Вообрази меня - Тахира Мафи

Я крепко зажмуриваюсь.

В темноте, за закрытыми веками взрывается ярость, устраивает там салют и ломает меня.

Голова кружится.

Сердце кружится.

Капли пота стекают по спине, и меня начинает непроизвольно бить дрожь.

– Отлично, – грубо отвечаю я, открывая глаза. – Извините, что вел себя неподобающим образом. Но я спрошу еще раз, а потом пойду и приведу ее сам: почему, черт побери, здесь нет Джульетты?

В ответ слышу молчание, большего мне и не требуется.

– Что здесь на самом деле творится? – Я брызжу злобой. – Зачем вы так поступаете? Почему ей надо так долго спать, отдыхать и восстанавливаться? Почему вы мне не говори…

– Кенджи… – Голос Касла звучит теперь иначе. Он хмурится, морщит лоб, переживает. – Как ты себя чувствуешь?

Я хлопаю глазами. Резко вдыхаю, пытаясь успокоиться, и отвечаю:

– Все нормально.

На секунду мне кажется, что мои слова звучат как-то странно, будто их разносит эхо.

– Дружище, выглядишь ты не очень.

Кто это сказал?

Иан?

Поворачиваюсь на голос, однако при малейшем движении все вокруг изгибается, звуки рвутся на части.

– Точно, может, тебе поспать?

Уинстон?

Я снова поворачиваюсь, и на сей раз звуки ускоряются, набирают темп, а потом сталкиваются в режиме реального времени. В ушах начинается трезвон. Я опускаю взгляд, слишком поздно понимая, что трясутся руки. И зубы трясутся. Стучат. Я мерзну.

– Почему здесь так холодно? – бормочу я.

Рядом вдруг оказывается Брендан.

– Давай, я отведу тебя в твою в комнату, – предлагает он. – Может, ты…

– Я в порядке, – отшатываясь, нагло вру.

Сердце колотится с бешеной скоростью, в таком темпе, что его движение почти смазывается, оно больше похоже на вибрацию.

Это сводит с ума.

Мне надо успокоиться. Надо перевести дыхание. Надо сесть… или облокотиться на что-то…

Переутомление бьет как пуля меж глаз. Неожиданно, по-зверски запускает когти мне в грудь и тащит вниз. Я спотыкаюсь о стул, медленно моргаю. Руки тяжелеют. Сердечный ритм замедляется. Я растекаюсь.

Глаза закрываются.

И вдруг в голове всплывает образ Джеймса: голодного, побитого, в синяках. Одинокого и напуганного.

От страха в сердце пробивает электрический заряд, страх возвращает меня к жизни.

Глаза резко распахиваются.

– Слушайте. – У меня пересохло в горле. Я тяжело сглатываю. – Слушайте, – повторяю я, – если это правда, если Джеймс и Адам действительно у Андерсона в заложниках, тогда надо идти. Идти прямо сейчас. Не медля, черт возьми, ни секу…

– Кенджи, мы не можем, – прерывает меня Сэм. Она стоит уже передо мной… как странно. – Прямо сейчас мы не можем ничего предпринять.

Она медленно и старательно выговаривает слова, будто обращается к ребенку.

– Почему?

– Потому что точное их местонахождение пока не известно. – Теперь отвечает Нурия. – А еще потому, что ты прав: это какая-то ловушка.

Она смотрит такими глазами, словно ей меня жаль, отчего в моей крови снова разливается гнев.

– Нельзя идти без подготовки, – говорит она. – Нужно больше времени. Больше информации.

– Мы их вернем, – заверяет Касл, делая шаг вперед. Он кладет руки мне на плечи, всматривается в мое лицо. – Клянусь, мы их вернем. С Джеймсом и Адамом все будет хорошо. Нам просто нужно придумать план.

– Нет, – злобно выкрикиваю я, вырываясь. – Все, что вы говорите, – полный бред. Нам нужна Джульетта. Все вышло из-под контроля.

– Кенджи…

Я вылетаю из комнаты.

Должно быть, я совсем свихнулся.

Другого объяснения нет. А иначе зачем мне ругаться, глядя в глаза Каслу, орать на его дочь, ссориться с друзьями и торчать здесь на рассвете, в третий раз нажимая кнопку дверного звонка. Похоже, я нарываюсь, ищу смерти. Похоже, очень хочу, чтобы Уорнер врезал мне по лицу или типа того. Даже сейчас, несмотря на густой, идиотский туман в голове, я понимаю, что не должен быть здесь. Понимаю, это неправильно.

Я либо (а) совсем придурок, (б) слишком устал, (в) разозлился донельзя, или (г) все вышеперечисленное, чтобы хорошенечко задуматься о личном пространстве и о желании людей уединиться. И тут, прям как по команде, через дверь слышу приглушенный, злой голос.

– Любовь моя, прошу, не обращай внимания.

– А вдруг что-то случилось?

– Ничего не случилось, – говорит он. – Это всего лишь Кенджи.

– Кенджи? – Раздается какое-то шарканье, и у меня екает сердце. Джей всегда подходит. Она подходит всегда. – Откуда ты знаешь, что это он?

– Считай, ткнул пальцем в небо, – отвечает Уорнер.

Я снова жму на звонок.

– Иду!

Джей. Ну, наконец-то.

– Никуда она не идет, – рявкает Уорнер. – Проваливай.

– Я не уйду, – ору я в ответ. – Надо поговорить с Джульеттой. С Эллой. Джеллой. Тьфу ты, без разницы.

– Элла, любовь моя, дай я его прибью.

Слышу, как смеется Джей, что очень мило: понятно ведь, она считает, Уорнер так шутит. Я же, напротив… абсолютно уверен, что нет.

Уорнер что-то добавляет, мне не слышно. В комнате становится тихо, не знаю, что и думать. А потом доходит: меня перехитрили. Скорее всего, Уорнер затащил ее обратно в кровать.

Да чтоб тебя!

– Но именно поэтому мне и надо открыть дверь. – Слышу я ответ Джей. Снова тишина. Потом какой-то шорох. Приглушенный стук. – Должно быть, что-то важное, раз ему приспичило пообщаться со мной в такую рань.

Уорнер так громко вздыхает, что я слышу это через дверь.

Снова жму на звонок.

Раздается одинокий, неразборчивый вскрик.

– Эй, – зову я. – Ладно вам… откройте дверь. Я скоро тут задницу отморожу.

Снова слышится злобное бормотание Уорнера.

– Сейчас открою, – кричит Джей.

– А что так долго-то?

– Пытаюсь… – Раздается ее смех, а потом мягким нежным голоском она говорит явно не мне: – Аарон, прошу… обещаю, я скоро вернусь.

– Джей?

– Я пытаюсь одеться!

– Упс. – Не желаю представлять их в кровати, голых, однако картинка вырисовывается сама собой. – Ладно, хорошо.

Потом слышу:

– Дорогая, а как долго ты собираешься с ним дружить?