"Катынское дело". Проверка на русофобию - Виктор Илюхин

Вот важный момент — до войны незаметно для местного населения никакие расстрелы в этих местах производиться просто не могли. Дело в том, что Катынский лес был излюбленным местом, куда жители Смоленска выезжали на дачи и отдыхали в выходные дни и праздники. В Козьих горах пасли скот и заготавливали топливо. Никаких запретов и ограничений доступа в Катынский лес не существовало. Еще летом 1941 года в этом лесу находился пионерский лагерь Промстрахкассы, который был свернут лишь в июле 1941 года.

С захватом Смоленска немецкими оккупантами в Катынском лесу был установлен совершенно иной режим. Территория стала охраняться усиленными патрулями; во многих местах появились надписи, предупреждавшие, что лица, входящие в лес без особого пропуска, подлежат расстрелу на месте. Особенно строго охранялась та часть, которая именовалась «Козьи горы», а также земли на берегу Днепра, где на расстоянии 700 метров от обнаруженных могил польских военнопленных находилась дача — дом отдыха Смоленского Управления НКВД. По приходу немцев на этой даче расположилось немецкое учреждение, именовавшееся как штаб 537-го строительного батальона. Здесь и проживали те, кто расстреливал польских военнопленных.

Специальная комиссия установила, что в 15 километрах от города Смоленска по Витебскому шоссе в районе Катынского леса, именуемом Козьи горы, в 200 метрах от шоссе по направлению к Днепру находятся могилы, в которых зарыты военнопленные поляки и другие граждане. Судебно-медицинские эксперты произвели подробное исследование извлеченных трупов, документов и вещественных доказательств, которые были обнаружены в захоронении. Параллельно члены комиссии опрашивали многочисленных свидетелей из местного населения, показаниями которых было установлено время и обстоятельства преступлений, совершенных немецкими оккупантами.

Документально доказано, что до захвата немецкими оккупантами Смоленска в западных районах области на строительстве и ремонте шоссейных дорог действительно работали польские военнопленные офицеры и солдаты. Выяснилось, что после начала военных действий в силу сложившейся обстановки их не смогли своевременно эвакуировать, и все военнопленные, а также часть охраны и сотрудников лагерей попали в плен к немцам. Более того, многочисленные свидетели видели этих поляков близ Смоленска и в первые месяцы оккупации до сентября 1941 года включительно.

Фашисты, захватив польские лагеря, установили там жесткий режим. «…Немцы не считали поляков за людей, всячески притесняли и издевались над ними. Были случаи расстрела поляков ни за что». Один из сбежавших в августе 1941 года Лоек Юзеф местной жительнице М. Сошневой лично об этом рассказал, пока его снова не схватили фашисты. В опубликованных немцами списках под № 3796 он значится как расстрелянный в Катынском лесу весной 1940 года. Таким образом, из немецкого сообщения выясняется, что лейтенант Лоек Юзеф был расстрелян большевиками за год до того, как его видела свидетельница М. Сошнева.

* * *

Комиссии Н. Бурденко удалось найти множество свидетелей. Они показывали, что в сентябре 1941 года в Козьих горах очень часто раздавалась стрельба. Это всегда происходило после того, как к расположению штаба гитлеровцев подъезжали грузовые автомашины, крытые с боков и сверху, окрашенные в зеленый цвет, всегда сопровождавшиеся унтер-офицерами. Они никогда не разгружались. После того, как несколько немцев с пистолетами направлялись в лес, за ними отправлялись и грузовики. Начиналась стрельба, а потом гитлеровцы возвращались назад. На рукавах формы этих немцев свидетели замечали пятна крови, догадываясь, откуда она взялась.

Выяснилось и то, что в 1942 году фашисты начали поиск «свидетелей» из местного населения, которые могли бы под воздействием уговоров, подкупа или угроз дать нужные немцам показания. В частности, их внимание привлек проживавший на своем хуторе ближе всех к месту захоронения крестьянин Парфен Киселев. Его вызвали в гестапо в конце 1942 года и, угрожая репрессиями, требовали дать вымышленные показания о том, что ему, якобы, известно, как весной 1940 года большевики на даче УНКВД в Козьих горах расстреляли военнопленных поляков.

Примерно в это же время немцы приступили к соответствующей подготовке могил в Катынском лесу, к изъятию из одежды убитых ими польских военнопленных всех документов, помеченных датами позднее апреля 1940 года, то есть времени, когда согласно немецкой провокационной версии, поляки были расстреляны большевиками. Расследованием специальной комиссии Н. Бурденко установлено, что для этой цели немцами были использованы русские военнопленные числом до 500 человек, специально отобранные из концлагеря № 126.

Так, в начале марта Н. Егоров вместе с военнопленными в числе 500 человек был направлен в Катынский лес. Там их заставили раскапывать могилы, в которых были трупы в форме польских офицеров. Они вытаскивали эти трупы из ям и вынимали из их карманов документы, письма, фотокарточки и другие вещи. Немцы приказали, чтобы в карманах одежды трупов ничего не оставлять. Двое военнопленных были расстреляны за то, что небрежно обыскивали трупы. Тот же Егоров рассказал свидетельнице А. Московской, что часть военнопленных, работавших в Катынском лесу, помимо выкапывания трупов, занималась привозом в Катынский лес трупов из других мест. Привезенные трупы сваливались в ямы вместе с выкопанными ранее трупами.

Факт доставки в Катынские могилы большого количества трупов из других мест подтверждается показаниями многочисленных свидетелей.

Извлекаемые из одежды трупов вещи, документы и письма просматривали немецкие офицеры, затем заставляли пленных часть бумаг класть обратно в карманы трупов, остальные бросали в кучу изъятых таким образом вещей и документов, которые потом сжигались. Кроме того, в карманы трупов польских офицеров немцы заставляли вкладывать какие-то бумаги, которые они доставали из привезенных с собой ящиков или чемоданов. Все военнопленные жили на территории Катынского леса в ужасных условиях, под открытым небом и усиленно охранялись. Потом их расстреляли, лишь немногим удалось сбежать.

Из приведенных свидетельских показаний комиссия Н. Бурденко сделала вывод, что немцы расстреливали поляков и в других местах. Свозя их трупы в Катынский лес, они преследовали троякую цель: во-первых, уничтожить следы своих собственных злодеяний; во-вторых, свалить свои преступления на советскую власть; в-третьих, увеличить количество «большевистских жертв» в могилах Катынского леса.

* * *

В апреле 1943 года, закончив все подготовительные работы на могилах в Катынском лесу, немецкие оккупанты приступили к широкой кампании в печати и на радио, пытаясь приписать советской власти зверства, совершенные ими самими над военнопленными поляками. Одним из пунктов этой провокационной кампании стали организованные гитлеровцами посещения катынских могил жителями Смоленска и его окрестностей, а также и «делегациями» из стран, оккупированных немецкими захватчиками или находящихся в вассальной зависимости от них.

Комиссия Бурденко выяснила, что организованные немцами «экскурсии» не достигали поставленной фашистами цели. Многие специалисты, да и простые граждане, побывавшие на могилах, убеждались — это провокация. Порой люди задавали вопросы, высказывали большое сомнение. Осознав, что акция не приносит необходимого результата, немцы принимали меры, направленные на то, чтобы заставить сомневающихся молчать. Их увольняли со службы, арестовывали, угрожали расстрелом. Комиссия установила два случая расстрела за неумение «держать язык на привязи».