Небеса Перна - Энн Маккефри

Тай прошла Запечатление неожиданно для всех. Это случилось почти пять Оборотов назад в Заливе Монако. Он не мог вспомнить, откуда она пришла на юг: через Посадочную площадку прошло множество народа с тех пор, как в 2538 году общего счисления там был обнаружен Игипс. Она была немногим старше двадцати пяти; возможно, подумал он, девушка была среди тех, кто работал на Посадочной площадке в те удивительные пять Оборотов Игипса?.. Ведь, кроме всего прочего, Игипс явно демонстрировал особую приязнь к зеленым драконам и их всадникам…

Ф’лессан шагнул вперед и протянул девушке руку. Тай выглядела смущенной; едва их руки соприкоснулись в вежливом пожатии, она опустила глаза. Ее рукопожатие, хотя и почти невежливо краткое, было крепким; Ф’лессан успел ощутить на тыльной стороне ее ладони какие-то шрамы. Нет, девушка не была красивой; ее поведение не было чувственным или сексуальным, каким часто бывает поведение зеленых всадниц; да и ростом она была всего на полголовы ниже Ф’лессана. Она не была чересчур худой, но выглядела похожей скорее на мальчишку-подростка, чем на молодую женщину.

— А я Ф’лессан, всадник Голант’а, из Бендена.

— Да, — откликнулась девушка, бросив на него короткий взгляд.

Внешние уголки ее глаз были непривычно приподняты вверх, хотя она и не выглядела раскосой. Цвет ее глаз Ф’лессан разглядеть не успел.

Девушка почему-то покраснела.

— Я знаю. — Кажется, прежде чем продолжить, ей пришлось перевести дыхание. — Зарант’а только что сказала мне, что Голант’ попросил у нее прощения за то, что прервал ее дремоту.

Она снова бросила на Ф’лессана короткий, почти покаянный взгляд и в смущении сжала запястье левой руки пальцами правой, да так, что костяшки даже побелели.

Ф’лессан улыбнулся самой располагающей и милой из своих улыбок.

— Голант’ очень деликатен по природе своей. — Он слегка поклонился и покосился на раскрытый том на столе: — Я не хочу мешать твоим занятиям. Я буду вон там.

Он указал на дальний стол в правом углу зала.

Конечно, он вполне мог бы поработать и в отдельном кабинете, а не в главном зале и не нарушать одиночества девушки. Поиски трех документов, в которых, как он предполагал, вернее всего можно отыскать нужную ему информацию, почти не заняли у него времени; собрав их, он перешел в кабинет и присел за небольшой стол. Из узкого окна были видны восточные горы и узкая полоска моря. Он уселся за стол, положил рядом принесенный с собой листок бумаги и принялся перелистывать покрытые тонким слоем пластика страницы записей контрольно-метеорологической башни. Он искал одно имя: Стев Ким-мер, зарегистрированный в записях колонии как пайщик рудника на острове Битким, в настоящее время известном как Иста-холд. Он надеялся найти какую-либо связь между Киммером и Кенджо Фусаюки, которому некогда принадлежал Хонсю.

Тщательно и аккуратно приводя в порядок и расчищая древнее обиталище, он обнаружил в нескольких местах вырезанные или нацарапанные инициалы «СК»: на металлическом рабочем столе в ангаре, где стоял древний летательный аппарат, и на нескольких ящиках и шкафах. Больше никто из обитателей не оставил нигде своих инициалов и не пометил ни одного предмета. Единственным человеком с инициалами СК, не зарегистрированным в списках тех, кто отправился на север во время Второго Переселения (когда колонисты, спасавшиеся от атак Нитей, обосновались в Форте), был Стев Киммер. В ходе предыдущих исследований обнаружилось, что этот человек пропал вместе с летательным аппаратом после того, как Тэд Табберман нелегально послал на Землю просьбу о помощи. Больше Киммера никто не видел. Об утрате транспортного средства сожалели; об исчезновении Киммера — нет.

В ходе своего «расследования» Ф’лессан обнаружил весьма любопытный факт: Ита Фусаюки осталась жить в Хонсю и отказалась от всех предложений перебраться на север вместе со своими детьми. Другие колонисты — те, кто жил на острове Йерне и в мелких холдах вроде Дорадо, — оставались на юге так долго, как только могли; однако постепенно все перебрались на север — за исключением, возможно, тех, кто жил в Хонсю. В ранних архивах Форт-холда не было никаких упоминаний ни о Хонсю, ни о Фусаюки.

Вырезанные инициалы С и К были очень отчетливыми. Ф’лессану требовалось найти другие образцы почерка Стева Киммера, чтобы убедиться в том, что он не ошибся. Конечно, это не имело особого значения ни для кого — за исключением самого Ф’лессана. С необычайной для себя горячностью Ф’лессан хотел со всей возможной тщательностью и полнотой восстановить историю Хонсю: кто здесь жил, куда они ушли, когда и почему.

Хонсю также являлся великолепным примером самодостаточного колонистского поселения. Здесь явно жило довольно много людей, а рассчитан холд был на еще большее количество обитателей: здесь был целый этаж, предназначенный под спальни, который, впрочем, так никогда и не был обставлен. И вот в один прекрасный день все жители холда Хонсю поспешно (если брать в расчет такие детали, как незадвинутые ящики в мастерской — а ведь там явно всегда царил совершенный порядок) покинули свой дом. Их было по крайней мере двенадцать человек. Судя по остаткам ткани, они не взяли с собой даже одежды: она так и осталась лежать на полках или висеть в шкафах. Тот факт, что вся утварь в обширной кухне сохранилась, говорил о том, что, куда бы ни ушли обитатели Хонсю, домашние принадлежности им не понадобились. В хранилище обнаружились канистры со следами высохшего топлива на дне: если какое-то количество топлива и было оттуда взято, то явно не много. Ф’лессан нашел также и другие предметы, необходимые людям для нормальной жизни, такие, как заржавевшие иглы, булавки и ножницы; однако человеческих костей не обнаружилось, из чего можно было сделать вывод, что население холда не вымерло от внезапной эпидемии.

Хотя все прочие входы в Хонсю были закрыты, ворота в пещеру для домашних животных остались открытыми. Их даже подперли, так чтобы они случайно не закрылись. Следовательно, жители холда отпустили на волю свой скот, но дали животным возможность при необходимости укрыться в пещере.

Ф’лессан переворачивал страницу за страницей, просматривая отчеты о прибытии и убытии с Посадочной площадки, аккуратно зарегистрированные дежурными офицерами Башни. Здесь он снова наткнулся на упоминание об исчезновении Киммера с крайне необходимым воздушным транспортным судном.

«С. К. принимал участие в отправке послания Таббермана. Замечен направляющимся на северо-запад. Подозреваю, что ни его, ни судна мы больше не увидим. 3.0.»

Ф’лессан уже пытался найти какие-нибудь заметки, написанные рукой Киммера: например, тех времен, когда он работал на острове Битким. Однако никаких записей о горных работах на острове, сделанных его рукой или рукой Аврил Битры, Ф’лессан не обнаружил, несмотря на то, что цех горняков до сих пор добывал в глине на месте первых разработок изредка попадавшиеся там прекрасные драгоценные камни.

Закрыв последний отчет, Ф’лессан тяжело вздохнул от разочарования и тут же покосился через плечо на девушку, боясь, что помешал ей, нарушив тишину. Он заметил, что стол перед Тай был завален книгами, и невольно задумался. Возможно, ей повезло больше, чем ему. Склонив голову и прищурившись, он сумел прочитать надпись на корешке одной из книг: «Том 35 — ЙОКО 13. 20–28/». Последние четыре цифры, обозначавшие Оборот, были исправлены красным маркером на «2520»; четкий почерк, которым было сделано это исправление, отличал работу мастера Эсселина.