Выжить любой ценой - Ерофей Трофимов

– К тому, что неплохо было бы выяснить, что это за новый стрелок тут объявился, – помолчав, ответил старлей.

– Выяснить было бы неплохо. Но учти, без грубости. Кто его знает, что там в голове творится. Может, он как тот шахид, гранатами обвешался. Не хватало только людей глупо потерять. Хватит с нас уже трупов. Один «двухсотый» уже есть.

– Может, всё-таки отправить группу на место? – осторожно уточнил старлей. – Хоть узнаем, кто напал.

– Незачем. Сдашь дежурство, с Сашкой поговори. Он же их разглядел. Да и сам слышал, новые и наглые.

– Значит, оставим без ответа? – насупился старлей.

– А кому отвечать будешь? – усмехнулся подполковник.

– Хоть посмотреть, куда уехали. А то так и будем сидеть и выстрела ждать, – не унимался горячий боец.

– У нас от всего отряда треть осталась. А нам ещё нужно семьи погибших защитить. Нет у меня людей для дальних рейдов. Свой периметр с трудом прикрываем. На каждого бойца по пять-шесть гражданских.

Вон, сейчас на базе снова придётся жене убитого в глаза смотреть и объяснять, почему её муж со службы не вернулся. Не хочешь сам попробовать? – зарычал в ответ подполковник, ухватив старлея за лямку РПС. – Сам сказал, тому стрелку ехать больше некуда. Только в эту сторону. Вот приедет, и узнаем, кто, чего и как, – добавил он, успокаиваясь.

Словно в ответ на его слова, из-за поворота послышался гул мотора, и к блокпосту подлетел «уазик», переделанный так, что узнать исходный транспорт было практически невозможно. Глядя на это чудо, Евсеев только головой покачал. Механика, собравшего такую машину, он не задумываясь оставил бы у себя, обеспечив всеми доступными по нынешним временам благами. Бойцы с ходу взяли машину на прицел, а сержант, вскинув полосатый жезл, жестом приказал водителю остановиться. Скрипнули тормоза, и водитель, не скрываясь, переложил на колени автомат.

– Странный он какой-то, – буркнул Евсеев, быстрым шагом выходя на дорогу.

Подойдя к машине, он привычным жестом вскинул ладонь к виску и, всматриваясь в лицо водителя, представился:

– Командир отряда ОМОН подполковник Евсеев. Кто вы?

– Сержант запаса Климов, – представился водитель, отодвинув сдвижную часть стекла.

– Это вы поддержали моих людей огнём?

– А что, не надо было? – иронично усмехнулся парень.

– Наоборот, хочу спасибо сказать, – усмехнулся в ответ Евсеев. – Может, поговорим?

– Только давайте без резких движений, товарищ полковник, – попросил водитель, выбираясь из машины и демонстрируя ему лимонку, пристёгнутую за кольцо к разгрузке.

– Не будешь глупить, не тронем, – пообещал Евсеев.

– Да я вообще мимо ехал. Вы мне и даром не нужны, – пожал плечами парень.

– Товарищ полковник, – быстро подошедший старлей встал так, чтобы видеть каждое движение приехавшего. – Эта машина есть в одной из последних предвоенных ориентировок. Владелец обозначен как особо опасный.

– Тебе заняться больше нечем? – растерялся Евсеев. – На кой чёрт мне теперь все эти ориентировки?

– Да я тут комп чистил и наткнулся на список старых ориентировок, так вот эта машина там под грифом «срочно, особо опасен» числится. И номер сходится, – не унимался старлей.

– Вот уж точно: мент он и в Африке мент. Весь мир в задницу скатился, а он всё за какое-то дерьмо цепляется, – презрительно фыркнул парень, сжимая пальцами гранату.

– Так. А ну тихо оба. Старлей, своим делом займись, – жёстко скомандовал подполковник. – А мы давай вон туда, в сторонку отойдём и просто поговорим, – добавил он, подбородком указывая на противоположный край дороги.

* * *

Старая, вросшая в землю по самые оконца баня Александры Васильевны топилась по-чёрному, но это была настоящая баня. Именно такая, о какой когда-то писали классики. Почерневшие от времени стены, сложенная с любовью и аккуратностью каменка, и непередаваемые запахи берёзовых и дубовых листьев, можжевельника и ещё каких-то трав, от которых хотелось поддать парку, закрыть глаза и расслабиться, забыв обо всех проблемах.

Запарив в дубовой кадке веник, Слава плеснул на каменку пару ковшиков настоя, который развела ему хозяйка, и, забравшись на полок, вдохнул ароматный пар полной грудью. Спустя три часа выбравшись из бани красным, распаренным и отмытым до скрипа, он безвольно рухнул на лавку и, пригладив ладонью мокрые волосы, с улыбкой сказал:

– Спасибо вам, Александра Васильевна. Давно я такого удовольствия не получал. Как заново родился.

– На здоровье, – улыбнулась старушка. – На, вон, кваску попей. А я пока сама схожу попарюсь. Не выстудил баню-то?

– Там ещё троих отпарить можно. Я ж под себя топил и пару нагонял.

– Ну-ну, посмотрим, как ты парился, – усмехнулась хозяйка и, прихватив узелок с банными принадлежностями, скрылась за дверью.

Слава глотнул холодного кваса и поперхнулся от удивления. Настоящий, домашний, и тоже с лёгким привкусом трав, напиток был настоящим чудом. Удивлённо глядя на кружку, Слава не верил собственным ощущениям. Он словно вернулся туда, откуда при ехал. Как будто ничего не случилось и эта глухая деревня не доживает свои последние деньки. Он не понимал, как пожилая женщина может жить в этой глуши совершенно одна, и при этом никого и ничего не боится.

Он так и сидел у стола, попивая квас и бездумным взглядом глядя в окно, когда из бани вернулась довольная и посвежевшая хозяйка. С улыбкой посмотрев на гостя, старушка отобрала у него пустую кружку и, кивнув на закуток за печкой, скомандовала:

– Ступай вон туда. Спать ложись. Я уже постелила. И ещё. Ты сны часто видишь?

– Нет, а что? – не понял Слава.

– Если сегодня приснится чего, постарайся запомнить. А утром расскажешь мне этот сон, – скомандовала Александра Васильевна.

– А зачем? – удивился парень.

– Завтра объясню, – отмахнулась хозяйка.

Сообразив, что внятного ответа он сейчас не добьётся, Слава покорно поплёлся в указанный угол. Уснул он едва ли не раньше, чем успел положить голову на роскошную пуховую подушку. Проснулся сам. Игривый солнечный луч, проскользнув мимо занавески, добрался до его глаз, заставив вынырнуть из мира грёз. Поднявшись на ноги, Слава от души потянулся и вдруг понял, что чувствует себя просто великолепно. Так он не чувствовал себя с самой юности, когда всё тело буквально гудит от переполняющей его энергии.

Обувшись, он вышел во двор и, достав из колодца ведро воды, недолго думая вылил его себе на голову, вскрикнув от обжигающего холода. Дыхание спёрло, а кровь разом отхлынула от кожи, но тело сразу проснулось. Словно в ответ раздался тихий смех хозяйки. Оглянувшись, Слава увидел стоящую на крыльце старушку с полотенцем в руках.

– Ожил, – одобрительно кивнула она, протягивая ему кусок домотканого полотна. – Вытирайся и пошли завтракать.