Путь воина - Богдан Сушинский

– Светлейший Карадаг-бей, – молвил гонец, не обращая внимания на стоявшего рядом Хмельницкого. – Наисветлейший хан повелел вашему гостю прибыть завтра после обеда в его дворец. Великий хан соизволил принять этого чужеземца.

– Передай хану, что полковник Хмельницкий, вместе с офицерами, которые сопровождают его, припадает к ногам повелителя Крыма, – сухо, бесстрастно, не вкладывая никакого особого смысла в свои слова, проговорил Карадаг-бей и победно оглянулся на замершего Хмельницкого.

«А вот и развязка. Именно та, которой ты опасался», – говорил его взгляд.

– У ворот какой-то моряк, графиня, просится в замок.

– В мой замок не может проситься «какой-то моряк». Прежде чем войти ко мне с этим докладом, шевалье, вы обязаны точно знать, кто этот моряк, почему оказался у замка Шварценгрюнден, кто его послал, а главное, откуда ему известно, что я здесь. Ведь прибыла я только вчера вечером.

– Его зовут Кшиштофом, испепели меня молния святого Стефания. Он больше поляк, нежели француз, но служить изволил на французском корабле «Святая Джозефина».

Название показалось Диане де Ляфер знакомым. Когда-то ей уже приходилось слышать его.

Почти весь день графиня, вместе с шевалье де Куньяром, осматривала выдолбленный в скале «Тайный зал для посвященных», два подземных хода, ведущих из него через гранитное тело горы – один к реке, другой в лес; подземелье, пронизывающее остальную часть плато, на котором высился Шварценгрюнден… А теперь, при свете предзакатного солнца и двух светильников, она сидела над старинным планом замка, составленным его строителями и дополненным теми, кто достраивал, перестраивал и укреплял Шварценгрюнден.

– Что это за корабль, де Куньяр? Ты что-нибудь слышал о нем?

– Почему вас заинтересовал корабль, графиня? – со свойственной ему бестактностью спросил шевалье, громыхая голосом словно мешком, набитым старыми подковами. – Сюда, испепели меня молния святого Стефания, прибыл не корабль, а моряк. Который всего лишь уверяет, что он служил на этом корабле, а потому желает поговорить с владелицей замка.

– Будь вы чуточку умнее, верный хранитель Шварценгрюндена, вы бы сами поинтересовались, что это за «Святая Джозефина». Тем более что всякие святые – Стефании, Джозефины и прочие – по вашей части. Впрочем, черт с ним, впустите этого Кшиштофа. Вдруг он что-нибудь знает о Гяуре.

– Я подумал о том же, – тяжело просопел де Куньяр. – Что ни говори, а Кшиштоф все же поляк.

– Но если окажется, что и этот прибыл по совету новоявленных братьев рыцарского ордена тамплиеров, – сбросьте его со стены, – остановила она управителя замки уже около двери.

– Кто только не оступался на стенах нашего богоугодного замка, – пожал могучими, затянутыми в куртку из толстой кожи, со множеством кольчужных побрякушек, плечами де Куньяр.

Графиня отложила в сторону план замка и, подойдя к камину, несколько минут стояла над ним, глядя прямо в огонь и грея озябшие пальцы. Весна в этом году была затяжной. Она то одаривала теплом, то вновь буранила так, словно вот-вот должны были вернуться рождественские морозы. Однако это не помешало Диане оставить более теплый и уютный дворец графа де Корнеля в Париже и прибыть на несколько дней сюда, в мрачный Шварценгрюнден.

Бывали времена, когда интерес Дианы де Ляфер к тайнам тамплиеров резко угасал, однако каждый раз случалось нечто такое, что заставляло ее вновь и вновь обращаться к святилищам этого ордена. Причем привлекала ее не столько возможность обнаружить сокровища, сколько сами авантюры, связанные с их поиском.

Вот и недавно один из архивариусов короля, с которым графиня завязала небескорыстную дружбу, неожиданно представил ей доклад некоего тайного осведомителя короля Филиппа Красивого, одного из тех, кто в течение двух лет выслеживал высших руководителей ордена, составляя для будущих следователей по их делу тайное досье. Так вот, в этом докладе ясно было сказано, что определенная часть сокровищ все же припрятана тамплиерами в замке Шварценгрюнден. Это был неприкасаемый запас ордена на тот черный день, в пришествие которого магистр его и казначей ордена не верили, но к которому тем не менее готовились.

«Видно, так уж прокляты мы судьбой – всю жизнь гоняться за сокровищами тамплиеров», – извиняющимся тоном сообщила она супругу, от которого уже не считала необходимым скрывать свое пристрастие.

– Если вы войдете в историю Франции как открывательница величайшей из ее тайн, это не оскорбит ни меня, ни род Корнелей, – со свойственной всякому дипломату вычурностью смирился с ее причудой помощник министра иностранных дел.

Он давно понял, что семейная жизнь их не удалась, и был рад, что фантазию его прелестной супруги куда больше занимают исторические авантюры, нежели амурные истории. И считал, что должен быть признателен ей за это. Он ожидал худшего. Особенно с тех пор как во Франции находился князь Гяур.

* * *

Кшиштофу было около тридцати пяти. Среднего роста, худощавый, жилистый, с грубоватым обветренным лицом – он и впрямь смахивал на одного из тех морских бродяг, которых Диане не раз приходилось видеть в портовых городах Франции и Польши и по отношению к которым берег оставался таким же неприветливым, как и море.

– Как вы осмелились явиться сюда? – сурово спросила графиня, все еще стоя у камина и лишь слегка повернув лицо к вошедшему.

– У меня не было иного выхода. То, что меня привело к вам, могло привести только к вам. Никто иной помочь мне в этом деле не сможет.

– Откуда вам известны мое имя, мой замок? И вообще поторапливайтесь, у меня не так много времени, чтобы терять его на всякого проходящего мимо замка Шварценгрюнден скитальца.

– Лучше всего мне было бы увидеться с князем Гяуром.

– Он – в Польше. Несмотря на то, что всем кажется, что он все еще здесь – за этими стенами. Что еще?

– Но даже если бы мне пришлось увидеться с генералом, все равно я искал бы возможности поговорить с вами.

– Шевалье, принесите вина. – Графиня подошла к столу, с сожалением взглянула на так и не открывшийся ей план замка и, свернув его, отложила на небольшой, стоявший на окне, сундучок, в котором этот пергамент хранился.

Вино было принесено, де Куньяр, не спрашивая разрешения, уселся за стол рядом с моряком и наполнил все три бокала.

– Мне казалось, что нравы этого замка куда суровее, – почти залпом выпил свое бургундское Кшиштоф. – Какое приятное заблуждение!

Вино сразу же взбодрило моряка и сделало в его глазах хозяев Шварценгрюндена значительно приветливее, чем они были на самом деле.

– Вам это пока еще не показалось, – задумчиво ответила Диана. – О суровости судят не тогда, когда входят в этот замок, а когда настает пора прощаться.

– Буйством океана меня не удивишь.

– Налейте ему еще вина, Куньяр. Но этот бокал – последний. Поэтому советую не увлекаться. Вы поняли меня, адмирал трех океанов?