Бей в кость - Леонид Влодавец

Примерно в то время, когда господин Максимов вел переговоры с Веней в ресторане «Маргарита», рабочий день в ЦТМО тоже подходил к концу. Большая часть сотрудников покидала учреждение и расходилась по домам. Однако, строго говоря, рабочий день в Центре не кончался никогда. В некоторых отделах, секторах и группах велись посменные круглосуточные исследования, и в то самое время, когда одни сотрудники, усталые, но довольные возвращались в родные дома, другие заступали на ночную смену. Кроме того, у многих, особенно у руководящего персонала ЦТМО, домашний отдых мог быть в любое время прерван внезапным звонком с работы. Увы, хорошая и обеспеченная жизнь заставляла мириться с некоторыми неудобствами.

Итак, формально рабочий день завершался. Казалось бы, уж кому-кому, а директору ЦТМО профессору Сергею Сергеевичу Баринову никто не мог запретить покинуть рабочее место. В отличие от других директоров, он мог не беспокоиться, что его вдруг потревожит какой-нибудь министр или президент академии и потребует срочно отчитаться о выполнении программы исследований. Точно так же можно было не бояться звонка из Минфина, ибо ни копеечки из госбюджета Центр не расходовал.

Министр по налогам и сборам, правда, возможно, мог побеспокоить но почему-то этого не делал. Налоговая полиция предпочитала устраивать свои «маски-шоу» подальше от стен ЦТМО. Возможно, дабы избежать неоправданных потерь в живой силе и технике ибо служба безопасности Центра была вполне способна отразить несанкционированный наезд мотострелкового и лаже воздушно-десантного батальона со штатной техникой и вооружением. Так что господин профессор мог бы преспокойно уйти домой, поужинать и наслаждаться благоуханием летнего вечера во дворе своего трехэтажного особняка. Все-таки 62 года — это возраст, когда надо избегать перегрузок.

Однако Сергей Сергеевич все еще находился на работе. В его кабинет прибыл начальник СБ Центра, бывший полковник 7-го ГУ КГБ, Владимир Николаевич Комаров. И вовсе не с тем, чтоб доложить о том, что никаких происшествий не случилось. Правда, на самой территории ЦТМО и впрямь ничего существенного не произошло, но, как ни странно, профессора очень беспокоили события, которые вроде бы не имели прямого отношения к подведомственной ему научной епархии.

— Ну, и что же ты выяснил, Николаич? — спокойно спросил Баринов, поглаживая седеющую бороду. Комаров знал, что сие свидетельствует о некоем внутреннем волнении шефа.

— Общая картина такая. Примерно в час тридцать Климкова с ребенком в сопровождении Степана Талицкого и собаки Альмы вернулась домой с прогулки.

Галина Теребенько за пять-десять минут до этого пошла за покупками. Через двадцать минут к подъезду подъехала «Скорая помощь», из которой вышли женщина-врач и два санитара. Консьерж Рысаков Егор, следуя инструкции, спросил, как говорится, «куда и к кому». Врач доложила, что прибыла по вызову из 32-й квартиры к Семеновой Антонине Ильиничне. Навстречу им из 32-й квартиры спустилась гражданка, известная Рысакову как Семенова Ольга Николаевна, дочь тонины Ильиничны. Семенова Ольга работала у владельца 32-й квартиры бизнесмена Панина Сергея Ивановича в качестве домработницы с проживанием, но, естественно, в квартире прописана не была. Панин в данный момент находится с семейством на Кипре. С его разрешения Семенова поселила в квартиру больную мать. Это произошло две недели назад, а младшая Семенова в доме за месяц до этого — прошу запомнить.

— Запомним, — кивнул профессор. — Продолжай.

— Бригада «Скорой» в сопровождении Семеновой Ольги поднялась на лифте к 32-й квартире. Консьерж Рысаков слышал лай собаки из 33-й, но не придал этому какого-то серьезного значения, потому что Альма и раньше лаяла на незнакомых людей через дверь. Спустя еще полчаса бригада и Ольга Семенова спустились вниз с каталкой, на которой находилось укрытое простыней тело. Рысаков никаких вопросов не задавал, потому что считал, будто это тело принадлежит Антонине Семеновой. Ольга Семенова плакала и несла в руках большую, но, судя по всему, не очень тяжелую сумку. Рысаков предполагал, что там могла находиться одежда, которую Ольга несла в морг, чтоб обрядить покойную мать. Это тоже следует запомнить, Сергей Сергеевич.

— Не беспокойся, у меня еще хорошая память! — осклабился Баринов.

— Еще через полчаса в подъезд вернулась Галина Теребенько. Она около двух минут поразговаривала с Рысаковым, обсуждая с ним смерть Антонины Ильиничны, и, в частности, заметила, что с неприязнью относилась к Ольге Семеновой, потому что последняя проявляла излишнее любопытство. Кроме того, Теребенько рассказала Рысакову о том, что буквально рядом с домом ее остановили два милиционера, которые взялись проверять документы и даже предлагали пройти в отделение, хотя паспорт Теребенько был в порядке. Отвязались они от нее лишь после того, как со двора выехала «Скорая»…

— Понятно, — кивнул Сергей Сергеевич.

— Галина поднялась на этаж, после чего спустя несколько минут истошно закричала. Рысаков решил, что она подверглась нападению, и, дозарядив табельный пистолет, бросился в лифт. Поднявшись на лестничную площадку, он обнаружил там Галину Теребенько в истерике. Оказывается, когда она позвонила в 33-ю квартиру, будучи уверена, что Мария Климкова и Степан Талицкий находятся дома, то ей в течение нескольких минут никто не открывал. Тогда она решила открыть дверь своими ключами и, войдя в прихожую, увидела на полу трупы Талицкого и собаки.

Марии Климко и ее сына в квартире не оказалось. Рысаков вызвал милицию, а райотдел проинформировал нас. Прибывшая с милицейской группой служебно-розыскная собака стала проявлять беспокойство и у двери 32-й квартиры, поэтому решено было в присутствии понятых взломать дверь. На полу в приихожей был обнаружен труп Семеновой Антонины Ильиничны — той самой, что якобы была увезена в морг на «Скорой». При вскрытии удалось установить, что Семенова, Талицкий и собака Пльма погибли от сильнодействующего яда, относящегося к курареподобным. Яд был введен, скорее всего, при помощи шприц-иголок, выпущенных из стреляющей авторучки. Иголки после убийства были изъяты из тел, но следы от уколов сохранились. Картина смерти почти точно совпадает с известными вам случаями убийства пенсионерки Нефедовой в селе Васильеве летом 1999 года, а также чиновника областной администрации Бориса Витальевича Евсеева осенью того же года.

— Выводы? — спросил Баринов.

— Можно еще немного деталей, Сергей Сергеевич? Выяснилось что гражданка Семенова Антонина Ильинична, 1934 года рождения, на самом деле скончалась еще 23 мая 1990 года. Паспорт ее был украден и использовался до 1995 года некой Лавровой Александрой Филипповной, 1935 года рождения, профессиональной мошенницей, трижды судимой по соответствующей статье УК. Последний срок — 6 лет — отбыла совсем недавно. Освобождена летом 2001 года, то есть примерно в то время, когда Ольга Семенова привезла в квартиру Панина свою «больную мать». В здешнем ОВД Семенова Ольга Николаевна на временное проживание не регистрировалась, по картотекам ранее судимых лиц с такими Ф.И.О. несколько, но ни одну из них ни Теребенько, ни Рысаков опознать не могли. Тогда составили фоторобот, попробовали вычислить по имеющимся фотографиям — тоже ничего не сыскалось.