Сливовый пирог - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Я думал о пятерке.

– Может, десять?

– Согласен.

– Или лучше пятнадцать. И роль будет сыграна со всем послушанием и вдохновением.

Я не стал торговаться, не до того. Утром, когда я завтракал, позвонила тетя Далия и сообщила, что Гонория собирается посетить меня в четыре часа, так что к этому сроку надо было успеть подготовить ей надлежащую встречу. Я выложил пятнадцать фунтов и поинтересовался, как скоро он найдет племянницу, ибо сейчас, как говорит Дживс, время решает все. Он сказал, что она поступит в мое распоряжение задолго до назначенного часа, и я сказал: «Ладно».

– Позвоните мне, когда у вас все будет готово, – велел я ему. – Я буду обедать в клубе «Трутни».

Это странным образом возбудило его интерес.

– Клуб «Трутни»? Вы что же, состоите в нем? У меня там есть добрые знакомые, в клубе «Трутни». Мистера Уиджена знаете?

– Фредди Уиджена? Да, конечно.

– А мистера Проссера?

– И Богача Проссера знаю.

– Увидите их, передайте от меня горячий привет. Хорошие парни, и тот и другой. Ну а теперь можете валить отсюда и сидеть преспокойно набивать брюхо, отложив все заботы. Я отыщу Трикси раньше, чем вы доедите рыбу с картошкой.

Когда я после обеда пил кофе в курилке, меня позвали к телефону. Это был, как я и думал, Джас Уотербери.

– Это вы, милый человек?

Я ответил положительно, и он объявил, что все под контролем. Трикси обнаружена и прибудет заблаговременно до поднятия занавеса, готовая сыграть любую роль, что ей сулит судьба. Пусть я назову адрес, по которому им явиться.

Я назвал, и он сказал, что они приедут как штык без четверти четыре. Так что все было улажено, и я возвратился в курилку, испытывая по отношению к Джасу Уотербери самые добрые чувства. Он, конечно, из тех, кого не рискнешь пригласить с собой в многодневный пеший поход, и лучше бы ему все-таки сократить употребление масла как на шевелюру, так и на всю свою персону, но несомненно одно: если обстоятельства потребуют от вас сплести интригу, лучшего помощника для этого просто не найдешь.

Пока меня не было в курительной комнате, пришел Китекэт и сел в кресло рядом с моим, и я, как только его увидел, сразу же принялся расспрашивать его про Джаса Уотербери.

– Помнишь, ты мне объяснял насчет театральных агентов? Не случалось тебе иметь дело по этой линии с неким Уотербери?

Китекэт задумался.

– Фамилия как будто бы знакомая. А как он выглядит?

– Неописуемо.

– Это мне мало что говорит. Театральные агенты все выглядят неописуемо. Но вот фамилию такую я, похоже, где-то слышал. Уотербери, Уотербери? Постой! Такой скользкий тип?

– Да, скользкий. Маслянистый.

– А зовут его не Джас?

– Джас.

– Тогда я знаю, кого ты имеешь в виду. Сам я его никогда не встречал, – он, наверно, еще не оперировал в те времена, когда я обивал пороги агентов, – но Фредди Уиджен и Богач Проссер мне о нем рассказывали.

– Да, он говорил, что они его друзья.

– Ну, он бы не стал этого утверждать, если бы услышал, как они о нем отзываются. Особенно Проссер. Джас Уотербери вытряс из него однажды две тысячи фунтов.

Это меня поразило.

– Из Богача Проссера вытряс две тысячи? – переспросил я, недоумевая. Может быть, я ослышался? Богач Проссер – наш клубный миллионер, но всем хорошо известно, что у него невозможно вытянуть даже пятерку без хлороформа и наложения щипцов. Кто только не пытался, и все напрасно.

– Да, Фредди Уиджен мне говорил. По словам Фредди, если Джас Уотербери вторгся в чью-то жизнь, этот человек может попрощаться по меньшей мере с половиной своего имущества. Он у тебя уже взял что-нибудь?

– Пятнадцать фунтов.

– Скажи спасибо, что не пятнадцать сотен.

Если вы сейчас подумали, что слова Китекэта посеяли у меня в душе беспокойство и дурные предчувствия, то вы не ошиблись. Наступил назначенный срок – три часа сорок пять минут, – и я застал Вустера расхаживающим по комнате с насупленными бровями. Одно дело, если бы засаленный театральный агент выставил на пару фунтов всего-навсего старину Фредди Уиджена, его может обобрать даже ребенок. Но чтобы деньги, да еще в таком колоссальном количестве, были изъяты у Богача Проссера, у которого в кошельке гнездится многодетная моль, это было выше моего понимания. Невероятно… Китекэт сказал, что толком ничего понять нельзя, потому что стоит Богачу Проссеру услышать имя Джаса Уотербери, как он синеет с лица и начинает невразумительно брызгать слюной, но факт таков, что банковский счет Джаса возрос на эту сумму, а банковский счет Проссера, наоборот, на столько же уменьшился. Словом, я ощущал себя тем персонажем из романа тайн, который вдруг понимает, что против него сражается сам Спрут преступного мира, а как ускользнуть от его щупалец, понятия не имеет.

Однако вскоре Здравый Смысл ко мне возвратился, и я осознал, что напрасно так уж разволновался. Ничего подобного со мной случиться не может. Ну, допустим, Джас Уотербери попытается втянуть меня в какую-нибудь сомнительную сделку, чтобы потом исчезнуть, оставив меня, как говорится, с младенцем на руках, все равно у него ничего не выйдет, не на такого напал. Короче говоря, к тому моменту, когда у двери зазвонил звонок, Бертрам снова был самим собой.

Дверь открыл я, потому что у Дживса была выходная половина дня. Он раз в неделю складывает орудия своего труда и отправляется в клуб «Ганимед» играть в бридж. Джас со своей племянницей переступили порог, а я остался стоять, разинув рот. Можно даже сказать, что на мгновенье я обалдел.

Последний раз я был на представлении пантомимы в довольно раннем детском возрасте и совершенно забыл, насколько упитанны бывают Царицы Фей. Вид Трикси Уотербери поразил меня, как удар тупым предметом по голове. С одного взгляда было понятно, почему критик из Лидса назвал ее «фигуристой милашкой». Ростом с меня, она стояла передо мной в белых носочках, выпирая во все стороны из короткого платьица, хлопала сияющими глазами и улыбалась ослепительной улыбкой. Прошло несколько мгновений, прежде чем я сумел выговорить «здравствуйте».

– Привет, привет, – сказал Джас Уотербери и с одобрительным видом осмотрелся. – Неплохая квартирка. Ручаюсь, дорого обходится содержать такую в порядке. Это мистер Вустер, Трикси. Будешь звать его Берти.

Царица Фей сказала, что, может быть, лучше «мой пупсик»? И Джас Уотербери горячо одобрил ее предложение.

– У публики пройдет на «ура», – кивнул он. – Что я говорил, а? Девочка в самый раз подходит на эту роль. Придаст исполнению легкий шик, вот увидите. Когда вы ожидаете свою даму?

– С минуты на минуту.

– Тогда надо подготовить мизансцену. При поднятии занавеса вы сидите вон в том кресле, на коленях у вас Трикси.