал он.

— Не знаю, — ответила Кери тоже шепотом. — Может быть.

— А сколько лет мы будем сидеть в тюрьме? — поинтересовался Поль.

— Не знаю, — пожала плечами Кери. — Но думаю, что не много.

— Проходите, — сказал сержант, открывая какую-то дверь.

Они протиснулись мимо его большого живота. Сержант включил свет и позвал:

— Миссис Воткинс!

Миссис Воткинс оказалась маленькой суетливой женщиной. «Что-то среднее между нянькой и гардеробщицей», — подумала Кери. Одета миссис Воткинс была в белый халат и красный вязаный жилет. Она провела всех в комнату. Там стояло два кресла, стол, ландыш в горшке на окне и кровать.

«Прямо как в больнице», — подумала Кери.

Миссис Воткинс тем временем уложила Поля в постель и, укутав его одеялом, повернулась к Чарльзу и Кери: