Откровение Дьявола - Евгения Владон

Увы!..

Кристофер Уолтер Блаунт третий в принципе не заточен на какие-то сверхблагородные жесты или героические подвиги. Может в Википедии обо мне и пишут, что я филантроп, золотой мальчик и всё такое, но на странице, посвященной личности и деятельности Джеффри Эпштейна* до сих пор красуется тот же эпитет, что и у большинства знаменитостей, якобы занимающихся (или занимавшихся) благотворительностью. Поэтому не надо связывать одно с другим, как и верить распространяемой о некоторых публичных персонах общеизвестной биографии. Как правило, за идеальной голливудской улыбкой прячется много чего тёмного и отталкивающего. Маска есть маска. Для того её и надевают, чтобы скрыть свои истинные мысли, как и похороненных за свинцовыми дверьми тайного хранилища самых жутких в мире монстров.

Мне хватило всего нескольких часов, бл*дь, чтобы понять… какой же я еблан!

Да, я действительно пытался и даже немного попыжился. Прошёлся по дому, полюбовался через огромное панорамное окно большой гостиной захватывающим дух горным пейзажем, открывающимся взору с самого глубокого и крутого обрыва, на краю которого и был отстроен наш немаленький коттеджик в три этажа (не считая цокольного). Почти рекорд, если так подумать. Уложился в несколько минут, допивая отвратительный кофе из местной лавочки и сдерживаясь из последних сил, чтобы не разбавить его такой же дозой коньяка или бренди. После чего моё внимание привлёк вылетевший буквально из ниоткуда то ли пьяный, то ли очень сонный мотылёк. Причём внушительных таких размеров.

– А ты ещё откуда тут взялся?

Не знаю, как он здесь очутился и почему направился к окну и к моей ноге (видимо, я слишком хорошо прогрел несколько комнат, поэтому он и проснулся из зимней спячки из-за сбившихся биологических часов), но он явно не соображал, где находится, и что творится во внешнем мире.

Я протянул к этому крупному представителю чешуйчатокрылых расслабленную руку и без особого труда перехватил его белёсое тельце прямо в центр ладони.

– Ты смотри, какой большой и смелый.

И как вовремя он ко мне подлетел, даже не догадываясь о всех моих необычных слабостях-пристрастиях.

– Твоё счастье, что я коллекционирую твоих собратьев в ином виде и терпеть не могу мёртвой живности под стеклом.

Приподняв руку поближе к лицу, я с интересом присмотрелся к своей только что пойманной добыче. Мотылёк как-то сразу сник, прекратив размахивать крыльями в неизвестном для себя направлении и, видимо, просто решил передохнуть на моей достаточно тёплой ладони.

Какой занятный «знак свыше» или самое обыкновенное совпадение. Ещё за несколько секунд до этого, в моих жилах и висках медленно закипала кровь от последних (и не очень) воспоминаний, от грёбаного понимания того факта, что мой постыдный побег ничего не разрешит и не исправит. И тут на тебе. Мне дали ответ на вопросы, которые я не задавал, всячески их избегая, либо прикидываясь глухонемым перед собственной болью.

– Кажется, я знаю, где ты прятался всё это время. Пойдём, проверим мою догадку?

Честно говоря, не знаю, что на самом деле испытывают реальные психопаты, когда задумывают воплотить в жизнь какой-нибудь безумный план действий или уголовное преступление, поскольку в моём случае это был реальный пиз*ец. Внешне ты и впрямь выглядишь на редкость спокойным, уравновешенным, даже едва не безмятежным. Каждое твоё движение, шаг и жест не вызывают со стороны никаких пререканий к твоему внутреннему состоянию, заставляя других принимать на веру твою внешнюю атараксию, как за часть твоего истинного характера. Только, боюсь, всё не так красочно, как есть на самом деле.

Высокий, красивый мужчина со статной осанкой кронпринца, в чёрной водолазке и твидовых брюках с фарфоровой чашкой в руке перед огромным экраном смотрового окна. Глядит вдаль совершенно ничего не выражающим взглядом на фоне светло-бежевого интерьера и массивных белых стен. Чем не идеальная картинка для глянцевого журнала или эффектный видеоряд из какого-нибудь современного фильмеца? Разве в голове подобного человека могут твориться какие-то жуткие вещи?

Его полупустой взгляд задевает собственное отражение в стекле и ничего уродливого он там не замечает. Мощные тяжёлые скулы, упрямая линия точёного подбородка, крупный рот, прямой идеально «слепленный» нос с отличительной чертой большинства мужчин нашего славного рода в виде чётко очерченных «хищных» крыльев и почти миндалевидный разрез карих, почти чёрных цыганских глаз. Над высоким лбом без единой складки измученного тяжёлыми думами мыслителя – тёмно-каштановые кудри извечно непослушных волос. Да, картинка так и просится на селфи-снимок с последующим размещением в Инстаграмм или на какую-нибудь другую домашнюю страницу популярной соцсети. Хотя, скорее, я бы отослал её прямиком тебе с не менее дурацкой подписью в стиле Криса Блаунта третьего. Разве что, боюсь, она не передаст всего того, что видел я всё это время, пока смотрел на горы сквозь собственное отражение.

А увидел я предостаточно. Чёрно-белые кадры (с преобладанием тёмных оттенков), прорывающиеся из помутнённого сознания смазанными образами прошлых воспоминаний, вперемешку с более будоражащими картинками от живущего своей отдельной жизнью воображения. И чем глубже мой взор погружался в эту череду жутко прекрасного видеоряда, тем надрывней ощущались толчки моего упрямого сердца, а перед глазами уже вовсю пульсировали тёмно-багровые пятна от закипающего в крови адреналина.

Серьёзно, бл*дь? Я и вправду думал тебя отпустить? Прямо сейчас? Когда просматриваю снова и снова этот кошмарный триллер из своих явно больных фантазий, обволакивающих моё сознание чёрной паутиной тех самых хотелок, которые и не думали никуда исчезать. Они не могли возникнуть во мне спонтанно или случайно именно здесь в этот момент, как говорится, на ровном месте из ничего. На деле, они жили во мне уже очень давно. Просто ожидали своего звёздного часа. А теперь выползали из подсознания чёрными тенями-змейками одна за другой, тут же впиваясь в мою уязвимую сущность и отравляя рассудок укус за укусом, чтобы напомнить о том, кем я был всегда. Кем являлся всю свою сознательную жизнь и кем останусь до самого последнего треклятого вздоха.

Хотя я и мог остаться в этом искусственном забвении как раз до той поры, пока…

Нет… в том-то и дело, что не мог. Подобные вещи во мне никогда не выгорали, тем более, когда подпитывались слишком свежими воспоминаниями или вскрывались ядовитым скальпелем хронической боли. Или когда управляли мною буквально, как всегда, затянув здравый рассудок в этот убойный угар и подменяя реальные картинки на пережитые и те… что я обязательно переживу в самом ближайшем будущем.

Пью кофе перед окном? Разговариваю с мотыльком или… смотрю в твои широко распахнутые глаза, которые скоро вот-вот накрою своей ладонью или чёрной повязкой? А может, действительно, спускаюсь на цокольный этаж? Ищу нужные мне комнаты пока держу в расслабленном кулаке присмиревшего мотылька?

Сердце, кажется, вот-вот проломит грудную клетку вместе с рвущимся изнутри сгустком накопившихся за столь долгое время токсичных эмоций. Или желаний. Или всего вместе. В любом случае, это и вправду походит на какой-то наркотический бред. Когда очень долго борешься с самим собой и со своими демонами, рано или поздно они берут над тобою верх. И ты ничего не можешь с этим сделать. Просто позволяешь им себя поглотить. Полностью. Без остатка. Становишься ведомым психопатом… или одержимым более сильными, чем ты бесами.