Отходная молитва - Дэвид Боукер

Улица была полна людей и, для того чтобы ни с кем ни столкнуться, Лаверну пришлось делать осторожные шажки вместо того, чтобы идти обычным широким шагом. Из глубины торгового зала магазина доносилась приглушенная рождественская музыка самого что ни на есть отвратительного характера.

Перед входом с видом малопривлекательного стража стоял какой-то бродяга с чумазым лицом, уступая дорогу входящим внутрь.

Когда Лаверн прошел мимо него, бродяга опустил глаза и что-то пробормотал. Вернону послышалось нечто вроде: "Нет Бога, Бога нет".

Улица впереди была запружена кучкой юных исполнителей рождественских песенок-колядок со свечными фонариками в руках. Дети смотрелись как статисты рекламного снимка для почтового каталога "Зимняя одежда". Улыбающийся пухлый мальчишка потряс у Лаверна прямо перед носом коробочкой для сбора пожертвований.

— На что собираете?

— Собираем деньги для нашего хора, — жизнерадостно ответил юный толстячок.

— Не очень-то уважительный повод для сбора денег, разве нет? — спросил Лаверн.

Улыбка тут же исчезла с лица мальчишки, и Лаверн, поняв, что обязан восстановить утраченное настроение юного хориста, немедленно опустил монетку в прорезь жестяной коробочки.

Идя дальше по улице, он заметил подростка, который, перехватив сзади локтем горло какой-то девчонки, душил ее. С виду девчушка была на пару лет моложе парня. Все время, пока юный хулиган душил ее, она пронзительно кричала. Лаверн уже собрался было освободить ее и задать хорошую трепку малолетнему негодяю, как девчушка совершенно неожиданно разразилась жизнерадостным смехом и, высвободившись из рук нападавшего, бросилась ему в объятия. Подростки тут же принялись исступленно целоваться. Попытка удушения обернулась частью банального ритуала любовного романа.

Затем Лаверн обратил внимание на незнакомую юную женщину — высокую брюнетку, страшно худую, одетую в комбинезон и непомерно большую поношенную куртку. На первый взгляд она показалась Лаверну религиозной фанатичкой, занятой поиском людей, которых можно было бы обратить в свою веру. Улыбаясь какой-то блаженной улыбкой, женщина заговаривала с прохожими с таким видом, будто знала каждого из них лично. Прохожие не обращали на нее никакого внимания.

Витая в вызванных алкогольными парами мыслях, Лаверн не сразу определил затруднительное финансовое положение юной незнакомки. Когда до него дошло, что девушка просит милостыню, Вернон направился прямо к ней.

— Будьте так добры, поделитесь, пожалуйста, мелочью! Пожалуйста!

Девушка заметила приближение Лаверна, и он прочитал страх в ее глазах. Неужели в нем всегда узнают полицейского — даже когда он в штатском?

Посмотрев на ноги попрошайки, Лаверн заметил, что, несмотря на холод, на ней нет ни носков, ни чулок. Босые ступни черные, сбиты в кровь и покрыты жуткими синяками.

— Зачем же ходить зимой босиком? — грубовато поинтересовался он.

Незнакомка немного помедлила с ответом, не совсем уверенная в том, следует ли отвечать этому немолодому угрюмому великану.

— Люблю чувствовать себя свободной.

— Свободной для того, чтобы подхватить воспаление легких?

Лаверн какое-то время постоял возле девушки, просто пытаясь составить о ней хоть какое-то представление, и понял, что та испытывает необъяснимое беспокойство — незнакомка быстро окинула взглядом улицу, потом снова посмотрела на своего случайного собеседника. Вернон хорошо знал, что так же нервно и встревоженно ведут себя проститутки. Но эта девушка явно не проститутка. Для такого занятия у нее слишком невинные глаза, а в лице напрочь отсутствует типичное для жриц любви бесстыдство.

От нее исходил сильный запах пачулей. Лаверн по ошибке едва не спутал его с запахом марихуаны — наркотика, который он крайне не одобрял. Однако это не помешало ему потянуться во внутренний карман пальто за бумажником, достать банкноту и сунуть ее в ладонь странной бродяжки. Незнакомка посмотрела на подаренные ей деньги как на что-то призрачное.

— Двадцать фунтов? — изумленно проговорила она. — Вы не ошиблись?

Когда Лаверн ободряюще улыбнулся ей, девушка рассмеялась коротким смешком, в котором мелькнула легкая нотка истерического удовольствия. Все-таки она была красива, красива какой-то удивительной, неповторимой красотой, и Лаверн неожиданно ощутил себя старым и немного глуповатым.

Нужно непременно угостить ее выпивкой. Вкусно накормить. Нет, на нее просто больно смотреть. Лаверн похлопал девушку по руке и уже собрался было идти дальше, когда та схватила его за рукав.

— Вы очень добры. В самом деле. Все остальные просто не обращают на меня никакого внимания.

В другой раз Вернон обязательно нашелся бы, что ответить. Но сейчас он был слишком пьян и чувствовал себя смущенным. Поэтому отделался коротким "не стоит благодарности" и зашагал дальше.

Не стоит благодарности?.. Что он хотел этим сказать? Лаверн жарко покраснел от мысли о собственной вербальной несостоятельности, чувствуя, что девушка все еще провожает его удивленным взглядом.

Возможно, он поступил слишком опрометчиво. Деньги, с которыми он только что расстался, предназначались на подарок самому себе — традиционную ежегодную покупку бутылки хорошего виски. Нынешнее Рождество обречено стать более трезвым, чем того хотелось бы. Но эта девчонка все-таки растрогала его. И не своими вежливыми манерами или босыми ногами. Тогда чем?

Лаверн остановился, вспомнив, что это лицо он в последний раз видел в морге.

Девушка была как две капли воды похожа на Анджали Датт.

— Веселого вам Рождества, сэр! Мы подумали, что вам требуется что-нибудь для укрепления сосудов. Попробуйте-ка вот этого.

Все принялись дружно колотить кулаками по столу, а Миллз протянул Лаверну бутылку в пестрой оберточной бумаге — на вид самой дешевой. Опасаясь подвоха — кто знает, вдруг это окажется обыкновенной водой или даже метиловым спиртом, — Лаверн с ухмылкой сорвал обертку. Нет, настоящий «Гленморандж». Значит, он все-таки получил свою бутылку солодового виски.

Слегка устыдившись, Лаверн обвел присутствующих растерянной улыбкой. Коллеги же, осклабившись от уха до уха, подняли бумажные стаканчики с какой-то бормотухой — такую дрянь гонят разве что служители туалетов, используя в качестве сырья жидкость, которой у них в изобилии. Это Миллз, когда его попросили сбегать за парой литров рейнского, вернулся с полудюжиной бутылок желтоватой кислятины. Влить в себя эту гадость не по силам даже полицейскому. А вот Миллзу, судя по всему, хоть бы хны.

— Спасибо, ребята, — поблагодарил коллег Лаверн, подняв бутылку над головой наподобие спортивного трофея. — Но у меня для вас ничего нет.

— А как же пудинг? — воскликнул Лоулесс, едва ворочая языком.

Хелен Робинсон не участвовала в попойке и потому взяла эту часть торжества на себя, внеся на подносе нарезанный на кусочки рождественский пудинг и две пластмассовые кружки с ярко-желтым десертным соусом.