Завтра начинается сегодня. Как воспользоваться достижениями anti-age медицины - Дэвид Агус

Подобный процесс вовсе не настолько прямолинеен, как можно посчитать. Толкование уже готового генетического профиля – вещь довольно субъективная, но даже сам процесс секвенирования тоже неоднозначен. Даже лучшие секвенсеры из разных учреждений могут выдать слегка различные генетические портреты одного и того же пациента – именно так и произошло со Стивом. После того как Стив поругал нас за то, что мы использовали для презентации Microsoft PowerPoint, а не Apple Keynotes, он узнал, что Гарвардский университет и Университет Джонса Хопкинса получили немного разные результаты проверки ДНК его опухоли. Из-за этого наша стратегия стала еще сложнее: нам пришлось собраться всем вместе, чтобы рассмотреть молекулярные данные и обговорить дальнейшие планы.

Жаль, что нам не удалось его спасти или хотя бы превратить его рак в хроническую болезнь, контролируемую на молекулярном уровне, чтобы он смог прожить подольше и, в конце концов, умереть от чего-то другого. Я верю, что в один прекрасный день рак станет такой же контролируемой болезнью, как, например, артрит или диабет 1 типа, с которым люди могут жить годами, прежде чем умереть, допустим, от сердечного приступа или инсульта, связанного с возрастом. Представьте, что вы сможете редактировать не только собственные гены, чтобы жить дольше, но и гены рака, чтобы остановить его развитие и лишить его возможности копировать себя. С этой точки зрения гены – это инструкции по строительству вашего тела, закодированные в ДНК. Рак «работает» с помощью дефектных генов, которые позволяют «плохим» клеткам, содержащим эти гены, блокировать собственную смерть или постоянно делиться, создавая новые непослушные клетки, которые калечат ткани тела. В общем, молекулярная противораковая терапия будет похожа на вычитку нашего личного «документа» с целью исправления всех ошибок и опечаток, и эта вычитка поможет нам прожить дольше. Рак превратится из смертного приговора в пожизненный.

Один инструмент для редактирования генов уже существует. Он называется CRISPR; аббревиатура означает Clustered Regularly Interspaced Short Palindromic Repeats («Короткие палиндромные повторы, регулярно расположенные группами»). Этот инструмент редактирования геномов невероятно прост и эффективен в использовании, но он вызывает немало вопросов, потому что способен изменять человеческую ДНК таким образом, что она будет передана детям и будущим поколениям. CRISPR можно использовать для лечения болезней, как врожденных, так и приобретенных. В великолепной рецензии на технологию, опубликованной в New England Journal of Medicine, доктор Эрик Лендер, директор Института Брода Массачусетского технологического института и Гарвардского университета, описывает некоторые способы ее применения.

Редактирование генома очень многообещающе в теоретическом плане. Чтобы вылечить вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), врач может отредактировать иммунные клетки пациента, чтобы удалить ген CCR5, тем самым обеспечив сопротивляемость ВИЧ, которой обладает 1 % населения США, у которого отсутствуют функционирующие копии этого гена. Чтобы вылечить прогрессирующую слепоту, вызванную доминантными формами пигментного ретинита, можно будет отключить мутировавшую аллель в клетках сетчатки… Редактирование стволовых клеток крови может вылечить серповидноклеточную анемию и гемофилию [4].

Но у любой медали есть и оборотная сторона. Этой невероятно мощной технологией воспользуются, чтобы изменять качества, когда-то считавшиеся неконтролируемыми: ум, атлетизм, красота. И мы не знаем, как скажется редактирование человеческого генома с целью создания перманентных генетических модификаций на будущих поколениях. Что, если вы отредактируете часть гена, чтобы снизить риск X, но при этом, сами того не желая, повысите риск Y? Лендер отмечает: «Мутации гена CCR5, защищающие от ВИЧ, повышают риск развития лихорадки Западного Нила, а у многих генов есть варианты с противоположным действием на риск развития диабета 1 типа и болезни Крона». Да, наши знания неполны, но мы будем учиться и учиться, двигаясь вперед и пытаясь разобраться с новыми возможностями и трудностями на техническом, логистическом, моральном и этическом уровнях. Я согласен с главным выводом Лендера: «Прошло лишь десять лет с тех пор, как мы впервые прочитали геном человека. Подходить к его переписыванию нужно с огромной осторожностью».

В последние несколько лет тысячи лабораторий по всему миру стали использовать CRISPR в своих исследованиях. В апреле 2015 года китайские ученые сообщили, что им впервые удалось отредактировать геномы человеческих зародышей [5]. Ух ты! Все это стало возможным благодаря единственному открытию, совершенному в 2012 году Дженнифер Дудной, биохимиком из Калифорнийского университета в Беркли, которое буквально за одну ночь перевернуло всю отрасль. Подобные открытия постоянно происходят по всему миру, и мы должны быть готовы. Когда-то новые научные знания или технологии очень долго шли от страниц специализированных медицинских изданий до практического применения в медицинских лабораториях, не говоря уж о кабинетах врачей. По статистическим прикидкам, в среднем данные исследований превращаются в часть клинической практики за семнадцать лет, но в «Завтра…» это отставание резко сократится [6]. Вы будете пользоваться плодами новых открытий или технологий буквально через несколько дней и даже часов. Но сначала нужно разобраться, как же работать с технологиями вроде CRISPR, прежде чем выпускать их на свободу в клинической обстановке.

Стив Джобс жил в двоичном мире компьютерного программирования; моя отрасль была для него невероятно мучительной, потому что мне постоянно приходилось балансировать на расплывчатой линии между наукой и искусством медицины. Он искренне не понимал, почему я не могу просто «отладить» его, как инженер Apple – программу.

Но за эти четыре года я вновь узнал, насколько же важно слушать свое тело. Стив обладал восхитительным талантом: слушать себя и знать, что хочет и в чем нуждается его организм. Некоторые из вас, конечно, скажут, что в начале борьбы с раком он принял неумное решение – отказался от операции, которая, вполне возможно, могла спасти ему жизнь, и предпочел ей акупунктуру, диету и пищевые добавки, – но дело сейчас не в этом. Я твердо верю, что каждый из нас должен самостоятельно выбирать, что делать со здоровьем. Никто не будет отрицать, что Стив всегда оставался верен своим желаниям, ценностям и личным медицинским решениям. Да, он подорвал свои шансы на выживание, сначала пойдя путем альтернативного лечения, но это неважно. То был его выбор, и он не совершил никаких неэтичных поступков. Стив всегда сам решал, как ему жить и как лечиться – от начала и до конца. Для него важнее всего было, как он себя чувствовал, приняв определенное решение. Он прислушивался к себе вплоть до последнего вздоха, позволяя интуиции руководить всеми своими действиями. Я очень хочу такой же менталитет не только для себя, но и для всех моих пациентов, друзей и близких.

Стив однажды сказал мне: «Слово «здоровье» звучит как что-то, что я обязан съесть, хотя знаю, что это очень невкусно». Он уговорил меня убрать «здоровье» из названия моей первой книги. Но в подзаголовке этой книги оно все-таки присутствует, потому что его контекст изменился. Мы живем в интереснейшее время – в мире, который дает нам все возможности для процветания, если мы сами этого захотим.