Замуж с осложнениями - Юлия Жукова

– С-спасибо. А можно узнать, что это? – вот только попробуй мне сказать «узнайте» !

Он произносит какое-то страшное раскатистое слово, я пугаюсь, он улыбается.

– Извините, не знаю названия на всеобщем.

Лезет в бук, что-то там находит, поворачивает ко мне. Там файлик – батюшки-светы, справочник по лекарственным растениям, на муданжском языке! Электронное издание... кто бы мог подумать. На меня смотрит картинка: мелкая травка с колючими листочками, цветы-звёздочки. Как есть могильник!

– А, – говорю, – Пеганум. Хармала.

– Да, да, – говорит он. – Гармарра.

Ох ты ёлки, могла бы и узнать.

– Я думала, её курят.

– Только когда очень весело, – он так улыбается, что хоть сейчас косячок подавай. – Но у нас правило, в космосе – не пьём и не курим. А если её заварить, получается просто приятный напиток. Успокаивает, улучшает настроение.

Ах вот чего я так спала вчера хорошо.

– Спасибо... что вчера угостили.

Смотрит на меня опять как-то странно. Сколько я его благодарю, ещё ни разу «пожалуйста» не сказал. Это у них тоже не принято? Сейчас будет тебе той же монетой:

– Вы, наверное, нечасто с землянами общаетесь? – спрашиваю невинно.

– Так близко – впервые, – ни капли не смутился. – Переговоры ведём, конечно. Но это очень интересный опыт.

М-да, взаимно.

– Ну так вы будете? – кивает на пиалу.

– Боюсь заснуть...

– Ах, да, я не подумал... нужно вам, наверное, пожиже развести...

Да ёлкин дрын! Кто из нас тут капитан космических пиратов, а кто запуганная девица?! И ведь не скажешь ничего, ещё не так поймёт – и мне кранты.

– Да вы не беспокойтесь, я как-нибудь... и так... Я ведь только зашла насчёт письма, так неудобно вас отвлекать... – мямлю в лучших традициях визита в бухгалтерию.

Качает головой, глядя сквозь меня куда-то вдаль. Глаза у него – узкие длинные щёлочки, а веки такие огромные... вокруг правого глаза всё обожжено, удивительно, как сам глаз не задело. Интересно, сколько ему лет? У левого глаза сбоку морщинки, но седых волос совсем нет. Хотя кто их знает, когда они там седеют, эти инопланетяне. Зубы на вид все свои, а если у них зубные врачи такие же, как тот, что ему ожоги залечивал, то очень много лет капитану быть не может. Шрамы на шее тоже есть, а дальше высокий воротник. С учётом того, на что похожи ладони, там и под одеждой ничего себе должно быть. Как же это, наверное, было больно – подумать страшно.

– Не переживайте, – вздыхает. – Я с удовольствием трачу на вас время. Люблю узнавать новое. Лучше расскажите, что вы обычно пьёте.

– Чай... – пожимаю плечами. – Ну, это, если безалкогольное.

– Чай... – повторяет. – Но ещё рано, его вечером... или вы днём?

– Да я-то хоть круглые сутки, – хихикаю.

– Легко, – опять я его с места согнала, пошёл, похоже, чай добывать. Достаёт немаленький холщёвый мешок. – Вот, – говорит, – заваривайте.

Ну, заварочного чайника, конечно, не нашлось. Хорошо хоть кружку какую-то отыскала с ситечком сверху. Листья они сушат, похоже, целиком. И никаких добавок. Получилась жидкость почти шоколадного цвета, разве что прозрачная слегка... но на вкус нормально. Беру пиалу побольше – чашек-то тут совсем нет, иду к столу. Капитан там уже опять в буке ковыряется. Смотрит на меня, как на дрессированную собачку.

– Вам посуда подходит?

– Ну, я бы предпочла, чтобы она была с ручкой, а так вполне.

И тут он принимается хохотать. Да как вступило! Громко, гулко, как автоматная очередь. Голову запрокинул – господи! А на шее-то шрамы... как он только выжил вообще?!

Развеселить Азамата было не лучшей идеей – на этот грохот, который у него канал за смех, явился Алтонгирел. Я стараюсь слиться со стулом, естественно, тщетно.

– Развлекаешься? – спрашивает он как-то нехорошо.

Азамат вытирает ладонью левый глаз. Ой, как мне хочется отсюда уйти немедленно и не вникать в их разборки...

– Тебя что-то не устраивает? – спрашивает капитан, всё ещё весело.

– Да так, знаешь, боюсь, как бы ты не слишком жестоко разочаровался потом, – цедит Алтонгирел. Когда Азамат сидит, Алтоша выглядит почти представительно. Оборачивается ко мне, опираясь на спинку моего стула:

– А вам тут ещё не скучно, юная леди? – что он хочет подчеркнуть? Что юная? Или что леди? Нет, тут явно какие-то свои интриги, которых я не понимаю, и понимать не хочу. Выгибаю спину, чтобы быть от него подальше.

– Напротив. Мы вели чрезвычайно познавательную беседу о напитках.

– Уверен, вы получили от этого массу удовольствия, – шипит практически мне в ухо. Отклоняюсь в сторону так, что это уже неприлично. Ну почему Азамат ничего не сделает?!

– Совершенно верно, – огрызаюсь.

– И почему я вам не верю? – он уже меня почти касается. Приходится всё-таки встать и обойти стол.

– Понятия не имею.

Сейчас ведь расплещет мой чай, урод.

К счастью, он переключается на Азамата – и заодно на муданжский.

– Очень тебе советую это прекратить.

Капитан, изменив своей вежливости, тоже переходит на родной язык:

– Я не уверен, что это входит в сферу твоей компетенции.

Хорошо, что у них тоже много умных слов заимствовано из всеобщего, а то хрен бы я что поняла.

– Зато я уверен. Над тобой мало смеются? Хочешь брызнуть бензином в костёр?

А, ну да, поняла. Ещё бы знать, о чём он...

– Я думаю, что больше уже некуда.

– Тебе рано себя хоронить.

– И поэтому ты считаешь, что мне надо сидеть под замком.

Да о чём они?! Или я не хочу этого знать...

– Азамат, я тебя предупредил, что будет больно.

– Мне не привыкать.

На этой оптимистической ноте Алтонгирел вздыхает и выходит из кухни строевым шагом, шарахнув дверью.

Я вздрагиваю, вжимаю голову в плечи и зажмуриваюсь.

– Простите, – говорит Азамат. Да уж, правильно извиняешься. Только почему ты его сразу не выставил?

– Я думала, он ваш подчинённый, – не выдерживаю.

– Не совсем, – откидывается на спинку стула, вздыхает. – У нас с ним некоторое разделение ролей. У меня, как бы это сказать... светская власть, а у него духовная.

Таращусь.

Вот уж такого – на звездолёте! – я точно не ожидала.

– Знаю, что это странно, – ухмыляется он. – Но у нас так заведено. Наёмники иногда годами не бывают на планете, а со Старейшинами по нетбуку не поговоришь, нарушится таинство поучения. С другой стороны, у некоторых старейшин есть ученики, которые после пятнадцати лет послушничества обязаны провести хотя бы десять лет в удалении от наставника, научиться принимать собственные решения. Вот они-то и летают с наёмниками. Алтонгирел здесь уже пять лет, но я его знаю с детства.