Тот, кто дает ответы - Варвара Еналь

И Снежанка зашла к нему в дом.

2

У Снежаны действительно были большие и печальные глаза. Такие нежные, чайного цвета, обрамленные длинными ресницами. Но девчонка постоянно прятала их, опуская долу, словно плиточный пол кухни был разрисован каким-то необыкновенно интересным узором и она его старалась рассмотреть.

– Ты боишься темноты? – Ему наконец удалось разобрать невнятное бормотание Снежаны.

– После… После ангара этого и Луши… Я не могу…

– Тогда оставайся у меня, ты же все-таки сестра Мирославы. На втором этаже справа есть маленькая комнатка, Мирослава спала в ней, когда ночевала у меня. Можешь устроиться там. Я тоже пойду спать, устал.

Говорить больше ни о чем не хотелось. Матвей проводил взглядом невысокую фигурку Снежаны и удалился в гостиную. Глянул на старую фотографию прадеда и его братьев – фотка все так же стояла на маленьком круглом столике – и растянулся на диване.

Ну что же, дед. Те, кто желал смерти тебе и твоим предкам, теперь сами покоятся на кладбище. И это не кладбище Невинно убиенных. Лушу и его братьев закопали в лесу, недалеко от ведьмацкой хижины, и теперь лишь Чугайстер – хранитель их могил. Лишь он отвечает за то, чтобы из этих гробов не восстала нечисть.

Маленький городок может спать спокойно, потому что страшная ведьма, терроризировавшая его жителей, и тот, кто вызвал ее на свет Божий, оба лежат в могилах под темной землей, погребенные с проведением особого обряда, придавленные мраморными плитами. Ни кресты, ни венки, ни памятники не украшают их могилы.

Ведьмы подлежат забвению, и кланы Варты об этом позаботились.

– Ничто не должно восстать из этих могил, – проговорил Жнец Варты, Марьян Вивчар, кидая комья земли на опущенные в яму гробы.

И все Вартовые повторили его слова, бросая каждый по горсти черной влажной земли.

И Матвей, и Мирослава – оба были там, на обряде.

Были там и старшие братья Луши – отец и дядя погибших, Микола и Даниил, – оба угрюмые, темные, молчаливые. Они не кинули землю на гробы и не смотрели в глаза никому из Вартовых. Ни слова не сорвалось с их сомкнутых уст, а после, поговаривали, оба и вовсе уехали из городка.

Куда они подались и зачем, этого Матвей не знал и знать не хотел. Не он начал эту войну, и не его вина, что пришлось сражаться со всеми братьями Лушами. В живых вроде бы остался только младший, но он наверняка уехал со своим отцом и братом.

Несмотря на чудовищную усталость, уснуть удалось не сразу. И весь остаток ночи Матвею снился черный лес и его одолевала страшная тревога. Он брел и брел по непроходимым тропкам, ломился сквозь колючие кусты, преодолевал мелкие ручьи, ощущая ледяную быструю воду подушечками громадных медвежьих лап, и в душе клубилось ощущение непоправимого.

Что-то произошло.

Что-то случилось.

Но вот что?

3

Утром он проснулся от того, что на кухне лилась вода и слышалось шкварчание масла на сковородке.

Матвей уже и забыл, когда просыпался от этих звуков, – со смерти прадеда прошло уже много времени. Он вскочил, взъерошил отросшие волосы и босиком выскочил на кухню, теряясь в догадках, кто же это хозяйничает у него в доме. Неужто Скарбник подвизался в роли домохозяйки? Хорошо бы, хоть какая-то польза от зверюги.

На кухне Снежанка пекла блинчики.

Матвей уставился на маленький коричневый заварной чайник, который не видел лет десять, – наверное, со смерти родителей, – перевел взгляд на большое блюдо, где высилась стопка тонких кружевных блинчиков, на чашку с вареньем и немного растерялся. Пахло восхитительно.

– Я заварила себе чай, – осторожно и немного виновато проговорила Снежана, оборачиваясь. Она стояла у плиты и орудовала деревянной лопаткой. – Я не пью кофе.

– Конечно, – пробормотал Матвей, не зная, что сказать еще.

– Садись, ешь. Сегодня суббота, мне не надо в школу. Поэтому вот решила немного постряпать. Ты был такой усталый вчера.

Матвей сел за стол, налил себе чаю – совершенно машинально, просто чайник был под рукой, – и откусил первый блинчик, обмакнув его предварительно в варенье.

Как давно он не ел блинчиков!

Мирослава такую еду не одобряет, она не понимает «жареного теста». Мол, что за еда? Неполезно, лишь растолстеешь и станешь большим и неповоротливым. Поэтому в те дни, когда Мирослава приходила в гости, Матвей готовил овощи, картошку и делал салаты. Лишь иногда варились макароны к сосискам.

– Очень вкусно, – проговорил Матвей и потянулся за новым блинчиком. – Ты потрясающе готовишь.

Снежанка заулыбалась так, словно ей только что присудили награду «Мастер-шеф», ловко перевернула очередной блинчик – еле заметное движение, и кружевной кругляш лег ровно на серединку сковородки, – и сказала, что это несложно и ничего особенного в этом нет.

– Я вот не умею готовить такие дырчатые блины, – заметил Матвей. – У меня они получаются вообще без дырочек, хотя я и добавляю соду.

Снежана тут же пустилась в пояснения, но Матвей слушал вполуха. А когда девчонка наконец замолчала, спросил:

– Что тебя так испугало в доме пани Святославы?

Снежанка нахмурилась, моргнула своими удивительными чайными глазами и принялась объяснять. Говорила она грустно, много и долго, постоянно вставляя «и вот», «знаешь», «получается» и прочие ненужные слова.

– Не могу находиться в темноте, и все, – закончила наконец длинную речь Снежана. – Сразу страшно, сразу вспоминаю этого… Ну ты понял, да? Этого ужасного нашего классного, Лушу. И вот… Я его вспоминаю и цепенею от ужаса. И я не смогла вчера… Просто не смогла, и все. Знаешь, там такая темень стояла в доме пани Святославы, что я чуть не померла от страха…

– А у меня тебе не было страшно? – поинтересовался Матвей, не переставая поедать блины.

– Так у тебя всюду ночники горят, у тебя не бывает полностью темно, – резонно заметила Снежана.

– Точно.

Матвей и сам боялся темноты и одиночества, если уж говорить начистоту. Мирослава была для него спасением, просто невероятной удачей. А теперь она в Старом городе, а он тут один – страшный и ужасный Ведьмак, который и шагу в собственном доме не может ступить без того, чтобы не зажечь ночники.

– Тогда приходи ко мне когда захочешь, – неожиданно для себя сказал Матвей. – Если тебе тут не страшно, можешь ночевать когда угодно.

Снежана вдруг зарделась и отвернулась к сковородке, словно Матвей не ночевку ей предложил, а обручальное кольцо как минимум. Сказала, что будет приходить и может для него готовить. Что он любит есть?