Умник - Мари-Од Мюрай

Консьержка отодвинула занавеску и проводила взглядом новых жильцов.

На новоселье братьев Малюри собрались все обитатели квартиры. Пока Клебер перетаскивал вещи, он успел получше с ними познакомиться. А Умник больше тут ни разу не был и потому оробел. Сидел и не выпускал из рук свой рюкзачок с игрушками.

— Он выпьет вина? — спросила Арья Клебера.

— Нет, что ты! Алкоголь несовместим с лекарствами, — сказал Эмманюэль.

Будущий доктор был уверен, что Умник напичкан нейролептиками:

— Вероятно, во время родов у твоего брата была повреждена какая-то область мозга?

— Это очень мило, Эмманюэль, — вмешался Энцо, — но, может, ты подождешь, пока он умрет, а уж потом доложишь результаты вскрытия? А что месье Крокроль, — обратился он к Умнику, — доволен, что будет жить тут?

— Он же игрушечный, — ответил Умник.

В его мир нельзя было войти без приглашения.

— А печенья больше нет? — спросил Умник Арью.

— Сегодня только печеньица для аперитива, — ответила она.

Сели за стол. Все пили, болтали, но краем глаза следили за Умником. А он взял сначала соленый крекер, попробовал, скривился, сказал тихонько: «Гадость!» и положил обратно. Потом надкусил печенье с сыром, сказал: «Фу!» и тоже положил в вазочку.

— Да он сейчас всё понадкусывает! — возмутился Энцо.

— Посмотрел бы на себя! — сказала Арья.

— Я?!

— Ты! Кто еще жрет нутеллу из банки?!

Умник между тем выплюнул соленый миндальный орешек в пепельницу:

— Тьфу-тьфу-тьфу!

— Ну и мерзость! — не выдержал Энцо.

Клебер схватил брата за руку и вытащил из-за стола.

— Я еще не все апериченьица попробовал! — упирался Умник.

— Иди к себе в комнату, раз не умеешь себя вести. Давай-давай, бери свой рюкзак и пошли!

Братья ушли. За столом все притихли.

— М-да, неудачно получилось, — пробормотал Корантен.

Умник всегда просыпался ни свет ни заря. Клебер приучил его не вскакивать сразу, а смотреть в постели книжки. Но в то утро он просто не мог лежать тихо — его манил неизведанный мир. И вот, сам не зная как, он очутился в коридоре, босиком и в пижаме. Квартира была погружена в блаженное забытье. Понимая, что все еще спят, Умник сказал сам себе: «Тссс!» Он дошел до середины коридора, но испугался тишины и повернул назад. Добежал до своей комнаты и запрыгнул в постель.

— Ну, что ты видел? — спросил его месье Крокроль.

— Ничего.

Уж очень было страшно.

— Пошли со мной? — позвал он Крокроля.

— Может, лучше в нору поиграем?

Но Умника притягивала неизвестность. Он схватил месье Крокроля за уши и вместе с ним снова выскочил в коридор. Дошел на цыпочках до закрытой двери и остановился. Из-за двери доносились странные звуки. Умник приложил ухо. Одно из двух: то ли там две собаки дерутся в кровати, то ли челобречки из домофона скачут на матрасе. Умника разбирало любопытство, но подглядывать в замочную скважину он не стал, а пошел дальше, в гостиную.

Там он радостно ахнул: на низеньком столике еще стояли остатки угощения. И остались аперикубики, которые Клебер так и не дал ему попробовать. Развернув обертку кубика сыра с перцем, он отправил лакомство в рот, но тут же, побагровев, выплюнул горькую сырную кашицу.

— Это яд! Яд! — закричал месье Крокроль, подскакивая на месте. — На вот, запей скорее!

Он подвинул Умнику бутылку виски, тот налил себе добрых полстакана, залпом выпил и… чуть не задохнулся.

— Ты сейчас умрешь! — заверещал месье Крокроль.

Умник бросился на кухню, открыл кран, наклонился и стал хватать ртом струю. Пил-пил и вдруг выпрямился, а кран так и не закрыл — он увидел что-то страшно интересное.

— Тут огонь! — сказал он месье Крокролю.

Около пепельницы лежала зажигалка. Умник тронул ее кончиком пальца — видно, думал, что тут же полыхнет огнем.

— Возьми, возьми ее! — подначивал месье Крокроль.

— А там внутри нет челобречка?

— Нет! Он бы давно сгорел!

Умник схватил зажигалку, глядя при этом в потолок, будто не видит, что творит его рука, — Клебер ведь за такое не похвалит. Он чувствовал себя страшно виноватым и, когда в коридоре скрипнула дверь, дернулся от страха, спрятал зажигалку в рукав и побежал обратно к себе. Но с перепугу рванул не в ту сторону — квартира-то большая! — и попал в ванную. Минутой раньше туда зашла Арья в Эмманюэлевой футболке на голое тело. В такую рань, в семь утра, все спят, поэтому закрыться на шпингалет Арья даже не подумала. Она залезла в ванну, пустила воду, взялась за душ и… завизжала. На пороге, у распахнутой двери, стоял Умник.

— Что ты тут делаешь? — крикнула она. — Убирайся живо!

Но Умник глядел на нее во все глаза.

— А крантик где?

Арья прикрыла наготу рукой, как праматерь Ева на картинах, и повернулась к Умнику спиной.

— И сзади нету? — ахнул Умник.

Вместо ответа Арья направила на него душ. Умник обратился в бегство.

— Всего промочила, — пожаловался он месье Крокролю.

— Меня тоже, — сказал тот.

Они помчались по коридору и забились в свою комнату.

— Она злая, — сказал Умник.

Но думал он о другом.

— Ты видел? У нее нет крантика.

— Ну да, она же девчонка, — сказал месье Крокроль, укладываясь на подушку.

— А у них не бывает крантика?

— Нет.

Умнику не верилось.

— Может, есть хоть малюсенький? Просто его не видно.

— Микрокопический? — предположил месье Крокроль. Но Умник не любил долгих размышлений. Он не стал развивать деликатную тему и вытряс из рукава зажигалку. Налюбовался добычей и спрятал ее в шкаф, под стопку свитеров.

Эмманюэль вошел в кухню. Из крана хлестала вода.

— Узнаю почерк Энцо, — сказал он и закрыл кран.

При мысли о сопернике-хлюпике он презрительно усмехнулся. Он только что обнимал Арью и чувствовал себя красивым, сильным, мужественным. Скоро он станет врачом, будет работать в одной из парижских больниц, женится на Арье, у них родятся дети. А Энцо так и будет болтаться без дела.

Он решил сварить кофе и стал отсчитывать ложки:

— Пять, шесть…

— Двенадцать, девять, бэ, тысяча, сто.

Эмманюэль вздрогнул и обернулся: