Жестокое время Тюдоров - Лилия Подгайская

Наступил переломный момент. Что-то будет дальше? Две дочери короля Генриха — Мария и Елизавета ждали своей очереди на престол. Отец, уходя из жизни, подтвердил их права специальным указом. И вдруг…

— Нет, нет и нет, — заламывала руки молодая изящная женщина, рядом с которой стоял высокий, сурового вида пожилой мужчина, — я не хочу быть королевой, не хочу.

— Достаточно того, что этого хочу я, — жёстко возразил её собеседник, гневно сверкнув тёмными глазами. — И вы сделаете всё, что мне нужно, миледи. Не забывайте о том, как высоко я вознёс вашего отца.

Он стоял перед ней, высокий, темноволосый, красивый. Сильный властный мужчина, который умел вызывать симпатию к себе у тех, кто не сталкивался с ним близко. И лишь при частом и близком общении становились очевидными его непомерное честолюбие и несгибаемая твёрдость, даже жестокость в достижении своих целей. Это был всемогущий лорд-протектор, опекун малолетнего короля Эдуарда и практический властитель всей Англии Джон Дадли, граф Уорвик, с недавнего времени светлейший герцог Нортумберленд.

Граф Уорвик стал опекуном юного короля, когда тому исполнилось тринадцать лет, и сразу же вошёл в доверие к жаждавшему любви и внимания Эдуарду. Юный сын великого Генриха Восьмого, оставшийся без матери в первые же дни после рождения и потерявший отца в возрасте девяти лет, откровенно побаивался своего дядюшку по матери Эдуарда Сеймура. Тот всегда был жёстким и требовательным к племяннику, даже хищное лицо его пугало мальчика, и он был рад, когда всемогущий лорд-протектор, глава Тайного совета Эдуард Сеймур, герцог Сомерсет лишился всех своих прав и угодил в Тауэр. Вскоре он был обезглавлен по обвинению в государственной измене — герцог Нортумберленд не отличался особой щепетильностью при достижении своих целей.

Такого рода обвинения и последующие за ними казни стали в последние десятилетия обычным явлением в Англии. Все, кто чем-то не угодил властному королю, заканчивали свою жизнь под топором палача, даже самые близкие и преданные ему люди. Всем в Англии были памятны бесславный конец всесильного кардинала Уолси и жестокая казнь всемогущего Томаса Кромвеля. С лёгкой руки короля Генриха даже женщины не избежали этой участи. Все знали, что первой женщиной, обезглавленной на эшафоте, стала вторая жена Генриха королева Анна Болейн, которая через три года после пышной коронации потеряла привлекательность для мужа, не сумев родить ему сына, да и характер проявляла не слишком покладистый. По стопам павшей под тяжестью ложных, хорошо сфабрикованных обвинений королевы Анны пошла и четвёртая жена любвеобильного Генриха, юная Кэтрин Говард. Она, правда, была действительно повинна в измене королю. Но погибнуть на эшафоте в восемнадцать лет! Нет уж, в этой стране лучше быть обычной, ничем не примечательной леди, чем королевой.

И леди Джейн Грей, с недавнего времени леди Джейн Дадли, была в ужасе от того, что только что сказал ей всегда внушавший страх свёкор. «Боже всемилостивый, — взмолилась она, — отведи от меня беду эту, спаси и сохрани меня». Но Господь, по-видимому, отвернулся от неё, потому что светлейший герцог ничуть не смягчился и не изменил своих намерений.

— Вы глупы, если не понимаете своей выгоды, леди Джейн, — продолжал гнуть своё герцог Нортумберленд. — Поймите, король Эдуард только что отдал Богу душу. Но он успел сделать для нас очень много. Он аннулировал своим решением указ короля Генриха о праве престолонаследия для Марии и Елизаветы. А перед самой кончиной подписал указ, согласно которому вы, миледи, внучка любимой сестры короля Генриха Марии Тюдор, объявляетесь королевой Англии, а ваш супруг Гилфорд Дадли, мой любезный сын — королём. Так что утрите слёзы и приготовьтесь к грядущим торжественным событиям. И помните, вы будете делать впредь всё, абсолютно всё, что я вам велю. Иначе пострадает вся ваша семья, начиная с вашего любезного батюшки герцога Саффолка.

Нортумберленд ещё раз грозно взглянул на оробевшую леди Джейн и покинул комнату. У него было великое множество неотложных дел. Наступил долгожданный момент, когда полная власть в стране переходит в руки его сына, а значит, в его руки. Все пять сыновей светлейшего герцога всегда были послушны ему. И он был уверен, что Гилфорд удовольствуется теми преимуществами, какими одаривает жизнь венценосных особ, а всю полноту власти в стране отдаст в руки отца. Наконец-то свершаются честолюбивые мечты, которые он столько лет вынашивал в своей душе.

Герцог улыбнулся про себя, вспомнив, как ему удалось свалить цепко державшегося за племянника-короля и за власть проклятого Эдуарда Сеймура. Тот был силён своим родством с королём — как-никак родной брат его матери. Но управлял Англией бездарно — как внутри страны, так и в делах межгосударственных. Затеял зачем-то никому не нужные и ничего не дающие стране войны с Шотландией и Францией. Это его и погубило. Он, граф Уорвик, сумел настроить Тайный совет против Сеймура. Тем более что младший Сеймур не так давно сложил голову на плахе по обвинению в государственной измене. Тот тоже рвался к власти, но шёл к ней через женские постели и метит угодить в короли путём женитьбы на наследнице престола. Не вышло. Но кое-чему он свежеиспеченного герцога Нортумберленда научил. И тот быстренько возвысил отца юной леди Джейн Грей, а потом женил на ней своего младшего сына. Вот теперь всё отлично.

Оставшись одна, леди Джейн предалась слезам и отчаянию. Она никогда не была особенно счастлива в родительском доме. Её мать, Фрэнсис Брэндон, маркиза Дорсет, а ныне герцогиня Саффолк никогда не забывала о том, что она дочь Марии Тюдор, а значит, в её жилах течёт королевская кровь. Чрезвычайно честолюбивая и требовательная к старшей дочери, она держала её, что называется, в ежовых рукавицах, стремясь сделать леди, достойной самой высокой участи. Девочку хотели выдать замуж за юного Эдуарда. Не получилось. И тогда родители, обольщённые посулами герцога Нортумберленда, согласились на её брак с сыном светлейшего в надежде увидеть дочь на престоле Англии.

Джейн была очень одинока в доме мужа, с которым её не связывало ничего, кроме произнесенных перед алтарём брачных обетов. И те были вытянуты из неё силой. Она не хотела становиться женой одного из сыновей Дадли. Больше всего ей хотелось спокойно жить в доме отца, предаваясь чтению, и мечтать о браке с милым её сердцу Робертом Эстли, младшим сыном графа Эстли из небогатого, но старинного рода. Умом она, конечно, понимала, что родители никогда не допустят этого брака — они слишком честолюбивы и хотят дорого продать свою дочь. С Робертом они познакомились случайно, и их любовь зародилась втайне от всех. Роберт был наследником своего отца, он жаждал богатства и славы, чтобы иметь право посвататься к любимой. Даже ездил сражаться на континент и стал рыцарем. Но осуществить свои намерения не успел. В их жизнь вмешался всемогущий герцог Нортумберленд. Внезапно возвысившись до уровня лорда-протектора и главы Тайного совета, он попросту подкупил отца Джейн сладкими посулами и легко получил у него согласие на брак дочери с одним из своих сыновей.

Джейн всегда, с самого детства была робкой и тихой девочкой. Она была безоговорочно послушна воле отца и деспотичной матери. Когда ей в детстве приходилось играть с наследником престола Эдуардом и его сестрой Елизаветой, она всегда удивлялась твёрдости характера юной принцессы. А ведь той пришлось немало пережить ещё при жизни отца. Будучи дочерью погибшей на эшафоте королевы Анны Болейн, она испытала горечь унижения, когда её провозгласили незаконнорожденной и лишили права на престолонаследие. Но Елизавета была тверда в своих убеждениях и рано научилась скрывать свои истинные мысли и чувства. Ей было немногим больше десяти, когда она сказала своей подруге: