Белая орчанка и оборотень - Li Litvinenko

Как-то летом, Бёрк забавлялась тем, что скатывалась, словно полено с высокого холма расположенного недалеко от речки, за хутором. Она ложилась набок и, крутясь с боку на бок летела вниз, её насквозь пропыленная юбка при этом неприлично задиралась вверх, показывая всему миру старенькие, застиранные панталоны, но Бёрк было все равно, от этой забавы она получала огромное удовольствие. Вокруг сколько видели глаза, не было ни одной живой души, окружавшие хутор поля и сенокосы были пусты, все попрятались от полуденного зноя по домам. Бёрк как раз шла купаться на речку, когда с холма мимо которого она проходила, скатился небольшой камешек, в голову ей пришла идея тоже так прокатиться. Наигравшись до цветных кругов перед глазами и сильно устав, она отдышалась и продолжила свой путь. Переходя дорогу она увидела как в придорожной колее что-то затрепыхалось. Это ветер трепал грязные страницы какой-то книги, Бёрк заинтересовалась и подошла поближе. Двумя пальцами она подняла находку за потрепанную страницу, эта была когда- то дорогая вещь, а сейчас состояние её было очень плачевным. У книги не было обложки, из корешка переплета торчали скреплявшие страницы нитки, она долгое время провела тут и капли дождя размыли буквы и рисунки на первых листах. Но середина осталась целой, и девочка уселась прямо на обочине дороги, чтобы просмотреть красочные картинки. Бёрк так увлеклась, что совсем забыла о времени, из мира грез её вернул окрик орка, он забеспокоился долгим отсутствием девочки и пошел её искать.

— Смотри, — Поделилась с отцом своей радостью Бёрк. — Тут картинки.

— Эльфы. — Сфен поморщился и смачно сплюнул на землю.

Там действительно изображены были сцены из эльфийской жизни, а эльфов орк не любил. Но вот рисунки с драконами очень ему понравились и всегда теперь перед сном они просматривали найденную книгу, каждый раз замечая какие-то новые элементы в мудреных рисунках. Потом Поли объяснила, что черточки на листах — буквы, они рассказывают истории, нарисованные на картинках, и Бёрк загорелась! Девочка очень захотела узнать, что там написано, это стало для неё навязчивой идеей.

— Вот если бы я умела читать… — Часто повторяла она, отложив в сторону книгу, перед тем как уснуть.

У них со Сфеном было немного накоплено деньжат, и он попросил хозяина обучить Бёрк грамоте. Не запросто так — он заплатит. Тот, долго смеялся, даже гномки редко знают буквы. Зачем? Их дело дети да кухня. Орк настаивал и гном решил — деньги не его, а грамотная прислуга лишней не будет. Татим, поговорил со сварливым соседом гномом Адуляром, который когда-то работал учителем в ближнем городе, он один из немногих на хуторе был грамотным. Оплата для старого скряги показалась маленькой, но ему было скучно и гном согласился. Но орку вдобавок, пришлось обмазать и побелить ему заново дом.

В течении всего лета, по утрам они приходили к гномьему дому — орк работать, Бёрк учится. Дом его стоял чуть правее харчевни под высоким столетним, наверно, дубом. Гном был таким старым, что из ушей у него казалось, торчали не волосы, а мох, которым он покрылся от времени, после смерти жены он покинул город и поселился в хуторе, откуда сам был родом. Голова Адуляра, была белее снега, а бородка такая редкая, уже, что напоминала козлиную. Он носил длинный, полосатый колпак, на конце — золотая кисточка, обувал круглый год кожаные башмаки с загнутыми носами, весь вид у него от этого был забавный. Ко всему прочему он был еще и глуховат. Часто не слыша ответ Бёрк, он думал, что она не знает решения и больно стегал ее длинной указкой, но вообще, он был добрым и мудрым, а девочка была смышленая и быстро все схватывала. Учить ее было легко. От скуки он разучил с ней не только грамматику, но и арифметику. Тут его ждало открытие — она превзошла своего учителя. Так быстро складывать в уме он не мог даже в молодости. Этим он гордо хвастался по вечерам в харчевне. Также она отлично играла в карты (при этом безбожно мухлевала) и немножечко приворовывала. А как она врала!!! Стоило гному попробовать в чем-то ее обвинить (например, пропали два печенья из шкафа), как тут же сам он оказывался виноватым, дескать, старость не радость сам съел и забыл. Глядя своими честными синими глазами, она даже лошадь могла убедить, в том, что та корова. А заставить ее работать бесплатно, было вообще практически не возможно. Главным аргументом при отказе, например, помыть старому дедушке полы, было, возмущенное:

— Я болею!

В итоге Сфен, Бёрк и Адуляр остались хорошими приятелями. Встречаясь в харчевне или на улице, всегда с радостью общались и обменивались последними новостями. Орк с дочкой иногда приходили к нему в гости, чаше это происходило зимой. Сфен приносил ему дрова, при этом не брал за это денег, в свою очередь гном не вспоминал, что всю оплату за обучение Бёрк отыграла у него в карты.

Рано утром, Бёрк, открыла глаза и сладко потянулась под одеялом, при мысли, что придется вылезать из-под него, она поежилась, в доме было довольно прохладно. Ночи уже стояли холодные и по утрам, когда печь остывала, орчанка часто мерзла. Последние пять лет они с отцом жили в небольшом домике, состоявшем из одной комнаты и холодного коридора. Расположился он на окраине деревушки в десяти минутах ходьбы от харчевни. Его крыша была покрыта кедровой дранкой, а снаружи, как все местные дома, он был помазан глиной и побелен. На улицу из комнаты выходило два застекленных окна, они были маленькими, но солнечного света хватало, чтобы осветить небольшую площадь дома. Почти в центре комнаты бела сложена из красного кирпича не печурка, она не зримо делила комнату на две половины, на ней всегда стояла бадья, где грелась вода для стирки и мытья. Передняя часть дома служила им с отцом кухней и прачечной, тут же на широкой лавке, зимой спал орк. Он любил прохладу, и когда весной на улице становилось тепло, Сфенос, перебирался под крышу конюшни, оставляя дочь полновластной хозяйкой дома. Дальняя часть комнаты служила спальней для Бёрк.

Орчанка быстро оделась, грызя на бегу корочку хлеба, выпавшую из кармана. Вчера, убирая со столов за постояльцами, она незаметно сунула ее в карман, продукты никогда не могли быть лишними. Улыбаясь, почти сытая, она вышла на улицу, каждый день с утра, она в поисках заработка, обходила хутор и стоянку вокруг него. Кроме просторной харчевни и двухэтажной, бревенчатой гостиницы, где останавливались путники, на хуторе были еще кузня, конюшня и другие, нужные и не нужные постройки. Рядом хутором на лугу часто останавливались кочующие караваны: торговые подводы, орочьи таборы или повозки с веселыми девчонками. Чтоб не тратить лишних денег на гостиницу, они ночевали в своих колымагах или ставили палатки.

Орчанка обходила поселение выкрикивая:

— Стирка, штопка. Стирка, смою дорожную пыль с вашей одежды. Штопка, ваши рубашки будут как новенькие!

И работа всегда находилась. Так она делала уже несколько лет и не плохо, по её меркам, зарабатывала. Работать прачкой она стала как-то случайно. Сначала Татимир нанял её стирать полотенца и белье с постоялого двора потом она стала брать вещи и у постояльцев. Она собирала грязные и рваные вещи в корзину (их было много, под парами алкоголя кровь у постояльцев сильно бурлила) и тащила ее домой. Там, в большущей бадье она замачивала, и стирал их. С отцом на старенькой повозке, они отвозили бельё к реке, где вместе его полоскали. Бёрк развешивала одежду на натянутые над крышей лачуги веревки. И они трепыхались на ветру, как крылья пойманной бабочки, напоминая издалека плывущее в океане судно. Если погода была плохая или зимой, сушилось все в комнатах, и тогда дом превращался в непроходимый лабиринт. А вечерами Бёрк с детства работала в харчевне.