Украденные звёзды - Риган Ур

Подняв на него взгляд, она увидела глубокую печаль в его глазах, которая говорила о боли, которую и она несла в себе. Она потянулась через стол, накрыла своей рукой его руку и сочувственно сжала её.

— Я с тобой, если ты захочешь поговорить, — предложила она, зная каким всепоглощающим может быть горе. Её же горе также усугублялось чувством вины, вызванным тем секретом, который она хранила.

Он помолчал некоторое время, после чего высвободил свою руку и запустил её в свои волосы.

— Разговоры ничего не изменят.

— Нет, не изменят, но тебе может стать легче.

— А тебе? Ты говорила об этом с кем-нибудь? — он был слишком проницателен. — Если честно, ты выглядишь так, словно тебе надо хорошо поесть и выспаться.

Она положила руки себе на колени.

— Я пока не готова.

Чувство вины съедало её понемногу каждый день.

— Я волнуюсь за тебя, Джесс, — он наклонился вперёд, пристально изучая её. — С тобой происходит что-то не связанное ни с Чарли, ни с Карсеном, но я не смогу помочь тебе, если ты не скажешь мне, что это такое.

С этим нельзя было ничего поделать, но он не знал об этом.

— Я в порядке, — она сделала всё возможное, чтобы прозвучать убедительно, и ободряюще сжала его руку. Но по его взгляду она поняла, что он не купился.

Она решила, что ей нужно немного личного пространства, чтобы скрыться от его проницательного взгляда, и встала с места.

— Я помою посуду.

Она отнесла свою тарелку на кухню, и как только скрылась из его поля зрения, нервно выдохнула, после чего выбросила остатки еды в мусорное ведро.

— Тебе пора перестать убегать от сложных разговоров, — проговорил Майлз, стоящий в дверях, чем сильно напугал её.

Она занялась мытьем посуды, делая всё возможное, чтобы не обращать на него внимания.

— Перестань, Джесс, — сказал он и на этот раз подошел ближе. Он взял её за запястье, заставив её прервать свое занятие.

— Я не могу сейчас об этом думать, — пробормотала она, чувствуя, как её глаза наполнились слезами, когда она подняла на него взгляд и выпустила тарелку из рук.

— Не плачь, — прошептал он, обнимая её. Её мокрые руки схватили его за рубашку.

— Я не хотел доводить тебя до слёз.

Она издала неровный вздох, пытаясь взять себя в руки. Она знала, как сильно он ненавидел такие вот эмоциональные ситуации, где было много боли, горя и сожаления. Её секрет не давал ей двигаться дальше. Как могла она справиться со всем этим, если она сама не могла себя простить?

Он отстранился, чтобы рассмотреть её.

— Когда будешь готова мне открыться, я тебя выслушаю. Я знаю, что ты чувствуешь. Я как никто это понимаю.

Он встретился с ней глазами, чтобы ещё лучше донести до неё свою мысль.

Он кивнула и потёрла рукой висок.

— Ты в порядке? — спросил он, выпустив её.

— У меня начинает болеть голова.

Эти двадцать четыре часа были для неё очень эмоциональными. Не удивительно, что она чувствовала себя настолько взволновано и нервно.

— «Скиттлз».

Он улыбнулся.

Она приложила руку к груди. Это слово заставило ее почувствовать одновременно счастье и боль, из-за чего у неё тут же перехватило дыхание.

Он протянул руку и достал из шкафчика банку, которую вручил ей.

Стеклянная банка была наполнена разноцветными конфетами «Скиттлз». Она улыбнулась несмотря на боль в груди и почувствовала, как она словно перенеслась в прошлое.

— Ты всё ещё хранишь их.

Он едва заметно улыбнулся.

— Ага. Это всё ещё работает.

Он пожал плечами.

Она вспомнила, как Дилан рассуждал на тему того, что каждая из этих разноцветных конфеток могла излечить тебя. И он мог определить, конфетка какого цвета была нужна, чтобы вылечить ту или иную болезнь. Это было одно из самых дорогих ей воспоминаний о среднем брате Шоу.

Это детское воспоминание наполнило её грустью. Здесь не было конфетки нужного цвета, способной излечить её от той болезни, от которой она страдала.

— В первый раз, когда Дилан рассказал мне про «Скиттлз», я думала, что это шутка.

Из всех братьев, он был самым весёлым, что очень отличало его от сдержанного Майлза и волевого Карсена.

Она открыла банку и достала две красных конфетки. Прожевав их, она отдала банку Майлзу.

— Мне кажется, это всегда работает, — сказал Майлз нежно, поставив банку обратно в шкафчик.

— Я пойду прилягу.

— Конечно. Дай мне знать, если тебе что-то нужно.

Она направилась к себе в комнату и, проходя мимо старой комнаты Дилана, остановилась. Она дотронулась до двери, мягко проведя пальцами вниз по её деревянной поверхности. В четырёх стенах этой комнаты было так много воспоминаний, что их было трудно сосчитать. Какие-то из них были хорошими, но были и плохие, которые оставались наиболее свежими в её голове.

Оставшись здесь с Майлзом, она заставила эти воспоминания начать выходить на поверхность, и она не была уверена, что сможет справиться с этим. Испустив глубокий эмоциональный вздох, она попыталась оттеснить ту грусть, что сопровождала мысли о трёх братьях, которые так повлияли на её жизнь, и каждого из которых она, так или иначе, потеряла.

Иногда она вспоминала о тех временах, когда всё было проще, и когда её мысли не были наполнены грустью и вопросами в духе «а что если?»

Она отдёрнула руку и направилась к себе в комнату. Оказавшись внутри, она закрыла дверь.

Она доплелась до кровати и легла на неё, засунув руки под подушку, на которой теперь лежала её голова. Безразмерные рубашка и шорты Майлза окутали её точно кокон, помогая преодолеть все те проблемы, которые ей ещё предстояло решить, чтобы наладить свою жизнь.

Она намеревалась поспать, но ощущение спокойной безмятежности все никак не наступало, из-за чего ей было сложно лежать без движения. Она достала телефон и села на кровати.

Подгоняемая тем, как упорядочивание собственной жизни позволяло ей обрести надежду на то, что она сможет сделать всё правильно, она набрала Чарли. Её желудок скрутило от нервов, пока она ожидала его ответа, но он не ответил. Раздался щелчок, и звонок был переведён в режим голосовой почты.

— Это Джесс. Пожалуйста, перезвони мне… чтобы мы могли договориться о времени, когда я могу прийти… и забрать свои вещи…

Она поднялась с кровати и начала ходить туда-сюда, размышляя о том, надо ли ей сказать что-нибудь ещё.

— Прости меня. Мне, правда, очень жаль.

Убедившись в том, что она сказала всё, что ей нужно было сказать, она завершила звонок.

Теперь ей оставалось